Александр Белаш - Красные карлики
– Албан… Даглас. – Всё ещё с сомнением Албан протянул руку диковинному братцу.
– Как?! и тебя на «А»? Это что, номинаторы велели всех на «А», как щенков элитной суки?! Я знаю, кто эта сука – Джомар! Во, жабон, чего удумал. По мне равнять, ха! А если б я имя на «Ы» взял?.. ты стал бы Ылбан. Дыглас! Ненавижу военщину. Они всех стригут под одну гребёнку. Но я им не дам себя обкорнать! Зря, что ли, гриву отращивал? Она растёт, проверено. Я пацифист!
Слова лезли из этого Альфера, сталкиваясь и сцепляясь в дверях, вырываясь второе раньше первого и далеко обгоняя мысли; речь его была мешаниной всех вспышек и заскоков, что безудержно плодились в голове.
– Ты что, не веришь, что я Даглас? Посмотри внимательно. Попробуй разглядеть моё нутро. Ну, напрягись! Не дрейфь. Меня тоже сперва корёжило. Я как понял, что вижу одёжку в закрытом шкафу – чуть совсем не сдурел. А ничего, привык!
С большой опаской, стараясь не разворачивать весь чуждый арсенал эльфийского зрения, Албан сделал дозированное усилие – и вгляделся в туловище Альфа. Произошёл знакомый скачок белой сети вперёд; плоть болтливого «братишки» стала прозрачной.
Албан сдержался, чтобы не отпрянуть в испуге. Под слоем кожи рядами лежали зёрна процессоров, ветвились тончайшие трубочки, нити, жилы и спирали тканевой арматуры. При взгляде на людей он видел (и сразу отводил глаза) пульсацию кровотока, плёнки и плотные мясистые пласты, медлительные и таинственные сокращения полых органов, биение неутомимого сердца, расширение лёгочных мехов… Здесь ничего этого не было. Под ячеистой подложкой мерцали пластинки эластичного формообразователя, а глубже взгляд натыкался на непроницаемую броневую преграду. Ни сердца, ни лёгких – спрятаны в панцире туловища. И знакомые порты, скрытые кожными смычками.
– Ничего себе… – вырвалось у Албана. – Похоже, ты такой же, как я.
– Давай жить вместе, – мигом предложил Альф с обезоруживающей детской улыбкой. – А то мне одному скучно. Я уже всё перепробовал.
Но Албан, радуясь, что одиночество закончилось, не спешил сближаться с неожиданно возникшим братцем. Есть понятие «private»; как настоящий федерал, Албан ценил своё право жить независимо, даже если жизнь необратимо изменилась.
– Что-то я не видел тебя в Даглас-центре.
– А ты когда воскрес-то? – Альф радостно ожидал согласия долгожданного брата, и никакие уводящие в сторону разговоры его не смущали. Он улыбался так, словно всё было решено, осталось перетащить вещички к Албану в комнату.
– Четвёртого дня. В среду.
– Во, и уже ходишь, не спотыкаешься! Ты молоток, Алби. Я-то сперва на четвереньках ползал… Трудно привыкать. Но киберфункции освоил быстро! Активировали меня второго августа. Трое суток не мог въехать, в какую я помойку угодил. Мне Джомар – ты понял?! – ангелом сперва казался!
– Каким манером ты сюда попал? – Албан стремился держаться подальше от темы «Поселимся вместе», поскольку с каждым новым словоизвержением Альфа всё глубже убеждался, что рост и внешность братика не очень соответствуют уму. Этот тип кого угодно заболтает до помрачения мозгов. Жить с ним?.. нет уж, спасибо. Достаточно быть с ним соседями, и то покоя лишит.
– Я, – выпрямился и наконец перестал дёргаться неугомонный Альфер Даглас, – получил положенное мне по закону.
Должно быть, он казался себе величавым призраком, без слёз скорбящим о своей безвременной кончине. Ему это нравилось.
– Смертную казнь, что ли?.. – недоумённо спросил Албан, пытаясь догадаться, сколько граждан убил Альф, чтоб в наше гуманное время заслужить луч нейробластера в голову.
– Эвтаназию! – гавкнул обиженный Альф. – Я совершеннолетний! сам выбрал смерть, понял?! Подписал усыпление «синим сиропом».
– А что, были варианты?
Когда дело касается маньяков, расчленителей и педофилов, судебный гуманизм пределов не имеет. Тут и многолетние отсрочки исполнения приговора, и юридические проволочки, и букет способов казни на выбор. Иной до восхождения на эшафот успеет состариться и издать десять книг о том, как подлые жертвы его провоцировали. Но этот, видимо, всех живодёров превзошёл, раз юстиция грохнула его сразу по достижении восемнадцати лет.
– Предлагали ещё «газ Морфея», но он очень быстро валит, – простодушно поведал Альф. – Кроме того, в «сироп» вводят эйфорины. Такой таск!.. Отовсюду вылезают девки, ты в них растворяешься, как сахар.
– И за что ты это получил?
– Какое «за что»? – озлился Альф, уродливо перекосив лицо. – По желанию! Жить обрыдло, вот что. Я родакам прямо сказал: «Не буду жить, подпишусь на полный улёт». Чипизировать меня хотели. Я не стал! я до последнего в своём уме был, это все врачи признали. Имею право, не дам себе элементы вживлять, и точка. Написал правозащитникам в пятнадцать мест, и меня отстояли. Родаки – гадюки. Насовали бы полкило микросхем в мозги, сделали бы дураком, и живи им на счастье…
«Похоже, я поспешил с выводами, – решил Албан. – Он не преступник».
Тучи сгущались, накрапывал унылый зимний дождь, затем полил всерьёз, но Альф, по которому текла вода, всё стоял на газоне в промокшей насквозь одежде и жарко излагал свои злоключения:
– Они нарочно меня родили, из вредности. Их предупреждали, что получится – они всё равно зачали, чтобы им пособие платили. Доход без хлопот – роди урода и стриги бутки с казны. Вот я им и отомстил – взял да помер.
– Я просто хотел спросить: как ты очутился в Даглас-центре?
– Как, как! через клинику Гийома, чтоб она сгорела! у них с Джомаром договор.
– Клиника Гийома? – В памяти Албана стали возникать, словно всплывая, чьи-то фразы: «В клинику Гийома… кем работает и жив ли мозг…»
– Ну да, «сиропом» меня у Гийома поили. Они обслуживают безнадёжных по госпрограмме. А потом бац, свет загорелся – и я тут. В новом теле. – Альф с неприязнью осмотрел свои ладони.
– Для артона тело ничего, приличное. – Как наладчик, Албан мог лишь поверхностно оценивать уровень биомеханизмов, но, судя по всему, братьям Дагласам достались надёжные тела, истинный хай-тэк от консорциума GR-Family-BIC.
– Не смеши меня. – Альф сделал рот набок. – От нас артоном и не пахнет.
– Джомар сказал – протез тела. Значит, мы артоны, – убеждённо заявил Албан. – Мозг в груди, кровезаменитель и всё такое. Как полагается.
– Проснись! – оскалился Альф, снова шутовски пританцовывая по увядшей траве и разрывая ногами грунт, превращающийся под дождём в грязь. – Мы – КИБОРГИ! В нас нет ни кусочка органики. Ни сердца! ни лёгких! ни мозга!
– Чушь… я же дышу, – возразил Албан.
– Имитация ощущений. – Альф отмахнулся в танце. – Это твоя память о дыхании, ничего больше. Нас вообще нет!.. – Остановившись и пригнувшись, он не мигая посмотрел на Албана и зашептал: – Одна душа. Они вынули наши души и вставили в роботов. Вот и разгадка. Смекаешь? Условная фамилия, придуманные имена. Всё это блеф. Мы – управляющие модули, автопилоты. Зачем простому киборгу четыре таких порта? А я знаю. Мы будем водить межпространственные истребители со сквозным оружием. Где я пропадал, пока ты себя ощупывал? Я был на имитаторе, вон в том корпусе, – ткнул он мокрой рукой сквозь дождь. – Это мрак. Хлеще эйфоринов. Вставляют штекеры, и ты песком рассыпаешься в космосе. Ты – глаз, шар, видишь всё вокруг. Я расскажу, что с тобой будут делать.
