Джон Пирс - Инвариантный
Обзор книги Джон Пирс - Инвариантный
Пирс Джон
ИНВАРИАНТНЫЙ
Вам, разумеется, в основном известно все, что касается Хомера Грина. Значит, мне нет нужды рассказывать об этом. Я и сам многое знал, но тем не менее, когда мне довелось, одевшись по-старинному, попасть в этот необыкновенный дом и повстречаться с Грином, я испытал странное чувство.
Сам дом, пожалуй, не назовешь таким уж необыкновен-ным — не больше, чем его изображения. Зажатый между другими зданиями XX века, он, вероятно, хорошо сохранился и не выделяется на фоне окружающих его старин-ных домов. Но несмотря на предварительную психологи-ческую подготовку, когда я вошел, ступил на ковер, уви-дел кресла, обитые ворсистой тканью, и принадлежности для курения, услышал (и увидел) примитивный радиоприемник (хотя мне было известно, что он воспроизводит старые записи) и, наконец, самое удивительное — смог взглянуть на разожженный в камине огонь, меня охватило ощущение нереальности.
Грин сидел на своем обычном месте, в кресле, у огня. У его ног лежала собака. Я не мог забыть, что он, судя по всему, — один из ценнейших людей на Земле. Но чувство нереальности происходящего, навеянное окружающей обстановкой, владело мною по-прежнему, и сам Грин тоже казался мне нереальным. Я почувствовал острую жалость к нему.
Ощущение нереальности не исчезло и потом, когда я представился. Сколько людей побывало здесь? Конечно, это можно было бы узнать заранее, из отчетов.
— Я Кэрью, из Института, — сказал я. — Мы с вами никогда не встречались, но мне сказали, что вы будете рады меня видеть.
Грин встал и протянул мне руку. Я с готовностью пожал ее, хотя этот жест был для меня непривычен.
— Да, я рад вас видеть, — сказал Грин. — Я тут чуть-чуть вздремнул. Вся эта процедура вызывает что-то вроде легкого шока. Поэтому я и решил немного передохнуть. Надеюсь, что мои препарат будет действовать вечно. Садитесь, пожалуйста, — добавил он.
Мы расположились у камина. Собака, вставшая было при моем появлении, снова улеглась и прижалась к ногам хозяина,
— Вам, наверное, хотелось бы проверить мои реак-ции? — спросил Грин.
— Да нет, это не к спеху, можно и позже, — ответил я. — У вас здесь так уютно.
Отвлечь Грина было легче легкого. Он расслабился и стал смотреть в огонь.
Не буду подробно излагать содержание нашей краткой беседы. Она воспроизведена в моей диссертации "Некоторые аспекты двадцатого века" (см. приложение А) и была, как известно, весьма непродолжительной. Мне очень повез-ло, что я получил разрешение на встречу с Грином.
Как я уже упоминал, беседа, приведенная в приложе-нии А, продолжалась недолго. Материалы, сохранившиеся от XX века, намного более насыщенны, чем память Грина, содержание которой давно и подробно изучено. Как известно, рождению новых мыслей способствует не сухая ин-формация, а личный контакт, безграничное разнообразие возникающих ассоциаций и человеческая теплота, которая оказывает стимулирующее воздействие.
Итак, я был у Грина и имел в своем распоряжении це-лое утро. Грин, как всем известно, ест три раза в день, а в перерывах между едой к нему допускается только один посетитель. Я испытывал к нему чувство благодарности и симпатии, но все же был несколько не в своей тарелке. Мне хотелось поговорить с ним о том, что ближе всего его сердцу. Разве это не естественно? Я записал и эту часть нашей беседы, но не стал ее публиковать. В ней нет ничего нового. Возможно, она тривиальна, но для меня она значи-ла очень много. Разумеется, это глубоко личное воспоминание. И все-таки мне кажется, что и для вас это будет небезынтересно.
— Что послужило толчком к вашему открытию? — спросил я его.
— Саламандры, — ответил он без тени сомнения, — саламандры.
Отчет о его опытах, связанных с полной регенерацией тканей, как известно, давно опубликован. Сколько тысяч раз Грин повторял свой рассказ? Но клянусь, в моей запи-си есть некоторые отклонения от опубликованного отчета. Всетаки число возможных комбинаций практически бесконечно! Но каким образом явление регенерации оторван-ных конечностей у саламандр навело его на мысль о пол-ной регенерации частей человеческого тела? Почему бы, скажем, не добиться того, чтобы на месте зажившей раны появился не шрам, а точная копия первоначальной ткани? Как при нормальном метаболизме добиться регенерации тканей, причем без изменений, происходящих при старе-нии организма? Как в точности восстановить первоначаль-ную форму, и притом всегда и во всех случаях? Вам демонстрировали это на животных при прохождении обязательного курса биологии. Помните цыпленка, у которого с помощью метаболизма замещаются ткани, но они всегда остаются неизменными, инвариантными? Страшно пред-ставить, что то же самое может быть и у человека. Грин выглядел молодо, он казался моим ровесником. А ведь он родился в двадцатом веке…
Рассказав о своих опытах, включая и последнюю при-вивку, которую он сделал накануне вечером самому себе, Грин стал пророчествовать.
— Я уверен, — сказал он, — что действие препарата будет вечным.
— Да, доктор Грин, — заверил я его, — действительно, это так.
— Не к чему торопиться, — заметил он, — прошло слишком мало времени…
— А вам известно, какое сегодня число, доктор Грин? — спросил я.
— Одиннадцатое сентября тысяча девятьсот сорок третьего года, если вам угодно, — ответил он.
— Доктор Грин, сегодня четвертое августа две тысячи сто семидесятого года, — сказал я ему серьезно.
— Бросьте шутить, — сказал Грин, — если бы так бы-ло на самом деле, я был бы одет иначе, да и на вас была бы другая одежда.
Разговор зашел в тупик. Я вынул из кармана коммуникатор и начал демонстрировать прибор, показав напоследок объемное изображение со стереозвуком. Грин наб-людал за моими манипуляциями со все возрастающим удивлением и восторгом. Сложное устройство, но человек эпохи Грина мог ожидать от будущего такого развития электронной техники. Казалось, Грин забыл о разговоре, из-за которого мне пришлось достать коммуникатор.
— Доктор Грин, — повторил я, — сейчас две тысячи сто семидесятый год. Мы в двадцать втором веке.
Он растерянно оглядел меня, но уже без недоверия. На его лице отразился ужас.
— Несчастный случай? — спросил он. — У меня выпа-дение памяти?
— Никакого несчастного случая не было, — сказал я. — Ваша память в полном порядке, только… Выслушайте ме-ня. Сосредоточьтесь.
И я рассказал ему обо всем коротко, в общих чертах, так чтобы он мог поспевать за моей мыслью. Он с тревогой смотрел на меня, по-видимому, его мозг работал напря-женно. Вот что я ему сказал:
