Гарднер Дозойс - Игра
Обзор книги Гарднер Дозойс - Игра
Дозойс Гарднер & Денн Джек
Игра
Гарднер ДОЗОЙС
Джек ДЕНН
ИГРА
Лес, окружавший северную сторону Маннингтона, примыкал к кладбищу и, если посмотреть на запад в сторону Эндикотта, то можно было разглядеть красивые мраморные надгробия на холмах. Кладбище занимало несколько акров земли, покрытой ровной, подстриженной травой, и граничило на юге с Джефферсон-авеню, на которой красивые деревянные дома находились прямо напротив надгробий.
На запад от кладбища когда-то начинался ряд домов из грубого камня и маленьких магазинчиков, но он уже не помнил, когда их снесли. Теперь на этом месте раскинулся огромный торговый центр. На восток от кладбища некрасивое здание школы и огороженная спортплощадка закрывали ряд роскошных вилл с мансардами, которые Джек так хорошо помнил. Однако, само кладбище никогда не изменялось, оно всегда было такое, насколько он мог доверять своей памяти, и это привело к тому, что Джимми Даниэльс полюбил это место - остров божественной благодати и постоянства в этом внезапно изменяющемся мире, где часто изменения были не только не понятны, но порой и опасны.
Джимми Даниэльс жил преимущественно в Старом городе, рядом с кладбищем, но иногда оказывался в Пассадале или Саутсайде. Или даже в Дугхейме. Старый город был спокойным районом вилл, улицы его были обсажены дубами и кленами. Здесь все изменялось медленно, в противоположность современным районам, где новые жилые дома и конторы вырастали из-под земли, словно грибы после дождя. В Старом городе редко появлялся новый дом, или исчезал старый. И поэтому Джимми предпочитал этот район Пассадалю или Саутсайду и был счастлив, когда оказывался здесь. Конечно, у него здесь не было приятелей или школьных товарищей. Когда-то по соседству жили поляки первого или второго поколения, которые работали на обувных фабриках Маннингтона, но в последнее время фабрики закрывались. Несколько раз он играл с хромым маленьким итальянцем. Однако, того не было уже несколько дней, Джимми снова был один. По правде говоря, одиночество не тяготило его. Он был одиноким по натуре.
Вся семья Даниэльсов была такой. Они имели мало общего со сосредоточенной вокруг костела жизнью Старого города, хотя временами его мать состояла в родительском комитете или в Союзе хозяек, а один раз Джимми с удивлением узнал, что его отец вступил в Общественный клуб. Отец всегда работал на заводе компьютеров Вестона в Эндикотте, хотя Джимми помнил времена, когда отец продавал обувь в Вестале. Он всегда интересовался историей и это было следующим постоянным элементом в жизни мальчика. Отец иногда что-то делал для Лиги Католической Интеграции. У него никогда не было свободного времени для Джимми. Везде, где они жили, он всегда работал и это тоже никогда не изменялось. Мать Джимми работала преимущественно в начальной школе, хотя временами печатала дома на машинке, а когда наступали уж очень тягостные времена, сидела дома, пила "лекарства" и вообще не работала.
В это утро Джимми проснулся и первое, что пришло ему в голову, была мысль, что сейчас лето. Об этом свидетельствовало яркое солнце, а запах цветов и травы доносился через раскрытое окно, как бы в награду за день вчерашний, который выдался серым, холодным и хмурым. Он отбросил одеяло и, не поняв, что находится на верхней койке двухярусной кровати, тяжело шлепнулся вниз, сильно ударившись пятками об пол. В домах, где они жили, не было двухярусных коек, и он не привык к пробуждению на такой высоте. Иногда у него возникали проблемы с розысками одежды, но на этот раз оказалось, что вчера он был очень аккуратен и повесил всю одежду на место. Сейчас он надел голубую рубашку с зеленым воротником, которую уже давненько не видел. Это был хороший знак, и он повеселел. Надел рубашку и развязал узлы на шнуровке, хотя и не помнил, откуда они там появились. Отряхиваясь ото сна, он отчаянно пытался вспомнить, где же его зубная щетка. Утром всегда проходило немного времени, пока он приходил в себя. Он ощущал себя дезориентированным и потерянным, но в конце-концов воспоминания всегда возвращались, и он все укладывал в память, стараясь точно угадать, в каком доме он сейчас живет и где у него находятся все вещи.
Вот так! Ну кому бы, например, пришло в голову держать свои сокровища под столиком в банке из-под кофе?
Внизу мать делала гренки и Джимми задержался в дверях, присматриваясь, как она ходит по кухне. Это была пухлая женщина небольшого роста, с темными глазами. Густые черные волосы были заплетены в темную косу. Внимательно наблюдая за ее быстрыми движениями, он отметил, как нетерпеливо откинула она со лба прядь волос. У нее были резкие черты лица и, казалось, можно было пораниться о ее острый длинный нос. Сегодня она выглядела что-то слишком оживленной. Отец Джимми хмуро сидел перед третьей чашкой кофе и, как только Джимми переступил порог, встал и начал собираться. Это был щуплый мужчина с белой кожей и рыжими волосами. Разочарованный Джимми, закусив губу, ждал под дверью, надеясь, что его не заметят. Из надписей на портфеле отца он сделал вывод, что сегодня отец работает в Эндикотте, а те времена, когда он там работал, были временами, когда оба родителя были в самой большой ярости.
Когда отец без слова вылетел из кухни, Джимми тихонько сел на свое место. Мать подала ему гренки, буркнув, что рада его видеть. Все сходилось к тому, что это будет плохой день, не такой, конечно, как те, когда отец работал в Маннингтоне, а мать пила свои "лекарства", не такой плохой, как в другие времена, о которых он даже вспоминать не хотел, но достаточно паршивый, находящийся на грани его выдержки. он не должен был вчера поддаваться усталости, а должен был продолжать Игру. К счастью, сегодня он не намеревался проводить в этом доме много времени.
Ему удалось проглотить завтрак без особых хлопот, если не считать того, что мать начала свое обычное: "Почему ты не позвонишь Тому Малкону и не покатаешься с ним на велосипеде, а тратишь время на размышления неизвестно над чем? Это ненормально - все время быть одному. Тебе нужен приятель, пойми, Что это волнует меня и я чувствую себя виноватой, что ты целый день болтаешься один..." и так далее. Он что-то пробормотал в ответ, так как не имел ни малейшего желания звонить Тому Малкону и тем более позволять сделать ей это самой. Перед этим он играл с Томом раз или два, последний раз это было когда они еще жили на Клинтон-стрит (до этого здесь не было Тома), но он не смог полюбить этого парня и не хотел терять из-за него целый день. Джимми все же иногда поддавался искушению и тратил несколько дней на игру в кегли или мяч с детьми, жившими возле его дома. Иногда ему удавалось проводить так целую неделю, не играя при этом в Игру. Но в конце-концов он послушно возвращался к ней.
