Наталья Суханова - В пещерах мурозавра
- Ну зачем надо было так тратиться?
А Фима говорил:
- О, фонарик, это мне очень надо! О, микроскоп, еще бы не надо!
А Нюня сидела тихо, потому что не знала, правильно она сюда зашла или нет, и ей очень не хотелось уходить.
- Сейчас будет готово жаркое, - объявила Ольга Сергеевна.
- Чаю, прежде всего чаю, - обыкновенными словами сказал дядя Люда.
И Фимина мама засуетилась, поставила на стол чайничек, сухари и сразу четыре вазочки с крышками. Но когда открыла первую крышку, получился первый конфуз: в вазочке вместо конфет в фантиках были завернуты камушки.
- Тюнь! - смешно сказал дядя Люда. - На фига мне эти камни? Иль на фабрике конфет больше сладенького нет?
У Ольги Сергеевны даже глаза разбежались, потому что она посмотрела сердито на Фиму и укоризненно на дядю Люду за то, что он сказал нехорошее слово - фига, и дядя Люда тогда выразился по-другому:
- Ну зачем мне эти кремни? Неужели от конфет дяде Люде будет вред?
- Эти "конфеты" мы подвинем Фиме, - выразительно сказала Ольга Сергеевна, а для дяди Люды раскрыла вторую вазочку. - Я знаю, ты любишь мед.
Но дядя Люда заглянул в вазочку и опять сказал: "Тюнь!", так что Нюня не выдержала и рассмеялась.
- Что ж... - Дядя Люда сделал совсем жалобный вид. - Сейчас вымою руки, буду макать пятерню в мед и слизывать муравьев!
Потому что было уже лето, и в вазочке оказалось больше муравьев, чем меда. Ольга Сергеевна быстренько открыла вазочку с вареньем - там тоже кишели муравьи. И в четвертой вазочке тоже. Ольга Сергеевна совсем уже хотела расстроиться, но тут дядя Люда предложил не сидеть дома, а пойти в лес. И все сразу забыли о муравьях. И никто еще не знал, что они снова о муравьях вспомнят, но уже в лесу.
Туда-то шли весело. Бабушку Матильду тоже позвали, а у нее был зонтик. Нюня под зонтиком немножко прошлась. А Фима показывал с зонтиком всякие шутки. Дядя Люда сочинял смешные стихи.
Но сам лес оказался какой-то скучный. На деревьях было совсем мало листьев, и то лишь в самом верху. Нюня попробовала разбежаться - на лицо и руки липла невидимая противная паутина. Нюня поскользнулась на старой листве и даже подниматься что-то не захотелось. Рядом голенастый стебелек пробился сквозь бурую прошлогоднюю траву и стоял с горбиком старых листьев на зелененьких плечах, один, далеко от других, таких же одиноких травинок.
Фима остановился рядом и копнул эти старые листья - запахло сухой табачной прелью.
Все же Бабоныко сказала:
- Ах, какая прелесть!
- Что же тут прелестного?! - вздохнул дядя Люда. - Птицы и те не поют!
- Одна спичка - и такой лес мгновенно вспыхнет! - сказал Фима.
Ольга Сергеевна вдруг расплакалась, и Нюня ничего не могла понять, пока Бабоныко не шепнула ей:
- Фимин папа погиб в лесном пожаре.
И тогда Нюня поняла, почему дядя Люда смотрит на Фиму укоризненно. Но Фима не принял этого молчаливого выговора, а выкрикнул:
- Не забывать надо, а бороться! Если бы тот лес не был зараженный, мертвый, он бы не загорелся!
- Ну, что же поделать, друг Ефим... - растерялся дядя Люда.
А Фима:
- Четыре муравьиных гнезда на гектар леса - и лес будет здоровым! А то сначала насыпят на заболевший лес ядохимикатов, а потом в нем уже ни птиц, ни муравьев. А насекомые-вредители очухаются и живут себе без врагов и дотла съедают лес...
Все замолчали, задумались, а Нюня грустно сказала:
- Лучше бы мы в зоопарк пошли!
Дядя Люда вскочил, а потом посмотрел на часы и тоже грустно сказал:
- К сожалению, уже не успеем. Но вот что: держи-ка, друг Ефим, вот эту денежку на зоопарк. Пойдешь сам как-нибудь в свободное время и поведешь Нюню. И мороженое чтобы купил, ясно? А вы, "падмузель" Анна - так ведь вас зовут, милая Нюня? - проследите за ним, чтобы он не потратил деньги на что-нибудь другое.
Глава 12
Парк ЗОО
Однако, если бы Нюня не напоминала, на что именно дал деньги дядя Люда, Фима, наверное, так и не повел бы ее в зоопарк, хотя до него от их ворот было всего пятьсот двенадцать, или пятьсот четырнадцать, или пятьсот одиннадцать шагов - Нюня три раза считала. Фима уж отговаривался, отговаривался: то холодно, то некогда, то у него другие дела. А сам ходил с таким пинцетом, каким Бабоныко дергает волосы у себя на подбородке, подбирал всяких букашек и тащил их к себе под микроскоп.
Наконец у Нюни лопнуло терпение.
- Фима, - заявила она, - дядя Люда сказал мне проследить...
- Ну, хорошо, хорошо! - закричал сердито Фима. - Давно бы уже сама сходила: ты же видишь - мне некогда.
- А он сказал: пойдешь сам и поведешь меня.
- Научилась бы сперва разговаривать! Ну, чего же ты стоишь? Идем, прослеживай!
- Ой, правда, Фимочка? - обрадовалась Нюня и так радовалась, что все пятьсот шагов говорила не умолкая: - Фима, как, по-твоему, парк триста - это триста зверей в парке или триста зоопарков в стране?
- Сказала тоже - триста! - усмехнулся Фима. - Не триста, а зоо. Зоо животное по-древнегречески.
От удовольствия объяснять Фима даже пошел живее, но у кассы снова засомневался.
- Почему тебе бабушка не дает денег на зоопарк? - поморщился он, вынул деньги и пересчитал.
- Мне жарко, - попробовала напомнить еще и о мороженом Нюня.
- А мне не жарко? - огрызнулся Фима и опять прочел, сколько стоят билеты в зоопарк.
Подошли к кассе мужчина и женщина и, увидев переминающихся с ноги на ногу Нюню и Фиму, умилились:
- Вы хотите в зоопарк, а денег, наверное, нет?
Нюня доверчиво взглянула на них, но вдруг мальчишка, который все время шнырял рядом, крикнул:
- У него есть деньги - он просто жадничает.
Фима густо покраснел и протянул в окошечко деньги.
Недалеко от входа помещалась слониха Меланья. Она ходила по большому деревянному помосту, и помост скрипел под ней. Кожа на ногах слонихи, как широкие брюки на клоуне, свисала складками.
- Смотри, какой ноготь! - шепнула Нюня. - Наверное, она уже старая.
Один ноготь действительно выдавался - длинный и неправильный. Слониха покосилась на них, и Нюне показалось, что Фиме стало стыдно за нее, Нюню, что она, как невоспитанная, таращится и "обсуждает".
Слониха повела хоботом, нижняя треугольная губа у нее была в волосах. На задних ногах тоже росли волосы. Она ходила так, как едет перегруженный грузовик по ухабам - медленно и покачиваясь.
- Большая! - вздохнула Нюня.
- Еще бы! - сказал Фима. - На них никто не нападает в джунглях. Но, между прочим, когда идут в поход муравьи, эти слонихи удирают бегом, как собачишки.
- Ничего себе! - с уважением сказала Нюня перенятой у Фимы поговоркой.
Они ходили от вольеры к вольере, от клетки к клетке.
Мартышки сидели в клетках по двое, по трое, чистили друг другу и детенышам шерстку, а когда им это надоедало, прямо-таки летали по клеткам. Только макака Марианна сидела одна. Увидев Фиму, она сердито закричала, и Нюня объяснила, что Марианна не любит мальчиков и мужчин.
