Дуглас Ричардс - Убийца Бога
– Я скажу, что вы хотите, – пытался выговорить Розенблатт сквозь всхлипывания и дрожь.
Джейк кивнул.
– Хорошо, – сказал он, легко догадавшись, что бормочет физик. – Но сначала вам нужно прийти в себя. Я вернусь через пять минут.
Джейк, не оглядываясь, вышел из стального сарая. За его спиной остался сидеть сломленный человек, который рыдал и размазывал по лицу слезы свободной рукой.
* * *Едва дверь сарая захлопнулась, Джейк прислонился к стволу ближайшего клена. Его трясло. Он изо всех сил старался сдержать подступающие слезы.
Спецагент прикрыл глаза и несколько раз глубоко вздохнул. Наконец, в какой-то степени овладев своими эмоциями, он оторвался от дерева и прошел двадцать ярдов до припаркованного белого микроавтобуса. Один из его людей наблюдал за окрестностями, но они выбрали едва ли не самое уединенное место во всем Принстоне, и никто не ждал появления случайных прохожих.
Джейк открыл дверцу микроавтобуса и скользнул внутрь. Его заместитель, майор Джон Колк, который следил в монитор за допросом, сидел внутри вместе с лейтенантом.
Джейк, со все еще влажными глазами, обернулся к лейтенанту.
– Пожалуйста, простите нас, – едва выговорил он. – Мне нужно остаться вдвоем с майором.
Едва лейтенант вылез, майор встретился взглядом со своим командиром.
– Сэр, вы в порядке? – мягко и озабоченно спросил он.
Джейк не ответил. Он казался тяжело больным.
– Чем Кира Миллер держит этих людей? – прошептал он, с ужасом глядя на майора. – Почему он был готов рискнуть жизнью дочери?
Колк серьезно покачал головой, но промолчал.
– Я больше не могу этим заниматься, – прошептал Джейк, к его глазам вновь подступили слезы. – Я бывал под вражеским огнем, почти без шансов выжить, и никогда не жаловался. Но нельзя требовать от человека того, что я делаю сейчас.
– Полковник, я знаю, сцена была невероятно реалистичной. И вы всегда на тысячу процентов погружаетесь в образ действий. Но сейчас вы ушли слишком глубоко. Вернитесь назад. Вы же знаете, это только спецэффекты. Прямо сейчас девочка, скорее всего, сидит на занятиях и возится с книжкой-раскраской.
Джейк покачал головой.
– Я знаю. Но я сломал его дух, и это уже не спецэффекты. Я устроил ему пытку, которая намного хуже вырванных ногтей. Это за гранью жестокости.
Джейк отвернулся.
– Если бы ты видел его лицо, – произнес он и вздрогнул. – У меня самого маленькая дочь. Я даже не могу себе представить…
Спецагент опустил взгляд и снова попытался взять себя в руки.
– Вам пришлось, раз уж он до конца держался своего блефа, – сказал Колк. – И теперь вы знаете. Он блефовал. Но самое главное – в ближайшие сутки мы сможем уничтожить самого опасного человека на планете. Вы спасете миллионы жизней.
Джейк кивнул, но лучше ему явно не стало.
– Полковник, вы просто в очередной раз доказали, что являетесь самым подходящим для этого дела человеком, – продолжал Колк. – Это было испытанием не только для Розенблатта. Если убийство одной невинной девочки ради спасения миллионов – а тем более иллюзия убийства – разъедает вам душу, вы правильный человек. А вот если бы вы сделали что-то подобное и спокойно пошли дальше, вас и близко не следовало бы подпускать к нашей работе и той власти, которую она дает.
Джейк отвернулся, на целую минуту уйдя в свои мысли. Наконец он глубоко вздохнул, похлопал по руке своего заместителя и сказал:
– Спасибо, Джон. Это помогает.
В действительности помощи было не так уж много, но пока и этого хватит. Ему нужно заняться делом.
– Теперь, когда вы раскололи Розенблатта, – сказал Колк, – вы все еще хотите держать четырех человек рядом с его семьей?
– Нет. Это перебор. Отзови Переса и Фергюсона. Скажи оставшимся, что мы не ждем неприятностей, но пусть следят в оба. В случае чего подкрепления у них не будет. И если произойдет что-то подозрительное, пусть не раздумывая используют спутники.
– Я передам им.
Джейк кивнул и повернулся к маленькому монитору. Розенблатт выплакался до донышка. Сейчас он опустил голову на стол и тихонько всхлипывал.
– Он сломан, – сказал Джейк. – Но думаю, он уже дошел до точки, когда сможет внятно объясняться. Мне лучше вернуться и получить нужные нам сведения.
– А какой план после этого?
– Он – просто пешка. Как только мы ликвидируем Миллер и запрем Дэша и остальных из внутреннего совета, нам просто нужно будет удостовериться, что никто из мелких игроков не имеет доступа к ее препарату. Миллер – единственная, кто способен создать его с нуля. С ее смертью угроза исчезнет. Мы подержим Розенблатта, пока не решим вопрос с Миллер, а потом отпустим его и всех прочих жить собственной жизнью дальше. Можем пару лет подержать их под наблюдением, на всякий случай…
Вылезая из микроавтобуса, спецагент снова обернулся к Колку.
– Мне бы очень хотелось сказать ему правду, как только он сдаст нам Миллер. Сказать, что с его дочкой все хорошо. Что это просто компьютерные спецэффекты… – Он вздохнул. – Но я не могу, конечно. До тех пор, пока мы не возьмем Миллер. На случай, если нам потребуется надавить на него.
Лицо Джейка искривилось в болезненной гримасе.
– Полковник, помните, сколько вы спасете людей, – повторил Колк. – Вы нужны нашей стране.
– Ага, – с отвращением произнес Джейк. – Я – гребаный герой.
Он двинулся прочь от микроавтобуса. Дверца за его спиной бесшумно скользнула на место. Когда Джейк подошел к сарайчику, он глубоко вздохнул, взял себя в руки, придал лицу непреклонное выражение и открыл дверь.
«Где же ты, Кира Миллер?»
Через пару секунд он наконец-то это узнает.
4
Доктор Антон ван Хаттен, штатный профессор факультета прикладной математики и теоретической физики в Стэнфорде, легко шагнул на крутой эскалатор и встал справа на рифленых металлических ступеньках, пропуская тех, кто торопится спуститься. У ван Хаттена было широкое лицо херувима, тонкие волосы, которые уже начинали седеть, а на носу – очки в черной оправе а-ля Гарри Поттер, которые контрастировали с волосами и светлой кожей. Несколько мужчин и одна женщина, сформировав грубый полукруг футах в пятнадцати от подножия эскалатора, держали в руках таблички с разными фамилиями. Ван Хаттен подошел к одному из них, мужчине в светло-коричневых брюках и трикотажной оксфордской рубашке, от которого веяло уверенностью и компетентностью.
– Доктор ван Хаттен? – спросил мужчина, когда физик подошел к нему, и опустил табличку с фамилией.
