Наталья Деева - Хирург
— Стой. Вдруг взбесилась?
— И что мне делать? Что?!
— Звони ветеринару. А я проверю, бешенство это или нет…
— У неё прививки! — проговорил Алекс, листая мамину записную книжку с телефонами.
Ветеринар приехал… точнее, приехала через полчаса. Прошла на балкон и сказала Тохе, пытающемуся напоить собаку:
— Отойдите, пожалуйста.
— Намордник надевать? — пролепетал Алекс.
— Нет. Подождите минутку, — женщина раскрыла чемоданчик, достала инструменты. — Как давно это случилось?
— Вчера была здоровой, — Алекс положил намордник на подоконник. — Все прививки есть: и от чумки, и от бешенства.
— Похоже на кровоизлияние в мозг, — женщина подняла веки Джессики, пощупала её лапы. — Да, нужно в клинику. Тяжёлый случай.
— Как… она же молодая! Ей всего три года…
— Такое бывает, когда травят крысиным ядом, — женщина строго глянула из-под очков. — Будем везти её в больницу?
— Она не ест с чужих рук… конечно, повезём.
— Всё будет о. кей, — Тоха похлопал друга по плечу. — Блин, мне бы с тобой… эх, ладно, пойду к чудику за… ну, ты понял. Позвони к вечеру, лады?
— Да, — Алекс проводил его взглядом.
До сегодняшнего дня он не верил, что животные могут плакать. Джессику привязали к клеёнчатой кушетке, чтобы игла капельницы не выскользнула из вены. Не понимая, за что её мучают, собака искала хозяина и тихо поскуливала. Склеивая шерсть, из глаз катились крупные, как горошины, слёзы. Алекс сидел рядом, шевелил рыжую шерсть на её загривке и давился подступающим к горлу комком.
Он настоял, чтобы провели экспертизу, отравление это или нет. И, глядя на страдания родного существа, шевелил губами, обращаясь к невидимой Ленке: "Сука, если это ты, я тебя задавлю собственными руками".
Никакого яда в организме не обнаружили. Когда в лечебницу приехала мама, ветеринар сказала, что, скорее всего, у собаки в голове лопнул сосуд, который изначально был слабым, бракованным, и что её жизнь зависит от того, остановится ли кровь. Мама слушала, теребя платок, её губы дрожали, от неё пахло корвалолом.
В кармане запиликал телефон, Алекс достал его: Тоха!
— Привет, ну, что там? — проговорил он, выходя в коридор.
— Всё акеюшки. Взял приборчик, всего полтина баксов. Больше ничего не скажу, заходи в гости — сам увидишь. Блин, я доволен!
— Маму оставлять страшно, она так расстроилась из-за Джессики. Ты будешь дома?
— Ага. Приезжай скорее.
— Жди.
Значит, так. Скоро всё станет на места, и дурдом закончится. "Или начнётся", — вкрадчиво прошептал кто-то на задворках сознания. Нет — закончится, решил Алекс, вернулся в процедурный кабинет, обнял маму.
— Поехали домой. Ей мы не поможем, зато себя вымотаем.
Всю дорогу молчали. Мама нервничала за рулём, из-за чего чуть не ударила резко притормозивший "Лексус", выругалась. Алекс не знал, что она умеет так браниться.
Дома она заперлась в своей комнате, и Алекс отправился в гости.
В квартире Тохи всё было так же, как и пять лет назад: тусклые обои в крупный цветок, зеленоватая вешалка у входа, клетчатый табурет с отломанным уголком, чёрная паутина под потолком и застоявшийся сигаретный дух. Кажется, сейчас скрипнет дверь в кухне, высунется тётя Маша — всклокоченная, нервная… Жалко её — умерла, сердце не выдержало постоянных пьянок.
— Раздевайся, — проговорил Тоха.
— А-а-а… зачем?
— Вдруг у тебя в одежде жучки, — шепнул Тоха.
— У тебя, однако, паранойя, — ответил Алекс неуверенно, ощупал воротник футболки, шорты.
— Обычно они там, — Тоха со знанием дела указал на шлёпки.
— Нет. Помех слишком много при ходьбе.
А ведь правда, если неизвестный не жалеет времени, то наверняка и средств не пожалеет. Ленка в квартире была? Была. В книгах копалась, на диване сидела, в кухню ходила… и в ванную. До одежды вряд ли добралась.
На покрытом порезами кухонном столе лежали две чёрные пуговки и ресивер с наушниками, похожий на допотопное радио.
— Это… Жучки устанавливаешь в квартире и слушаешь радио. А там такое передают… такое!!!
— Да знаю я, — сказал Алекс, вертя в руках пуговку. — Сам сделать бы смог. Ты проверял?
— Да. Работает.
— Частота какая?
— Восемьдесят и семь.
— Посмотрим-посмотрим… радиус действия?
— Триста метров.
— Тоха, сиди тут и мурлычь себе под нос, а я на улицу схожу.
Сбежав по ступеням, Алекс обогнул дом Тохи, остановился возле соседней пятиэтажки, настроил ресивер.
— …зло пожинает плоды, что когда-то посеяло, — читал речитатив Тоха. — Ты окружен с востока, юга, запада, севера, с моря, земли, с суши, с космоса, внутри сидит чужой и управляет твоими помыслами…
Берёт. Отсюда до микрофона не больше ста метров. А если отойти дальше, вон к тому тополю? На месте Алекс снова надел наушники и услышал голос Тохи:
— …ты думал, его нет, а оно зашло тебе в спину… вместо битвы лицом к лицу, по-честному, но слово "честь" немодно и безынтересно. Зло всего лишь выжидало твоего одиночества…
А если войти в подъезд высотки? Дверь была открытой, Алекс поднялся на четвёртый этаж: помехи, помехи, подошёл к окну, и Тохин голос продолжил бормотать:
— …но ты помнишь, победу одержит лишь тот, кто сражается, и пусть себе, сука, приближается… трам-там-та-та-та-та, трам-там…
Отлично: слышно каждое слово, каждое придыхание. Взволнованный, он забыл даже о Джессике. В голове было одно: как найти Ленку и напроситься в гости. В её сумочку подсунуть микрофон будет сложно, да и неразумно: а вдруг найдёт? Она не должна знать, что её вычислили.
В знак благодарности Алекс купил Тохе пиво и вместо пятидесяти долларов рассчитался соткой. Тоха оказался настоящим другом и лишних денег не взял, но попросил держать его в курсе дела.
Дома пахло валерьянкой. Мама сидела в кресле и бездумно переключала каналы телевизора. Глаза красные, лицо опухшее.
— Умерла Джессика, — сказала она, не оборачиваясь.
Вздохнув, Алекс на цыпочках прошёл в свою комнату, включил компьютер. Полчаса назад он был героем шпионского фильма, сейчас снова ощутил чужое внимание. Хотелось залечь на дно, прикрывшись тоннами прохладной воды, зарыться в ил и лежать, не шевелясь.
— Тебе опять пришло письмо без обратного адреса, — донёсся мамин голос. — Оно на тумбочке в прихожей.
Подождав, когда стихнут её шаги, Алекс открыл дверь, потоптался у выхода, набрался мужества, положил письмо на клавиатуру и долго смотрел на него, не решаясь распечатать. Распечатай — и жизнь твоя понесётся под откос. Ты войдёшь в штопор и не сможешь справиться с управлением. Выбирай таблетку: синяя или красная? Может, лучше не знать? Оторвалась белая полоска бумаги, упала под ноги. Непослушными пальцами Алекс развернул лист — точно такой же, как предыдущий — аккуратно сложенный вчетверо. И снова красные буквы: "Ты ведь дорожишь жизнями своих близких?"
