Сергей Розвал - Лучи жизни
Эта мысль овладела Чьюзом. Если нельзя осуществить "план оздоровления" всей страны, то нужно начать с меньшего. Нужно осуществить план в ограниченном, но все же достаточно обширном районе. Результаты не замедлят сказаться в какие-нибудь два-три года. Тогда, опираясь на первые успехи, он перейдет к осуществлению всего плана в целом. Противники будут сметены.
Средства для такого частного плана достать было бы легче. Но Чьюзу не хотелось иметь дело с Хэтчоусоном. Не проще ли обратиться туда, где не думают о прибылях и оказывают всем бесплатную помощь, - в филантропические организации?
Чьюз решил начать с "Лиги по борьбе с туберкулёзом", почетным председателем которой он недавно был избран. Приезд Чьюза в контору лиги вызвал общий переполох.
Председатель лиги профессор Семар прежде всего счел своим долгом познакомить высокого гостя с положением дел. А дела у лиги шли неважно. Денег не хватало, помощь больным сокращалась...
- Откуда же вы черпаете средства? - спросил удивленный Чьюз.
- Около трети бюджета поступает из докпуллеровского филантропического фонда, - пояснил Семар. - Остальное кое-как организуем. Мелкие пожертвования... Торгуем значками, эмблемами... Вот если бы вы, профессор, использовали свое влияние, чтобы найти новые источники...
Семар с надеждой посмотрел на Чьюза."
Что бы ты запел, если бы знал, зачем я приехал?" - сокрушенно подумал Чьюз.
Но поездка в лигу оказалась полезной в том отношении, что Чьюз вспомнил о докпуллеровском фонде. Чьюз не был поклонником филантропов, особенно после того, как ему пришлось покинуть университет по милости свиноторговца Хайнса. Он никогда не верил в искренность всех этих "друзей человечества". Но Докпуллер оставался для него загадкой. Его Институт экспериментальной медицины являлся настоящим научным учреждением с крупными учеными, осуществлявшими серьезные работы. Трудно было понять, что это такое: каприз миллиардера, погоня за славой (иначе как "покровителем науки" газеты его и не называли) или действительно просвещенная филантропия?
Так или иначе обращение в докпуллеровский институт не было зазорным, тем более, что институт уже давно запросил Чьюза о его изобретении и даже поставил вопрос о награждении его премией имени Докпуллера.
Только теперь Чьюз собрался, наконец, ответить институту. Составленный им подробный доклад содержал детальное описание опытов, но, естественно, обходил вопрос о природе самих лучей.
Заканчивался он все тем же "планом оздоровления". Чьюз писал, что лучшей оценкой его работы была бы не премия, а реализация плана. Государству это пока оказалось не под силу. Если господину Докпуллеру расходы также покажутся слишком большими, то он просит провести план хотя бы частично, в экспериментальных целях. В заключение Чьюз приглашал комиссию ученых на месте ознакомиться с его опытами.
Комиссия приехала и была поражена тем, что ей пришлось увидеть. Прежде чем лично доложить о своих впечатлениях, ученые телеграфировали в институт только одно слово: "Изумительно!" Они еще не успели уехать, как пришла телеграмма: "Господин Докпуллер приглашает профессора Чьюза".
Старику очень не хотелось ехать - резиденция миллиардера и его институт находились в другом конце страны. Чьюз много лет не покидал столицы, и ему было странно, что он несколько дней не сможет заходить в свою лабораторию. К тому же, придется прервать опыты над маленьким Гарри. Но раз этого требовало дело - надо было ехать.
Он отправился в резиденцию Докпуллера вместе с ученой комиссией.
Поездка оказалась еще более длительной, чем он предполагал. Докпуллер был болен и со дня на день откладывал прием. Конечно, почтенный возраст миллиардера - девяносто шесть лет! - извинял его, но он, Чьюз, тоже не мальчик и не может бесконечно ждать!
Чьюз осмотрел институт, поговорил с учеными - многое было интересно, но все-таки он тосковал по своей лаборатории, томился, по несколько раз в день решал уехать... Нет, положительно, пока выздоровеет Докпуллер, он, Чьюз, заболеет!
От нечего делать Чьюз объехал, в сопровождении специально приставленного к нему гида, обширную резиденцию Докпуллера. Среди садов были разбросаны особняки, в которых проживали отпрыски семейства Докпуллеров: сын Джон Докпуллер-младший, шестидесятилетний "наследный принц", внуки, правнуки - все будущее "короли". Они и нумеровались подобно королям: Джон Докпуллер III, Джон Докпуллер IV. На холме высился мрачный замок с зубчатыми стенами и остроконечными башнями.
- Настоящий средневековый, - с гордостью сообщил проводник.
Оказалось, что главный архитектор господина Докпуллера приобрел замок у разорившегося герцога в горах одной из тех заокеанских стран, названия которых невозможно запомнить. Замок был разобран, распилен на куски и в ящиках доставлен господину Докпуллеру.
- Пять тысяч ящиков! - в восторге воскликнул проводник.
- Который же из Докпуллеров там живет?
- В нем никто не живет. Очень неудобный и темный.
- А скажите, гору тоже привезли? - уже раздражаясь, спросил Чьюз.
Проводник, не допускавший, видимо, и мысли о том, что кто-нибудь может иронизировать по отношению к господину Докпуллеру, простодушно ответил:
- Нет, гора местная.
- Ну, конечно, если уж перевозить, то не меньше Монблана... Или еще лучше - Олимп...
Средневековый замок, упакованный в ящики, вызвал у Чьюза такое раздражение, что он наотрез отказался от осмотра картинной галереи и даже замечательной многоэтажной конюшни с лифтом для чистокровных кобыл.
Докпуллер принял его на четвертый день. Старик был еще нездоров. Он полулежал в большом кресле, ноги его были закрыты пледом. Рядом, на небольшом столике, лежала кислородная подушка. Чьюз уселся напротив Докпуллера.
Его поразило лицо миллиардера. Лишенное растительности, оно выставляло напоказ все свои многочисленные морщины, глубокие, как борозды вспаханного поля; маленькое, сморщенное, оно походило на лицо старухи.
Докпуллер был первым человеком, начавшим беседу не с поздравлений, которые только раздражали Чьюза. Профессор даже увидел в этом хорошее предзнаменование. До сих пор все самые любезные поздравления заканчивались неизменным отказом помочь делу. Может быть, на этот раз будет наоборот?
Чьюз не знал, что Докпуллер чувствовал себя настолько выше окружающих, что ему просто в голову не приходило чему-то удивляться и кого-то поздравлять.
Впрочем, без нескольких теплых слов все же не обошлось.
- Мои ученые очень хвалили вас, профессор, - медленно, скрипучим голосом сказал Докпуллер.
Чьюз не воспринял это как похвалу - он не нуждался в рекомендации ученых Института имени Докпуллера. Неужели миллиардер этого не понимает?
