Андрэ Нортон - Принц приказывает
Гриллон снова рассмеялся, откинувшись на перила веранды. Но Лидия нахмурилась ещё сильнее.
— Какое мне до этого дело? — резко спросила она.
— Разве не вы здесь хозяйка, милая? — заметил багамец. — Молодая леди справедливо ждёт вашего решения. Совершенно справедливо, я бы сказал. Ясно, что она и Крю не могут…
Лидия отскочила от него.
— Предоставьте это миссис Прайор. Её слово значит здесь больше моего. И всегда значило больше, — она повернулась спиной к Персис и посмотрела на пристань.
Гриллон подмигнул Персис и кивнул.
— Я видел миссис Прайор несколько минут назад, — сказал он, так как Лидия продолжала игнорировать Персис. — Думаю, вы сможете найти её на кухне, мисс Рук.
Персис умудрилась сказать «Спасибо» и сбежала. Неужели Гриллон подозревает, что она нарочно подслушивала? Она вполне заслужила чувство вины, которое теперь испытывала.
К двери в противоположном конце коридора вели три ступеньки. За ней явно располагалась кухня, где первым делом Персис бросился в глаза большой открытый очаг со старинными вертелами и цепями. В очаге уместилась и встроенная печь для выпекания хлеба. Дверь наружу была широко раскрыта, но Персис почувствовала себя так, словно попала на сковородку.
Маленькая черная женщина в прилипшей к плечам промокшей сорочке и широкой юбке, частично прикрытой грязным передником, месила на доске тесто с такой энергией, словно сражалась с давним недругом. Сьюки и ещё одна служанка мыли и резали овощи.
Появление Персис вызвало неожиданное молчание, хотя кухарка продолжала энергично месить тесто. И не смотрела на девушку.
— Где миссис Прайор? — обратилась ко всем Персис. Долгое время казалось, что никто ей не ответит. Все только смотрели на неё, как на привидение, которое никто не ожидал увидеть. Потом кухарка подняла руку в муке и указала на наружную дверь. Она сказала что-то на диалекте, которого Персис не поняла.
Поэтому девушка прошла мимо стола и вышла во двор. Там она действительно увидела миссис Прайор. Та присматривала за двумя парнями, которые натягивали на вершине насыпи выстиранные простыни. Услышав скрип туфель Персис на раковинах, которые толстым слоем покрывали всю землю, она оглянулась.
— Подходящий день для просушки, мисс Рук. Ваша служанка скоро сможет всё выгладить.
— Прошу вас… — в голове Персис крутилась теперь только одна мысль. — Капитан Леверетт… он… Мне сказали, что я в его спальне… это Очень великодушно с его стороны. Но теперь он возвращается…
— Не беспокойтесь, мисс Рук. Капитан, разумеется, останется на «Непревзойдённом». Даже когда корабль в гавани, он обычно ночует на нём. Он сам отдал приказ, чтобы вам отвели его комнату.
Персис находила спокойствие этой женщины слегка раздражающим.
— Я узнала также, что возник вопрос об оплате. Так как мой дядя сейчас не в состоянии заниматься делами, я не хочу беспокоить его. Не объясните ли, чего от нас ждут?
Она увидела, как миссис Прайор поджала губы.
— Не знаю, где вы услышали подобный вздор, мисс Рук. Никакой платы не нужно. Что вы о нас подумали! Ниже по побережью есть гостиница, выстроенная по приказу капитана Леверетта для экипажей разбившихся кораблей, если эти корабли не могут снова выйти в море. Там моряки живут, пока их не перевезут в Ки-Уэст. Часто у нас бывает больше пассажиров, чем мы можем разместить в своём доме. Но вы и мистер Рук — гости капитана. Пожалуйста, поймите, что он будет оскорблён, если вы подумаете что-то другое.
Персис решила, что дальше говорить на эту тему после такого энергичного заявления невозможно. Может, Молли не поняла человека на пристани или тот просто посмеялся над ней.
— Спасибо за объяснение, — виновато сказала она. — Но всё же я чувствую себя виноватой в том, что хозяин дома не может…
— Вздор! — решительно оборвала её миссис Прайор.
— Он считает, что по-другому нельзя. Можете услышать это от него сами, если необходимо, — в голосе её даже прозвучала обида, которую Персис сразу заметила.
— Нет, вашего слова вполне достаточно, миссис Прайор. И я вам очень благодарна.
Женщина чуть смягчилась.
— Я уверена, вам все рады. Кстати, к концу дня заглянет доктор Виринг. Если у вас есть к нему вопросы, тогда самое время их задать.
Но вопросы задавать не пришлось. Вернувшись в дом, Персис услышала тонкий старческий голос Шубала:
— Мисс Персис, о мисс Персис!
Она побежала по лестнице, одной рукой цепляясь за перила. Старик слуга стоял в дверях комнаты дяди, его лицо побелело от страха.
— Мисс Персис… он… он…
Девушка пробежала мимо Шубала. Дядя свесился с кровати, лицо его было бледнее, чем у Шубала. Одной рукой он цеплялся за сетчатый занавес, который рвался в его пальцах. Дядя посмотрел на неё. В глазах его застыло безумие.
— Амос… предатель… Амос!..
— Я вышел за водой, — Шубал подковылял ближе. — Он лежал спокойно. Мне казалось, он спит. Но… мисс Персис… он, наверное, пытался встать… подойти к окну… видите?
Он указал на перевёрнутый прикроватный столик, подсвечник откатился на середину комнаты.
— Зачем ему было вставать, мисс Персис? Что он хотел?
— Не знаю. Наверное, бредил. Шубал, беги к миссис Прайор и попроси немедленно послать за врачом. Нет, сначала давай положим его в постель.
Как ни худ был дядя Огастин, потребовались совместные усилия, чтобы снова уложить его на подушки. Дышал он часто и поверхностно.
— Он их услышал, — прошептал Шубал, показывая на окно. — Там разговаривали. Двое ссорились. Вернувшись, я услышал несколько слов. Он… он всё время говорит, что Амос вернулся., что он пришёл убить его!
— Теперь всё в порядке, Шубал. Иди, я останусь с ним.
Персис мягко высвободила вцепившиеся в занавес пальцы и сжала их.
— Всё в порядке, дядя Огастин. Никого здесь нет. Разве вы не помните? Амос умер много лет назад. Вы ведь сами мне это сказали. Он не может быть здесь.
Но старик невидящим взглядом смотрел на неё. В углу рта выступила пена. Некоторое время он ещё пытался встать, но девушка сумела удержать его в постели.
— Амос изменник… сказал… убийство… я никого не убивал… — потом тело его расслабилось, рука разжалась. В последний раз закрылись голубые глаза.
Глава четвертая
Всю ночь за окном шептал ветер. Персис никогда не слышала такого шёпота. В открытое окно она видела только слабый свет. Должно быть, фонарь на пристани. Но она не смотрела на него. Она вспоминала.
Дядя Огастин… умер.
И, к своему тупому удивлению, она обнаружила, что эта смерть оставила в её жизни большую пустоту, чем она считала возможным. Она понимала теперь, что до сих пор всегда его воля управляла её жизнью. И теперь не могла представить себе, как будет жить без наставника.
