Пол Андерсон - Настанет время
— Время не меняется? — удивился я. — Значит, мы завязли в нем, как мухи в застывшем янтаре?
— Не знаю, не знаю. Знаю лишь, что все мои усилия были напрасны. Мои первые друзья назвали меня предателем, а других, новых, совсем мало. Мы не сможем распространить свои взгляды на всю страну, на весь мир.
— В политике нельзя ждать чудес, — сказал я. — И нельзя верить тем, кто обещает их.
— Правильно. Я это тоже понял. Поэтому я решил, что мой долг — вернуться назад и оставаться с матерью. По крайней мере, я смогу сделать этот мир менее ужасным для нее. — Тон его смягчился. — Конечно, я сделал глупость, сохранив эту копию. Мне помогла сделать ее очень милая девушка… Ну что ж, считаем, что мне хотя бы повезло: еще один человек будет знать тайну моей жизни. Только теперь я стал понимать, как был одинок.
— Ты один такой? — спросил я.
— Не знаю. Думаю, что не один. Таких, как я, конечно, очень мало. Думаю, что в мире есть и другие путешественники во времени. Как мне найти их? — воскликнул он. — А если мы соберемся вместе, то что мы сможем сделать?
ГЛАВА 5
Биркелунд ничего не смог извлечь из этого. Я увиделся с ним, рассказал, что этот памфлет написан для любительского спектакля и носит чисто сатирический характер. После этого я прочел ему нотацию, как нужно вести себя с приемным сыном и женой. Он молча выслушал, хотя и неохотно. В конце концов, как я уже говорил, он не был злым человеком. И все же ситуация оставалась взрывной. Джек добавлял к ней пороху своим надменным поведением.
— Он так изменился, — со слезами говорила мне Элинор. — Даже внешне. И за эти трения я не могу винить Свена и его мальчиков. Джек ведет себя невозможно.
Конечно, так оно и было. Как мог вести себя человек, ненавидящий этот дом, скучающий в школе, несущий на своих плечах тяжкий груз знания будущего?
— Я думаю, — сказал я, — лучше всего предоставить ему свободу.
— Боб, но ему же всего восемнадцать лет, — запротестовала Элинор.
Ему был уже двадцать один, а может, и больше, по моим расчетам.
— Он достаточно взрослый, чтобы пойти в армию. — После паузы я продолжал: — Это даст ему шанс найти себя. Раз он пойдет добровольно, срок службы будет минимальным.
— Только после того, как он получит образование.
Я понимал ее разочарование.
— Он может учиться заочно, Элли. Или учиться во время службы. Там организуются курсы. Он способный мальчик и справится с учебой. Боюсь, что это единственное, что можно сделать для него.
Джек сразу же согласился. Он выяснил, что его могут послать в Европу.
— Там я буду изучать историю, — сказал он. — Кроме того, я буду изучать оружие и технику войны. Ведь в двадцать первом веке я, скорее всего, буду убит.
Армия, конечно, не была приспособлена для его темперамента, но он тем не менее получил необходимую тренировку, знания по электронике. И постоянно совершал путешествия в будущее, став старше еще на два года.
Его письма ко мне содержали лишь слабые намеки на это, так как они прочитывались Кэйт. Мне было очень трудно скрывать от нее эту ужасную тайну.
И вот однажды он пришел ко мне и несколько часов показывал фотографии и рассказывал.
— Док, вы и представить себе не можете, как отличались друг от друга люди средних веков. Они были разными в разных местах, в разные годы…
Он видел легионы Цезаря, триумфально шествующие по Риму, видел узкие серые тени кораблей викингов в фьордах Осло, видел Леонардо да Винчи за работой… Однако у него не было возможности посвятить наблюдениям все свое время. Много ли может узнать человек, попавший в совершенно чуждую эпоху, если он едва ли сможет произнести несколько слов на местном диалекте и если его каждую минуту могут арестовать — уж слишком подозрительно он выглядит.
Я чувствовал себя предателем по отношению к Кэйт. Но уж если Джек не раскрыл тайну своей матери, то и я должен хранить ее.
Представьте себе, если все узнают о том, что некий человек может путешествовать во времени? Начнется сущее столпотворение! Он станет жертвой тех, кто захочет узнать свое будущее, или попадет в руки людей, жаждущих власти, станет игрушкой в руках «творцов идеологии», другие же постараются уничтожить его, чтобы он не рассказывал людям, что ждет нашу цивилизацию. И если он сможет пережить все это, то у него не останется другого выбора, как только бежать в иное время и там скрыть свой дар.
Нет, лучше хранить эту тайну с самого начала.
Но тогда какой смысл в этом фантастическом даре судьбы? Или проклятии?
— В конце своей службы я больше времени думал, чем путешествовал, — сказал он.
Мы плыли на лодке по озеру Виннего. Он вернулся домой две недели назад, но у него еще было много чего рассказать мне. Были у него дела и дома. Его мать разводилась с Биркелундом, оставляла дом, где испытала столько страданий, и ей требовалась моральная поддержка сына. Прошло два моих года, и теперь передо мной сидел мужчина — молодой мужчина, но уже испытавший боль и смятение жизни. Джек Хэйвиг, сидевший передо мной, теперь полностью владел собой.
Я отложил весла и достал трубку. Весна отражалась в голубой глади озера. Сладостью дышало от полей, зелени лесов, яблоневых садов. Дул легкий ветер. В его потоке медленно плыл в высоте ястреб.
— Да, у тебя было над чем подумать, — отозвался я.
— Во-первых, над тем, как происходит перемещение во времени.
— И ты расскажешь мне, как оно происходит?
Он даже не улыбнулся.
— Я изучал физику, электронику, я стал профессионалом в этой области. Я читал много специальной литературы. И все ученые в один голос утверждают, что это невозможно. Все начинается с того, что для этого требуется громадное количество энергии.
— А poorr si muove — и все-таки она вертится.
— Что?.. Ах да, док, я изучал итальянский перед тем, как посетить Италию в эпоху Ренессанса. Я обнаружил, что Галилей никогда этого не говорил. Более того, он даже не бросал шаров с наклонной башни в Пизе. — Джек открыл еще по бутылке пива для каждого из нас. — Однако в этих разговорах об энергии есть кое-что, о чем не подозревает современная наука. Говоря математически, путешествие во времени эквивалентно передвижению со скоростью, большей скорости света; его также не допускает современная наука.
Я смотрел, как кольца дыма тают в воздухе.
— Ты оставил меня далеко позади, — заметил я. — Я не понимаю ничего в твоих словах, кроме того, что ты уверен: в твоем даре не замешана никакая нечистая сила.
Он кивнул:
— Да. Что бы это ни было, оно связано с законами природы, с соотношением типа «энергия-масса». Но тогда почему только я способен на это и никто больше? Поэтому я предположил, что это связано со структурой моих генов.
