Джон Пристли - Антология сказочной фантастики
Не оборачиваясь, он резко ответил:
— Нет.
— Не злись, Мартин…
На этот раз он обернулся и взглянул на нее.
— Она не имела права врываться сюда. И я могу только сказать ей, что мне до нее нет ровно никакого дела. Прости, Паулина, но если даже она молодая Дузе или Сара Бернар, мне это совершенно безразлично. Просто меня это уже не интересует. И слава богу, мне не нужно искать многообещающих молодых актрис. Чего ради я должен отдавать себя на растерзание?
— Мартин, ты но прав, — укоризненно сказала Паулина. — Что за мерзость!
— Мисс Фрэзер, на сцену, — позвал кто-то снизу.
Уже с порога Паулина крикнула ему:
— Хоть бы с тобой что-нибудь случилось, Мартин. Не знаю что, но что-нибудь такое удивительное, чего нельзя объяснить, а можно только чувствовать. — И она хлопнула дверью.
Просматривая письма, Чиверел услышал, что другая дверь отворяется, но не обернулся.
Затем молодой голосок произнес:
— Я актриса, мистер Чиверел. Меня зовут Энн Сьюард.
Он даже не взглянул на нее.
— Вы не имели права входить сюда. Прошу вас уйти.
— Я играла во многих ваших пьесах… и я люблю их.
Чиверел торопливо порвал два конверта и письмо от женщины, приславшей ему пространную идиотскую заявку на пьесу о переселении душ.
— Но тем не менее я занят и не желаю вас видеть.
— И даже взглянуть на меня не желаете? — недоверчиво спросила девушка.
— Да, — ответил он сердито, не оборачиваясь. — Прошу вас немедленно уйти.
Последовала пауза — странная, недолгая пауза.
— Вы пожалеете, что сказали это, и очень скоро. — Она говорила с необъяснимой уверенностью. Чудная девица; голос как будто неплохой; но он все же не собирался замечать ее существование. Он слышал, как она ходит по комнате, и не мог понять, что она собирается делать. Потом она сказала, к его изумлению:
— Смотрите, перчатка опять на полу. Даже привидения за меня. Берегитесь!
Он услышал звук закрывшейся за ней двери, но еще некоторое время сидел неподвижно. А когда встал, то обнаружил, что она взяла фехтовальную перчатку из шкафа, дверца которого была открыта, и швырнула ее на пол, словно бросая вызов. Какая-нибудь давным-давно почившая и позабытая Розалинда носила эту перчатку, и он рассматривал и разглаживал ее с меланхолической нежностью. Когда там внизу, на сцене, впервые надели эту перчатку, ярко-зеленую с алым, Арденнский лес, где «время они проводили беззаботно, как, бывало, в золотом веке»,[1] не казался таким далеким, таким безвозвратно утерянным, каким он кажется сейчас ему, равнодушному, утомленному человеку в полуразрушенном мире. В этой нелепой перчатке было что-то бесконечно женственное, она словно светилась отраженным светом того Театра, который некогда очаровал его, а теперь казался унылой площадкой для игр. Он собирался отнести ее на место, туда, где ей полагалось быть, но вместо этого неожиданно для себя положил на стол, а сам дочитал письма, написал короткую записку приятелю и нудное длиннейшее письмо своему агенту; часть писем он отложил в сторону, а остальные порвал к выбросил. Перчатка снова и снова притягивала его взор, и в ее ало-зеленом великолепии ему чудилась какая-то насмешка.
4
Чиверел опять услышал звук отворяемой двери и на этот раз стремительно обернулся, готовый растерзать наглую девчонку. Но это был Отли.
— Пришел доктор Кейв, мистер Чиверел.
— Прекрасно! Зовите его сюда. — Чиверел встал из-за стола. — Да, постойте, если после приема у вас осталась капля спиртного, спросите доктора, что он выпьет.
Отли ухмыльнулся.
— Само собой разумеется. Он не откажется от виски с содовой. А вы, мистер Чиверел?
— Нет, увольте. Но стакан воды мне может понадобиться, так что если вам нетрудно…
Стремительно вошел доктор Кейв, крупный, добродушный человек.
— Я подумал, что надо мне заглянуть сюда и потолковать с вами, прежде чем вы примете это лекарство. — И он достал небольшой флакончик белых таблеток с тем торжествующим видом, который многие доктора напускают на себя в таких случаях, словно они сию минуту сотворили чудодейственное лекарство прямо из воздуха.
— Очень вам признателен. Садитесь, пожалуйста, доктор, выкурите со мной сигарету и выпейте чего-нибудь.
Доктор Кейв хлопнул себя по колену и улыбнулся.
— Я сказал Отли, что, пожалуй, рискну выпить стаканчик виски с содовой.
— Он взял предложенную сигарету и закурил. — Я бы хотел, чтобы вы, если можете, посидели в этом чудном большом кресле еще часок-другой.
Отли принес виски с содовой и стакан воды.
— Прошу вас, джентльмены. Я послежу, чтобы вам не мешали.
— Спасибо, — сказал Чиверел. — А потом загляните сюда ненадолго — после того, как доктор уйдет.
— А это будет очень скоро, — сказал доктор Кейв. — Ведь я занятой человек. — Он подождал, пока Отли выйдет из комнаты, и поднял свой стакан.
— За успех вашей пьесы! Хм, оно, пожалуй, лучше того виски, которое мне удается добыть — когда удается. Вы, театральные люди, знаете, где его берут. Славный малый этот Отли, верно? Иногда я его вижу в нашем маленьком клубе. Он здорово управляется с этим старым театром, как вы находите?
Чиверел сказал, что и он того же мнения. Потом он откинулся назад и на секунду закрыл глаза, неожиданно почувствовав себя опустошенным и измученным; это сразу же снова превратило его посетителя во врача.
— Итак, мистер Чиверел, — заговорил он профессиональным тоном, — я помню ваши слова о том, что в течение ближайших нескольких дней вы не сможете отдыхать столько, сколько полагается. У вас очень низкое давление. Не хочу сказать — опасно низкое, я недостаточно хорошо вас знаю, чтобы говорить так; но все же оно съехало порядком, и вот вам результат: депрессия, упадок сил. Впрочем, тут могут быть и другие факторы…
— Какие именно?
— Нервные или психические, — ответил доктор. — Потеря энергии — любопытная штука. Но я не психоаналитик, — поспешно добавил он. — Все, что я действительно знаю, — это то, что переутомление может вызвать у вас серьезное нервное расстройство. Вы ведь уже не молоды, и стоит ли убеждать самого себя, что это не так?
— Я и не убеждаю, — чистосердечно сказал Чиверел и нетерпеливо заерзал в кресле.
Доктор Кейв показал ему таблетки.
— Я вам уже говорил утром, что это средство новое. Не буду делать вид, что я много о нем знаю. Но я думаю так: вам сейчас надо принять две таблетки и тихо посидеть часок в этом кресле; расслабьтесь, ни о чем не беспокойтесь, и увидите, как спокойно пройдет у вас вечерняя репетиция. А утром примете еще парочку.
