Айзек Азимов - Фантастическое путешествие II
— Индивидуальные особенности здесь ни при чем,— терпеливо возразила Калныня.
— Но ведь мы не можем это однозначно утверждать, не так ли?
— Судите по себе, Альберт. Неужели вы думаете, что мы начнем опыт, не проведя контрольного испытания — без человека и с человеком на борту? Корабль уже минимизировали пустым прошлой ночью. Не намного, конечно, но вполне достаточно, чтобы проверить, что все нормально.
Моррисон попытался рывком подняться:
— В таком случае, Софья, если вы не против, я выйду до того, как вы начнете контрольное испытание с человеком на борту.
— Слишком поздно, Альберт.
— Что?!
— Посмотрите на стены комнаты. Вы не выглядывали отсюда с тех пор, как мы вошли. И это даже хорошо. Но посмотрите сейчас. Подойдите ближе. Стенки прозрачные, а процесс уже завершился. Ну, пожалуйста, посмотрите!
Моррисон подошел к стенке корабля, пораженный: его колени медленно подогнулись и он упал в кресло.
Он поинтересовался, понимая, что вопрос звучит глупо: .
— А стенки корабля не обладают увеличивающим эффектом?
— Конечно, нет. Все, что осталось за бортом корабля — такое же, как и прежде. А вот корабль, я и вы — минимизированы до половины наших обычных размеров...
29.
Моррисон, почувствовав тошноту и головокружение, наклонил голову к коленям, попытался дышать медленно и глубоко. Когда он снова поднял голову, то увидел, что Калныня молча наблюдает за ним. Она стояла в узком проходе, держась за ручку кресла, головой едва не касаясь потолка.
— Вы могли и на этот раз упасть в обморок, — проговорила она. — Но это меня не беспокоит. Нас теперь уже деминимизируют, а это займет гораздо больше времени, чем первая стадия. Если для минимизации надо всего три-четыре минуты, то обратный процесс занимает около часа. Поэтому вам хватит времени, чтобы прийти в себя.
— Не очень порядочно с вашей стороны начать испытание, не предупредив меня об этом, Софья.
— Наоборот, — возразила Софья, — мы поступили гуманно. Вы бы могли войти в корабль легко и свободно, как вы это сделали, если бы подозревали, что вас подвергнут минимизации? Вы бы осматривали корабль так же спокойно, знай все заранее? И если бы вы вошли сюда, испытывая предубеждение, не развились бы у вас во время процесса различные психогенные симптомы?
Моррисон молчал.
Калныня продолжала:
— Вы что-нибудь чувствовали? Вы даже не понимали, что минимизируетесь.
Моррисон согласно кивнул:
— Да, не понимал.
Затем, устыдившись, добавил:
— Вы ведь тоже впервые пошли на это, да?
— Да. До сегодняшнего дня Конев и Шапиров были единственными людьми.
— И вы не боялись?
— Я бы так не сказала, — ответила она. — Чувствовала беспокойство. И из опыта космических путешествий известно, как вы знаете, что у людей могут быть совершенно разные реакции, когда они попадают в непривычную среду. Например, при силе тяготения, равной нулю, одни астронавты испытывали тошноту и недомогание, а другие — нет. Я тоже не была уверена в своей реакции. А вас тошнило?
— Да нет, пока вы мне не сказали. Так что, думаю, мою реакцию на ваши слова не нужно брать во внимание. А кому же это пришло в голову?
— Наталье.
— Ну, конечно. Не стоило спрашивать, — сухо заметил он.
— На то были причины. Она считает, что во время миниатюризации с вами мог случиться приступ. А нам совсем ни к чему ваша истерика при эксперименте.
— Ну что же, думаю, я заслужил такие слова, — проговорил Моррисон, в смущении отведя глаза. — И поэтому она поручила вам войти со мной в корабль и отвлекать меня во время испытания.
— Нет. Эта идея моя. Она сама хотела пойти с вами. Но будь она сейчас на моем месте, мне кажется, вы вряд ли простили бы этот обман.
— Тогда как с вами я буду чувствовать себя совершенно спокойно?
— Ну, по крайней мере, как вы сами говорите, мне удалось вас отвлечь. Надеюсь, я достаточно молода, и у меня это, видимо, получается. — Затем, с некоторой горечью в голосе она добавила: — С большинством мужчин...
Моррисон посмотрел на нее с язвительным прищуром:
— Вы сказали, я вряд ли бы простил обман...
— Я имела в виду Наталью.
— А почему я должен верить вам? Все, что я вижу, — это увеличенную комнату за бортом корабля. А как вы докажите, что это не иллюзия, сотворенная вами, как убедите в безвредности минимизации лично для меня? Хотя бы для того, чтобы завтра я со спокойной душой вошел вместе с вами в корабль.
— Ну это же просто смешно, Альберт, но я все же приведу доказательства. Мы с вами утратили половину линейных размеров по всем параметрам. Сила наших мускулов изменяется обратно пропорционально их поперечному сечению. Они наполовину уменьшились в ширину и настолько же уменьшилась их плотность. Поэтому теперь их поперечное сечение составляет всего одну четвертую от прежнего, а сила их, вместе с тем, совершенно не изменилась. Вы понимаете, о чем я говорю?
— Конечно, — раздраженно ответил Моррисон. — Это элементарно.
— Наше тело имеет теперь половину своей высоты, половину в обхвате, и половину своего веса. Поэтому общий объем как по массе, так и по весу — половина от половины половины, то есть — всего одна восьмая от нашего первоначального объема. Так должно быть, если мы действительно минимизированы.
— Да. Это по закону квадратуры куба. И известно еще со времен Галилея.
— Я знаю. Но вы ведь до сих пор об этом не думали. Так вот, если я попытаюсь вас сейчас поднять, то мне придется поднимать всего одну восьмую от вашего обычного веса и придется использовать силу своих мускулов всего на четверть. Мои мускулы относительно вашего веса будут в два раза сильнее, чем были бы, не подвергнись мы минимизации.
С этими словами Калныня подхватила его под мышки и, слегка выдохнув, подняла. Он завис над сиденьем.
Она продержала его несколько секунд и затем опустила в кресло.
— Не так уж и легко, — проговорила она, отдуваясь, — но я смогла это сделать. Но поскольку вы можете подумать, что эта Софья, возможно, занималась тяжелой атлетикой, то, пожалуйста, проделайте то же самое со мной.
Калныня уселась в кресло перед ним, вытянула руки по швам и повторила:
— Ну, давайте встаньте и поднимите меня.
Моррисон приподнялся и вылез в проход. Сделав шаг вперед, он повернулся лицом к Софье. Стоять было неудобно из-за довольно низкого потолка. С минуту он колебался.
Калныня подбадривала его:
— Ну, возьмите меня под мышки. Не волнуйтесь, я пользуюсь дезодорантом. И не смущайтесь, что вам придется коснуться моей груди. До нее уже не раз дотрагивались. Давайте, я легче вас, а вы сильнее меня. Я же вас подняла, поэтому вам вообще это ничего не будет стоить.
![Джон Беркли - Крепкий орешек II. Шесть дней Кондора [сборник]](/uploads/posts/books/159220/159220.jpg)
