Север Гансовский - Двое
Обзор книги Север Гансовский - Двое
v 1.0 — создание fb2 — Faiber
Авт.сб. «Шаги в неизвестное» Госудаственное издательство детской литературы 1963Север Гансовский
Двое
Поезд остановился в огромных кольцах. Белое днище одного из вагонов открылось, из дверцы показались ноги, затем весь человек. Чья-то рука поддерживала его. Он повис над травой, потом мягко спрыгнул, присел на корточки, тотчас встал и посмотрел наверх:
— Все в порядке.
— Не ушиблись? — раздался голос.
— Нет-нет, все прекрасно. — Он помахал наверх рукой. — Спасибо!
Дверца в днище закрылась. Поезд в магнитных кольцах двинулся и потек быстро, как сновиденье. Исчез.
Человек проводил его взглядом, осмотрелся.
Над кольцами, стоящими на опорах, едва слышно звенел утренний начинающийся зной. В кустарниках у дороги там и здесь лиловели гроздья поздней отцветающей сирени.
Было тихо.
— Запомним опору, — сказал человек. — Здесь вот этот раздвоенный бук, а рядом — муравейник.
Он отошел от опор, быстро снял куртку, брюки и туфли, свернул все в комок, сунул в ямку под куст.
Теперь он был в коротких облегающих трусах с карманом. На поясе в ножнах у него висел нож. Человек вынул его, пальцем попробовал остроту жала.
— Угу!
Он поднял руку, пошевелил пальцами, чувствуя, как тело покалывает свежий густой воздух.
— Ну, пойдем.
Дважды глубоко вздохнул, присел, выпрямился, тряхнул головой и пошел к лесу.
Перед ним на столбике была табличка:
«ПО ТРОПИНКАМ НЕ ХОДИТЬ. ПАРКИ»
Он миновал столбик, прошел полкилометра лугом и остановился возле маленькой — ему до пояса — прямой елочки.
— Здравствуй!
Присел на корточки, осторожно погладил ее по мягкому боку.
— Стоишь греешься, дышишь.
Он рассматривал ее внимательно. Как отходят синевато-серые веточки от ствола, как прикрепляются к стеблю зеленые иголочки.
— Почему у тебя здесь, вот на этом отростке, восемь иголочек, а не шесть? Ты не знаешь, да? И я тоже. Это все случайности. И где-то там, далеко, они складываются в необходимость. Но очень далеко. Так, что даже не проследить.
Он почесал елочке ствол.
— Я мог бы надломить ветку. Ты бы не почувствовала боли. Это нам известно: вы, растения, не чувствуете боли. Вы даже не удивляетесь, если вас кто-нибудь ломает.
Поднялся и кивнул елочке.
— Как надо строить отдых? Как архитектор строит дом. Но ты еще не то, что мне нужно.
Лес выслал ему навстречу свои аванпосты — рощицы березок. Они были уже длинненькие, а между ними стояли елочки. Человек знал, что елочки сначала будут прятаться в тени и набирать силы, а позже перерастут березки и закроют их.
Потом пошел уже настоящий дремучий лес. Ольха, осинник, кое-где могучие столетние кедры. Иногда почва понижалась, под ноги ломкими коврами ложились папоротники. Но выше, к вершине холма, лес темнел, делался густо-коричневым, ель забивала все, стояла колоннами египетского храма, а между корнями были насыпаны пружинящие слои игл. Затем вдали зелено засветился просвет. Поляна.
Человек вышел на поляну, остановился, ступил тихонько назад и замер.
— Вот это да! — прошептал человек чуть слышно. — Ишь ты какой!.. Вот тебя-то мне и надо.
Он не отошел, а как бы перелился с одного места на другое — таким легким было это движение. Длинные тонкие ноги ступили одна за другой, корпус проплыл в воздухе.
Он был как видение, как символ леса — молодой конь.
Настороженно и тревожно поднял он голову и посмотрел на человека. В мягких черных губах торчала травинка.
Он был игреневой масти — шоколадный в яблоках. Самый конец морды и брюхо посветлее, хвост и грива дымчатые — белого с черным волоса. Голова была лобастая, сильно очерченная, суховатая, круп округлый, ноги с крепкими угловатыми суставами и ясно отбитыми сухожилиями.
— Ух ты, красавец! — выдохнул человек восхищенно. — Я еще таких не видал. Откуда же ты взялся?
Он стал подходить к коню. Тот вздернул головой.
— Ну-ну-ну, — сказал человек. — Зачем же эта напряженность? Вот ты, и вот я. Чего же нам бояться?
Он начал осторожно обходить коня сзади. Тот стоял, упершись в землю всеми четырьмя ногами, вытянув длинную сильную шею и следя за человеком выпуклым влажным глазом. По спине по тонкой шкуре у него пробегала дрожь.
— Молодец! — сказал человек. (Он непрерывно говорил.) — Я сзади, и ты не поворачиваешься ко мне. Молодец! Вот, например, зебра уже давно повернулась бы и стала кусаться. Я сам никогда не встречался ни с одной зеброй, но мне говорили, что они глупые и кусательницы. А вы, лошади, нет. Вы деликатные. Никогда не поворачиваетесь, если человек подходит к вам сзади. Только слушаете и косите глазом. Вам не хочется оскорбить человека подозрением…
Он обошел коня кругом и стал в шаге от морды.
— Ну, давай познакомимся.
Он протянул коню руку.
Тот стал вытягивать шею.
Наконец они встретились — пальцы человека и мягкие шелковые ноздри лошади. Ноздри задрожали, грудь коня опала, он выдохнул, и по этому длинному выдоху и можно было понять, как сильно он волновался.
Человек облегченно рассмеялся:
— Вот и все в порядке. И не надо было нервничать.
Он вынул из кармана морковку и поднес к морде коня:
— На.
Тот осторожно обнюхал ее, несколько раз обдул из широких ноздрей и наконец потянул губами.
— Хрупай, хрупай, — сказал человек. Он тихонько взялся за жесткую спутанную гриву, свисающую с шеи. — Я вижу, ты был уже знаком с человеком, а? — Он потянул. — Ну, пойдем.
Конь не двигался.
— Ну, что же ты? Ведь зачем-то ты пришел сюда, к дороге, верно? Ты и хотел встретить Человека. Меня или кого-нибудь другого. И я тоже хотел встретить тебя.
Он отпустил гриву, пошел к лесу и оглянулся.
— Чего же ты ждешь?
Конь, легко стронув свое большое тело, пошел за ним.
Они вышли из леса, и человек задохнулся от радости:
— Вот она! Страна зверей!
Солнце стояло уже высоко. День был ясный. Перед ними лежала огромная долина, кое-где покрытая перелесками и кустарниками. Далеко внизу река извивалась светлой лентой, розовые под солнцем скалы громоздились на другом берегу, а еще дальше — в бесконечной дали — горизонт замыкали холмы, которые, казалось, дрожали в знойной синеватой дымке.
