Нил Гейман - История с кладбищем
Обзор книги Нил Гейман - История с кладбищем
Нил Гейман
История с кладбищем
ПРЕДИСЛОВИЕ АВТОРА К РОССИЙСКОМУ ИЗДАНИЮ
Мне всегда нравились кладбища.
Там так спокойно!
Редьярд Киплинг в сборнике рассказов «Книга джунглей» поселил ребёнка в тропическом лесу и рассказал о том, как он вырос и вернулся к людям.
Я в своём сборнике глав-историй привёл ребёнка на кладбище, похожее на те, где я сам бродил в детстве, и стал наблюдать, как он растёт.
Есть мнение, что эта книга о смерти и её не следует давать детям. Я его не разделяю.
Эта книга — о ценности жизни и о том, как найти свою семью.
Я всегда хотел побывать в России. Я знаю, что здесь до того, как расселиться по миру, жили поколения многих моих предков.
Надеюсь, что однажды, в не слишком отдалённом будущем, я к вам приеду. Однажды.
До того, как умру.
Нил ГейманГЛАВА ПЕРВАЯ
КАК НИКТО НЕ ИСПУГАЛСЯ ПОКОЙНИКОВ
Мёртвый босяк
В телеге обмяк.
Был он никто,
Вы же за то
Жалкие кости
Здесь и бросьте.
темноте появилась рука, а в руке — нож. Рукоять ножа была из отполированной чёрной кости, а лезвие — из твёрдой стали и такое острое, что рану и не заметишь. Сперва.
Нож уже почти завершил то, зачем попал в дом. Поэтому и лезвие, и рукоять были мокрыми.
В приоткрытую дверь, куда недавно пробрались нож и его хозяин, вползали космы ночного тумана.
Человек по имени Джек замер у лестницы. У него были чёрные волосы, чёрные глаза и тонкие-претонкие чёрные перчатки. Левой перчаткой он вытащил из кармана чёрного плаща огромный белый платок, протёр нож и правую перчатку, потом засунул платок обратно. Охота близилась к концу. Женщина лежала на кровати, мужчина — на полу спальни, их дочь — в детской с весёлыми обоями, среди игрушек и незаконченных поделок. Остался сын, который едва научился ходить, — и всё.
Человек по имени Джек размял пальцы. Прежде всего он был профессионалом — во всяком случае, считал себя таковым, — и не улыбался, пока не выполнит работу целиком.
Вторая детская была под самой крышей. Человек по имени Джек тихо поднялся по устеленным ковром ступенькам, открыл дверь мансарды и вошёл. В начищенных чёрных туфлях, как в зеркалах, отразился крошечный месяц.
Большая луна светила в окно. Светила неярко, тонула в тумане, но человеку по имени Джек этого хватало. Более чем.
Он различил в кроватке детский силуэт: голову, руки, ноги, туловище. Перегнулся через высокий деревянный бортик — такие делают, чтобы ребёнок не вылез, — поднял правую руку с ножом, нацелился в грудь…
…и опустил руку. В кровати лежал плюшевый мишка. Ребёнка не было.
Человек по имени Джек привык к слабому лунному свету и не стал включать электрический. Впрочем, в свете и так не было большой нужды: владелец ножа умел кое-что ещё.
Он потянул носом воздух. Постарался отсеять запахи, которые принёс в комнату сам, отмёл всё лишнее и сосредоточился на запахе того, за кем охотился. Он учуял ребёнка: аромат молока и печенья с кусочками шоколада. Кислая, резкая вонь мокрого подгузника. Детский шампунь и ещё что-то маленькое и резиновое. Игрушка — Нет, скорее, соска.
Ребёнок был здесь. И пропал. Принюхиваясь, человек по имени Джек обошёл весь высокий и узкий дом сверху донизу. Осмотрел ванную с туалетом, кухню, сушилку и наконец прихожую, где нашлись только велосипеды, груда пустых хозяйственных сумок, ночной подгузник да заползшие с улицы пряди тумана.
Человек по имени Джек издал негромкий звук: то ли раздражённо крякнул, то ли довольно хмыкнул. Сунул нож в ножны, вшитые во внутренний карман плаща, и вышел на улицу. Туман окутывал луну и фонари, глушил звуки, рождал обманные тени. Ниже по улице горели витрины закрытых магазинов. На холме пряталось тёмное старое кладбище.
Человек по имени Джек, принюхиваясь, неторопливо пошёл в гору.
Едва начав ходить, малыш стал для папы с мамой и отрадой, и досадой: ещё не родился на свет другой такой ребёнок, который так же любил бы ползать по дому и забираться во все укромные уголки. Этой ночью он проснулся от грохота внизу — будто что-то упало. Поскольку спать уже не хотелось, мальчик решил выбраться из кроватки. Борта у неё были высокие, как у манежа в гостиной, но перелезать через них он умел. Вот бы ещё приступочку…
Мальчик оттащил в угол кроватки своего большого золотисто-рыжего мишку. Потом, вцепившись в перила ручонками, поставил одну ногу медведю на живот, вторую — на голову, подтянулся и вылез, точнее, вывалился из кроватки на пол.
С глухим стуком он шлёпнулся прямо на груду мягких игрушек — подаренных на первый день рождения, меньше чем полгода назад, или перешедших по наследству от сестры. Упав, мальчик удивился, но не заплакал: если шуметь, взрослые придут и снова положат в кроватку.
Он выполз за дверь.
Подниматься по лестнице — целая наука, и мальчик её ещё не совсем освоил. А вот спускаться, как он уже давно выяснил, гораздо проще. Он сел на пухлую попку и начал плюхаться со ступеньки на ступеньку.
Он сосал резиновую соску. Мама стала почему-то говорить, что он уже большой для соски.
Мальчик бухнулся на последнюю ступеньку, встал и вышел на середину маленькой прихожей. Подгузник, который ещё по пути расстегнулся, тут у него и упал. Мальчик остался в коротенькой рубашонке. Ступеньки в детскую и спальню были очень высокие, а вот дверь на улицу так и манила…
Мальчик с лёгкой опаской ступил за порог. Туман обнял его, как давнего друга, и мальчик потопал вверх по улице — сначала неуверенно, потом всё твёрже и быстрее.
На макушке холма туман редел. При свете луны было, конечно, не так светло, как днём, но рассмотреть кладбище было можно.
Взгляните сами.
Вы увидите заброшенную часовню с запертой железной дверью, увитым зеленью шпилем и маленьким деревцем, выросшим прямо в сточном жёлобе на крыше. Вы увидите надгробные камни, могилы, склепы и мемориальные плиты. А вот перебежал через дорожку и шмыгнул в кусты какой-то зверёк: кролик, землеройка или хорёк.
Всё это вы различили бы при свете луны, окажись вы в ту ночь на старом кладбище.
Зато едва ли заметили бы бледную полную женщину, которая прогуливалась у ворот. А если б и заметили, то, присмотревшись повнимательнее, решили бы, что это лишь игра света, тумана и тени.
