Пол Андерсон - Треугольное колесо
— Ну как же:
На корабль сел противный старик,
«Ах, утонем мы!» — поднял он крик.
Шкипер начал рыдать,
Небеса проклинать,
Но хихикал в каюте старик.
Будь славным мальчиком, налей мне выпить, а потом я отведу себя в постельку.
— Как, без ужина?
— Обойдусь бутербродом. Нам нужно начинать экономить еду — ты не забыл?
4
Шустера разбудил сигнал сканера. Он со стоном выбрался из койки и ощупью нашел дорогу к обзорному экрану. То, что он увидел, сразу прогнало все остатки сонливости.
Дюжина стражей храма верхом на фастигах окружила трап, свет лун и сияние Плеяд отражались от наконечников копий. Двое послушников помогали спешиться высокому согбенному старцу. Шустер ни с чем не спутал бы эту белоснежную гриву и увенчанный диском посох во всей Галактике по эту сторону туманности Угольный Мешок.
— Ой-ой-ой, — пробормотал он. — Ребятишки, одевайтесь. К нам пожаловал местный святейший папа.
— Кто-кто? — зевая, переспросил Мукерджи.
— Скетуло, босс Посвященных, собственной персоной. Уж не устроил ли я больший фейерверк, чем ожидал? — Шустер схватил свою одежду и начал быстро одеваться.
Он был уже готов принять гостя, когда тот поднялся по трапу к воздушному шлюзу.
— Мой господин, ты оказываешь нам великую честь, — произнес Мартин елейно. — Если бы мы знали, мы бы приготовили подобающую…
— Не будем тратить время на лицемерие, — оборвал его айвенгец. — Я прибыл сюда, чтобы мы могли поговорить наедине, не опасаясь быть подслушанными низшими или глупцами. — Он жестом велел Паскуалю закрыть внутреннюю дверь. — Притушите свои проклятые огни.
Мукерджи выполнил его распоряжение. Огромные глаза Скетуло широко раскрылись и яростно уставились на Шустера.
— Ты здесь главный, — сказал он, — я буду говорить с тобой одним.
Торговец пожал плечами и бросил на своих товарищей смущенный взгляд, но послушно проводил гостя — в соответствии с обычаями Ларсума, где парадные помещения находились в глубине дома, — в каюту, которая в спокойные времена служила ему кабинетом. Когда дверь за ними закрылась, Шустер повернулся лицом к Скетуло.
Жрец неловко сел на край кресла, специально приспособленного для айвенгцев. В руке он по-прежнему сжимал свой посох, золотой диск на рукояти которого тепло блестел в рассеянном свете. Шустер тоже сел, скрестил ноги и стал ждать дальнейшего развития событий.
Наконец старческий голос проскрежетал:
— Когда я давал тебе позволение учить молодых астрологов, я не думал, что ты осмелишься сеять среди них ересь.
— Но, господин! — запротестовал Шустер, надеясь, что его голос звучит достаточно оскорбленно. — Ничего подобного я не делал!
— О, ты хорошо замел следы своими разглагольствованиями о допущении. Но мне редко приходилось видеть жрецов такими возбужденными, как после твоей лекции.
— Естественно, идея, с которой я их ознакомил, не могла не взволновать…
— Скажи мне вот что, — Скетуло выпятил морщинистые губы, — мы, конечно, проверим твои вычисления, недействительно ли твоя гипотеза работает так хорошо, как ты говоришь?
— Да. Не стану же я позорить себя беспочвенным хвастовством, когда все так легко проверить.
— Так я и думал. Умно придумано, умно… — старик удрученно покачал головой. — Дьявол знает много уловок для совращения душ с пути истинного.
— Но, мой господин, я же ясно сказал, что сделанное мной допущение не соответствует истине.
— Да, конечно. Как мне доложили, ты говорил, что твоя гипотеза в лучшем случае верна математически, что не делает ее справедливой и с философской точки зрения. — Скетуло наклонился вперед и яростно прорычал: — И, однако, ты знал, что очень скоро твои слушатели зададут себе вопрос: а могут ли существовать два вида истины? Перед лицом такого противоречия Посвященные, вся жизнь которых отдана астрономическим наблюдениям и числам, в конце концов решат, что математическая истина — единственная.
«Так оно и есть, — подумал Шустер. — Именно это и привело Галилея в руки инквизиции — в те древние времена на Земле. — Мартина охватила дрожь. — Никак не рассчитывал, что ты так быстро все поймешь, старый черт».
— То, как ты хитро подрываешь веру, укрепляет мое подозрение: ты и твой народ — дети сатаны, — заявил Скетуло. — Вам не место здесь.
В Шустере затеплилась надежда.
— Поверь мне, господин, мы не имеем намерения задерживаться в Ларсуме. Чем скорее мы получим со склада то, что нам нужно для ремонта, тем скорее мы отбудем ко всеобщему удовлетворению.
— Ах так. Но другие? Ведь последует третий визит, четвертый, флот за флотом?
— Боже упаси. Вам ведь говорили — те, кто побывал у вас первыми, — мы не заинтересованы в торговле…
— Да, так они говорили. И тем не менее прошло совсем немного времени — и прибыл твой корабль. Откуда ты знаешь, что не будет и других?
«Разве можно что-нибудь доказать фанатику», — подумал Шустер и промолчал. К его удивлению, Скетуло вдруг переменил тему и спросил почти нормальным тоном:
— Как вы собираетесь доставить сюда этот свой громоздкий механизм?
— Вот в том-то и дело, мой господин. — Пот заливал лицо Шустера, он вытер его рукавом. — Мы знаем способ, но… э-э… мы не решаемся его предложить.
— Я потому и потребовал разговора наедине, чтобы мы оба могли говорить откровенно.
Шустер глубоко вздохнул и потянулся за блокнотом и карандашом. Рисунок поможет ему объяснить верховному жрецу, что такое платформа.
Ни один мускул не дрогнул в лице Скетуло. Когда через некоторое время он нарушил молчание, его слова были:
— При самых священных и тайных обрядах, в сокровенных глубинах храма, мы передвигаем такое сооружение из зала в зал.
— Нет надобности смущать население, — заметил Шустер. — Можно ведь сделать боковые стенки или занавеси так, что они скроют колеса.
Скетуло покачал головой:
— Нет. Кто не играл в неразумном детстве с круглой палочкой или камешком? Дикари по ту сторону гор Касун используют катки. Я не сомневаюсь, что и некоторые из наших крестьян делают это тайком, когда нужно переместить тяжелый груз. Вам не удастся скрыть от сколько-нибудь сообразительного наблюдателя, что же находится под теми покровами, о которых ты говоришь. А уж слух распространится быстро.
— Но если мы получим официальное разрешение…
— Вы не получите его. Закон Бога ясен. Даже если бы Посвященные разрешили вам такое, простолюдины побоялись бы, что на них падет проклятие. Они сотрут вас в порошок, что бы ни говорили жрецы.
