Анна Белкина - Туристы. О путешествиях во времени.
- Я перевел практически всё, - говорил переводчик, глядя мимо Теплицкого на не горящий камин, на статуэтку Пегаса из слоновой кости, что одиноко торчала на каминной полке. - Там говорится об астрономии, о наблюдениях за Сириусом через подзорную трубу с сетчатой линзой, об обычаях африканских народов, а так же - об изобретении, о той машине, которую вы обнаружили в бункере.
- Да?? - вспрыгнул Теплицкий, перебил основательную речь переводчика и едва не выплеснул своё вино себе на светлые брюки.
- Да, - кивнул переводчик, допив всё из своего бокала, ожидая, что Теплицкий сейчас выскочит из кресла и набросится на него, схватит за воротник, примется трясти и так далее. Теплицкий всегда так делал, когда рьяно желал что-либо от кого-либо узнать. Вот и сейчас - уже нацелился, глазки загорелись... Того и гляди, вцепится. - Изобретатель называл машину "брахмаширас", что означает "стрела Брахмы". Если верить индийскому эпосу - герой Арджуна едва не разбил Землю, когда случайно применил "брахмаширас". Автор тетради писал, что с помощью этого прибора можно победить любую армию. Это - оружие, Алексей Михайлович. Возможно, оно небезопасно. Не советую вам находиться близко от него.
Теплицкий сидел неподвижно, моргал, и его бокал медленно выскальзывал у него из кулака. Когда Теплицкий зажимает ножку бокала в кулак - он ошеломлён.
- Как его включить? - выдохнул Теплицкий, когда бокал вывалился-таки на пушистый персидский ковёр, но не разбился, потому что ковёр был очень толст и мягок. Тот час же подоспел дворецкий Иванкова, ловко нырнул вниз, подобрал уроненный бокал и исчез вместе с ним в лабиринте комнат.
- К сожалению, автор не упомянул об этом, - огорчил переводчик Иванков. - Возможно, он скрывал "брахмаширас", или сам скрывался. Об этом он тоже не упомянул, но я сам пришёл к такому выводу, потому что все его записи оказались тщательно зашифрованы. Он писал по-латыни, выводя буквы в зеркальном отображении. Скажу вам, Алексей Михайлович, далеко не каждый человек так может. Я считаю, что мы с вами имеем дело с гением. Некоторые его сокращения и обозначения я до сих пор не могу прочесть... - Иванков раскуривал трубку, выточенную из цельного куска зеленоватого агата. - Только не говорите, что я - дундук, - дальновидно заключил он, выпустив облако табачного дыма.
Теплицкий не сказал, что переводчик Иванков - дундук. Он изумлённо похлопал веками, пошевелил нижней челюстью, а потом выдавил из себя такой вопрос:
- Кем он был?
- Он нигде не подписывался, - ответил Иванков, ожидая, что сейчас его определят в дундуки. Теплицкий уже не раз определял переводчика в дундуки, когда тот не мог сиюминутно разгадать какой-нибудь жуткий лингвистический ребус. - Только один раз, вот тут, - переводчик взял в руки тетрадь, полистал и раскрыл на той странице, где торчала закладка. - Здесь, - он подсунул тетрадь под нос Теплицкого, и тот её сейчас же выхватил, немного смяв листы, и приблизил к глазам.
- Где? - выплюнул Теплицкий, ничего не понимая в том, что увидел на предложенном развороте. Видел он следующее: чёрными чернилами начертан ровнёхонький круг - такой, будто бы его чертили циркулем, или под лекало. А в этом круге вписано несколько равносторонних треугольников. Под кругом и по бокам от него нацарапаны непонятные короткие слова, а в конце страницы - тоже непонятное короткое слово.
- Ну, и что это? - не унимался Теплицкий, борясь с одышкой, которая наваливалась на него всякий раз, когда его захлёстывало сильнейшее волнение пред очередной сенсацией.
- Он начертил "тригон великих перемещений" - это из мифологии одного африканского племени, догонов... - Иванков пытался объяснить Теплицкому смысл ровнёхонького круга, но не смог.
- Как он подписался?! - не выдерживал Теплицкий и всё больше сминал тетрадь.
- Дайте сюда! - переводчик отобрал тетрадь у Теплицкого, чтобы тот не превратил её в мятый шар. - Вы же портите её!
- Упс... - виновато пискнул Теплицкий, который не хотел портить тетрадь, которая, кажется, была драгоценной. Он не понимал ничего в мифологии, особенно, африканских племён, о которых никогда в жизни не слышал. Ему было интересно лишь то, кто же построил "ногастую" машину.
- Он подписался "Номмо", - сказал переводчик, откладывая тетрадь подальше от Теплицкого, который в сердцах мог её испортить.
- Ка-ак? - протянул Теплицкий слегка разочарованно, так как ожидал услышать какое-нибудь историческое имя, например: Жуков, Гитлер, Бисмарк, Сталин, Николай Второй...
- Не спешите записывать меня в дундуки, - предупредил переводчик Иванков, вынув трубку изо рта, чтобы не шепелявить. - Номмо - это бог, эквивалент Иисуса в мифологии догонов, которых вы забраковали. Тут есть даты - от тридцать седьмого года до сорок первого, в это время о догонах в Европе никто не знал. Надо было побывать у них, чтобы так точно описать их быт.
- Мне это не интересно! - отрубил Теплицкий. - Вы лучше скажите мне, как его включить! - он так разошёлся, что не заметил, как зарядил кулаком по хрустальному столику, сломал его ножку, из-за чего столешница шлёпнулась на пол.
Генрих Дитрихович был абсолютно не жаден. Лишись он сейчас всего, что имел и переселись назад в коммуналку к соседям-алкашам - он бы и об этом не пожалел. Он лишь покачал головой, пожурив Теплицкого за неаккуратность, и подумал о том, что завтра поедет покупать новый столик. Завтра, потому что сегодня до вечера не удастся отделаться от Теплицкого.
- Алексей Михайлович имейте терпение, - мягко отказывался переводчик Иванков от ответа на животрепещущий для Теплицкого вопрос. - Я ещё не дошёл до конца тетради, это - раз. И автор пока не упомянул об этом ни разу, это - два. Возможно, дальше он пояснит...
- Мне ваше "дальше" до лампочки! - взвился Теплицкий и рубанул кулаком по воздуху, потому что столика поблизости уже не оказалось. - Я вам плачу - значит, вы должны работать! Если вы не найдёте мне, как включить этот... как его... компрессор... я вас уволю! Дундук Миркин, вон, уже рыбу скребёт! Вы тоже хотите?? - Теплицкий выскочил из своего удобного кресла и навис над Иванковым, заставив того выронить трубку. Трубка бухнулась на светлый ковёр и испачкала его табаком и чёрным пеплом.
- Н-нет, не хочу, - слегка заикаясь, выдавил переводчик Иванков, думая о том, что ковёр ещё можно будет почистить.
- Тогда - за работу! - приказал Теплицкий и ушёл от переводчика Иванкова, громко хлопнув кедровой дверью, и даже не забрал свой пиджак.
Глава 7.
Миркин и Барсук снова в деле.
Переводчик Иванков уже дошёл до конца тетради, но ответа на вопрос Теплицкого так и не изыскал. Теперь он со страхом ожидал приезда Теплицкого - ведь придётся признаться в неудаче, и тогда, возможно, богач рассвирепеет и чего доброго, забьёт-таки переводчика на рыбозавод.
