C. Горбатов - Последний рейс «Лунного Колумба»
Обзор книги C. Горбатов - Последний рейс «Лунного Колумба»
ПОСЛЕДНИЙ РЕЙС «ЛУННОГО КОЛУМБА»
1
Если мотор вдруг перестает работать на высоте тысячи метров, нужно делать «вынужденную посадку».
Но одно дело — снизиться среди населенных равнин и другое — в глухих мадагаскарских дебрях.
Когда каш самолет опустился, мы с Иветтой Рекье увидели перед собой сияющую стену джунглей: вознесенные к небу зелеными фонтанами кроны деревьев и огненно-красные змеи лиан, перекидывавшихся от ствола к стволу.
Затем началось путешествие по джунглям. Четыре дня продирались мы сквозь темные заросли, потеряв надежду выбраться к населенным местам. Но на пятый день джунгли остались позади.
Мы пересекли пандановую рощу и в изумлении остановились. Загорелое, устное лицо Иветты Ренье дрогнуло от восторга.
Внизу у наших ног обрывался гранитный утес. Скалы были разбиты, иссечены, выворочены, как будто недра гранитных массивов взорвала чудовищная сила тысяч пудов динамита. На дне пропасти грохотал поток. На другом его берегу цвели лесистые долины, песчаные холмы, спокойные реки. По берегам далекого озера, образовавшейся в кратере потухшего вулкана, блестели столбы базальта.
Сияющая панорама дрожала перед нашими глазами, закрытая на далеком горизонте цепью зубчатых гор.
Поток глухо рокотал в ущелье, но в его рокот врезались дикие крики, повторенные многократным эхом в глубине каменных массивов. Я поднял глаза и увидел черных голых пигмеев «танала», живших среди покатых граненых скал. Карлики бежали с копьями в руках, но не думали пускать в ход свое оружие. Их, видимо, гнал ужас. Они прыгали с камня на камень, перескакивали через широкие трещины.
И вдруг из-за высокой скалы вылетели две крылатых фигуры — золотая и черно-багровая. Огибая скалу, они держали свои черно-синие крылья наклонно, как велосипедист, летящий на крутом повороте дороги.
2
Взглянув вверх, я увидел летевшего человека
Иветта Ренье схватила меня за руку. Глаза у нее округлились от страха,
— Куда мы попали с вами, мистер Метт?..
Крылатые люди нас заметили. Замедлив полет, они подлетели к нам, медленно взмахивая то одним, то другим крылом. С каждой секундой загадочные фигуры росли, превращаясь в стройных людей в чешуйчатой тесной одежде. Внезапно я скорчился, словно меня ударило электрическим током, и, опустившись на обломок гранита, увидел, что Иветта Ренье тоже лежит на земле.
Я увидел высоко в небе цепь шаров, похожих на огромные мыльные пузыри. Шары спускались к далекому берегу кратерного озера.
Крылатые люди, взлетев над краем гранитного выступа, опустились на землю и, сложив крылья, пробежали несколько шагов на цыпочках по траве. Крылатая женщина стала на одно колено и принялась обыскивать Иветту Ренье.
— Литай урурнутайлин тин! — звонко крикнула она своему спутнику.
Тот что-то отрывисто сказал, и женщина бросилась к нему. Он протянул руку на северо-запад.
Послышалось какое-то жужжание. С секунды на секунду оно усиливалось. И совсем низко у нас над головой пролетел овальный снаряд с небольшим раструбом на конце. На снаряде чернела английская надпись: «Ракета Лунного Колумба».
Ракета улетала к кратерному озеру. Жужжание затихало.
Крылатый человек в черном решительно шагнул ко мне и тщательно ощупал мое платье. Мой старый блокнот, видимо, возбудил в нем страстное любопытство, которое вскоре остыло: в блокноте не было ни одной записи. Человек окликнул свою спутницу: «Ариленда!» и после минутного, совещания на странном звучном языке они улетели к кратерному озеру.
3
Вдали промчалась новая вереница шаров. На этот раз шары были красные, как огромные капли крови.
Я с трудом встал и помог подняться Иветте Ренье. Она потирала ладонями виски.
— Кажется я не сплю, — тихо сказала она. — Кто эти люди?
— Я столько же знаю, сколько и вы, — ответил я, стараясь ручной гимнастикой восстановить правильнее кровообращение.
— Как она сказала, эта женщина? Литай... не помню...
— Литай урурнутайлин тин, — подсказал я. — До сих пор мой блокнот пустует. Нужно записать эти слова Ариленды.
Я поднял с травы блокнот, достал самопишущее перо и полувысохшими чернилами нацарапал на клетчатой странице: «Литай урурнутайлин тин», добавив по-английски: «так сказала Ариленда».
— Наконец-то я отыскал вас, джентльмены! — крикнул кто-то на чистом английском языке. Взглянув вверх, я увидел человека, пролетавшего над пандановой рощей на синих крыльях. Три повязки охватывали его туловище, оставляя конечности свободными,
В десяти шагах от нас человек спустился на траву и сложил крылья. Его давно нестриженные иссиня-черные волосы вились кольцами, большие темные глаза горели энергией.
— На Луне и на Земле меня зовут Линкорном, — проговорил незнакомец, кланяясь нам. По рождению я—англичанин. По национальности — гражданин Вселенной. В настоящую минуту я, как посланец лунных людей, явился к вам, людям Земли, парламентером, как во враждебный военный лагерь. Не изумляйтесь! Я объясню все. Но простите, — прервал себя Линкорн. — Я вижу, вы измучены и наверное голодны. У меня есть консервы. Как я до сих пор не догадался вам их предложить. Простите еще раз!
Линкорн достал из мешка за поясом четыре жестянки. Сияющую искру камня в кольце на безымянном пальце правой руки он приложил к жести, разрезал ее как бумагу и протянул Иветте Ренье банку с каким-то мясом.
4
Я не буду, — начал Линкорн, выслушав наш рассказ о мадагаскарских скитаниях, — сообщать вам химические формулы моего свермощного взрывчатого вещества — «дианита». Это — секрет изобретателя. Пять лет неустанной работы дали следующие результаты: лаборатория два раза разлеталась буквально в пыль, мой сотрудник Рианстэд и я даже при аккуратнейшем обращении с материалом получали долго незаживающие язвы на руках и к концу опытов, увенчавшихся блестящим успехом, я был разорен.
Двадцатого марта вечером я ходил в библиотеке из угла в угол, раздумывая о своих затруднительных обстоятельствах. Часы на каминной доске показывали шесть. Косые солнечные лучи упали на висевшую над столом картину. Это была превосходная копия картины Герберта Дрэпера «Гибель Икара».
Навзничь, раскинув руки, привязанные к огромным крыльям, лежал мертвый Икар на скале, вздымающейся из гневного моря. Левое крыло свисало к синей воде, а правое высоко взметнулось к небу.
