Анатолий Шалин - На рассвете
Обзор книги Анатолий Шалин - На рассвете
Шалин Анатолий
На рассвете
Анатолий Борисович Шалин
На рассвете
Они сидели на ветке и дрожали от порывов ветра. У большого самца чесался хвост, и он усиленно теребил его лапами. Внизу мерцала зеленая гладь болота. Джунгли в этот рассветный час всегда спокойны. И крики птиц редко нарушают тишину. Эти двое внизу появились внезапно. Странные существа на двух ногах с овальными головами и блестящей мокрой кожей. В лапах они держали палки, которыми ,зачем-то часто тыкали в воду перед собой. - И здесь болото, - сказал один.- Так мы и до вечера к лагерю не выйдем. По-моему, все это безнадежная затея. Три года работы, все впустую! - Да, - сказал другой.- Просто уникальная культура, никаких намеков на письменность, а между тем они достигли поразительных результатов. Это была почти совершенная биологическая цивилизация. С животными и растениями они могли все! Снимали по восемь урожаев в год, в этих-то условиях! Ускоряли рост деревьев, разводили цветы любого вида и формы! Меняли генную структуру. В их распоряжении было более трех тысяч видов домашних животных. Что там, почти весь животный мир планеты был им подвластен! И всего этого они. добились почти голыми руками! Такая уйма знаний - и никакой письменности. Как они умудрялись сохранять и умножать свой опыт? - Если бы не катастрофа!.. Нет, ответа на эти загадки нам уже, похоже, не найти, как ни верти, три столетия прошло. - Смотри, Берт, что-то на дереве? - А! Это большеголовы, разновидность местных обезьян. Удивительно глупые твари. Впрочем, они вполне безобидны. Кстати, в храмах иногда встречаются их скульптуры. Очевидно, с ними были связаны какие-то религиозные верования. Ну, пошли, надо еще заснять на пленку восьмой квадрат развалин. Пришельцы, хлюпая по воде, скрылись в зарослях. И тогда большой самец выгнул спину и, оскалив зубы, посмотрел на детеныша. Это было требованием песни. С большим самцом вообще опасно связываться, когти у него острые. И молодая обезьяна приняла позу и, подражая голосам ушедших, повторила: - И здесь болото! Так мы и до вечера к лагерю не выйдем. По-моему, все это безнадежная затея... Просто уникальная культура, никаких намеков... С животными и растениями они могли все! Снимали по восемь урожаев... Ускоряли рост деревьев, разводили цветы любого вида и формы! Меняли генную структуру. В их распоряжении было более трех тысяч видов... Почти весь животный мир планеты был им подвластен. И всего этого они добились почти голыми руками. Такая уйма знаний - и никакой письменности... Если бы не катастрофа... Смотри, Берт, что-то на дереве? А! Это большеголовы... Удивительно глупые твари... Ну, пошли, надо еще заснять на пленку восьмой квадрат... - чужие неосмысленные звуки вылетали из глотки зверя и, отражаясь от поверхности воды, тонули среди деревьев. Большой старый самец внимательно выслушал своего молодого подопечного, в свою очередь встал в позу и запел. Слова, формулы, символы, знания, открытия давно исчезнувшего народа разлетались над болотом. Песнь обезьяны была длинна и отчетлива. Сотни тысяч таких песней передавались племенем большеголовое из поколения в поколение без каких-либо изменений и искажений. Это было обычаем необыкновенных зверьков, долгие века служивших биологическими магнитофонами, своеобразной памятью существ исчезнувшей цивилизации.
