Дебора Харкнесс - Манускрипт всевластия
Мэтью кивнул.
— Он сам расскажет тебе свою биографию. Я не такой нечестивец, как моя мать, хотя и влюбился в ведьму. Я его создал больше двухсот лет назад и горжусь тем, как он распорядился дарованной ему жизнью.
— Однако ты не хотел, чтобы он брал у меня кровь на анализ, — нахмурилась я. — Почему ты ему не веришь, раз он твой сын? — Родители, как-никак, обязаны доверять своим детям.
— Он создан из моей крови, милая. — В терпеливом тоне Мэтью слышались и собственнические нотки. — А вдруг он захотел бы тебя так же, как хочу я? Ты ведь помнишь, как мощно на нас действует теплая кровь. Ему я, возможно, доверяю все-таки больше, чем незнакомцу, но мне всегда неспокойно, когда с тобой рядом оказывается другой вампир.
— Даже Марта? — вырвалось у меня. Уж ей-то я доверяла на сто процентов.
— Даже Марта, — твердо ответил он. — Ты, правда, не в ее вкусе — она предпочитает более основательную добычу.
— Марта или Изабо не должны тебя беспокоить, — не менее твердо сказала я.
— Ты поосторожнее с матерью, — предупредил Мэтью. — Отец учил меня никогда не поворачиваться к ней спиной и был прав. Ее всегда влекло к ведьмам — может быть, потому, что она им завидовала. В нужном настроении и при нужных обстоятельствах… — Он покачал головой.
— Не говоря уж о том, что случилось с Филиппом.
Мэтью замер.
— У меня открылось второе зрение. Я видела вас с Изабо — она говорила, что твой отец попал в руки чародеев. Однако она приняла меня в своем доме, хотя имеет все основания не доверять мне. Конгрегация, вот кого нам следует опасаться, — но и эта опасность минует, если ты меня обратишь.
— У меня с матерью будет долгий разговор, — потемнел Мэтью. — Относительно того, о чем следовало бы помолчать.
— Ты не можешь закрыть от меня мир вампиров — свой мир. Не забывай, что я уже существую в нем и должна знать его законы. — Ярость, пробежав от плеч к пальцам, зажгла их синим огнем. — Ты тут не один такой страшный, знаешь? — Я помахала руками перед изумленным вампиром. — Поэтому перестань геройствовать и позволь мне разделить с тобой твою жизнь. Я хочу жить не с сэром Ланселотом, а с тобой, Мэтью Клермонтом. Подразумевая твои острые зубы, жуткую маменьку, пробирки с кровью, анализы ДНК, начальнические замашки и офигительное чутье.
Когда я выпалила все это, пальцы погасли. Электричество отступило в район локтей и выжидало там на случай, если снова понадобится.
— Если я подойду ближе, ты опять включишься? — деловым тоном осведомился Мэтью.
— Думаю, пока нет.
— Думаешь? — Его бровь снова взлетела вверх.
— Я полностью себя контролирую, — заверила я, с сожалением вспомнив о прожженном ковре, и Мэтью меня тут же обнял.
— Уф, — закряхтела я, когда мои локти вдавились в ребра.
— А я из-за тебя поседею скоро — хотя до сих пор считалось, что с вампирами такого не бывает. Из-за твоей отваги, твоих электрических рук и твоих неслыханных изречений. — Чтобы обезопаситься от последнего, он впился в меня губами. Надолго лишившись способности что-либо изрекать после поцелуя, я прижалась ухом к его груди и дождалась, когда стукнет сердце. Оно не обмануло моих ожиданий: значит, не у одной меня сердце полно до краев.
— Ты победила, та vaillante fille, — прошептал Мэтью. — Я постараюсь — постараюсь — меньше квохтать над тобой, а ты не должна забывать, что вампиры могут быть очень опасны.
Мне было трудновато усвоить эту мысль, будучи прижатой к нему. Ракаса с пучком травы во рту снисходительно смотрела на нас.
— Ты на сегодня закончил? — спросила я, задрав голову.
— Охотиться? Да.
— Ракаса скоро лопнет, и нас обоих ей не свезти. — Мои руки переместились на бедра Мэтью. У него перехватило дух, и он замурлыкал совсем по-другому, не так, как когда сердился.
— Ты поезжай, а я пойду рядом, — предложил он после повторного долгого поцелуя.
— Пойдем пешком оба. — Я и так слишком много просидела в седле.
Когда мы вошли в ворота, уже начинало смеркаться, и в Семи Башнях светились все окна.
— Вот мы и дома.
— Вот мы и дома, — с улыбкой повторил Мэтью, глядя не на замок, а на меня.
ГЛАВА 28
Мы поужинали в комнате экономки перед жарким огнем.
— А где Изабо? — спросила я Марту, налившую мне горячего чая.
— Вышла, — кратко ответила она и пошла обратно на кухню.
— Вышла куда?
— Марта, — вмешался Мэтью, — не надо ничего скрывать от Дианы.
Я не знала, на кого она больше сердита, — на меня, на него или на отсутствующую хозяйку.
— В деревню она пошла. Повидать священника с мэром. — Марта помолчала и добавила: — А потом проверит, все ли там чисто.
— Где это — там?
— В лесу. На холмах. В пещерах. — Она явно полагала, что этим все сказано.
— Похоже, Maman хочет посмотреть, нет ли в округе других вампиров, — пояснил Мэтью. Огонь играл в резных гранях его тяжелого кубка. По дороге он купил вино какого-то нового сорта, но пил меньше обычного.
— Она имеет в виду кого-то определенного?
— Доменико и еще одного вампира из Конгрегации, Герберта. Он тоже овернец, из Орильяка. Изабо на всякий случай заглянет в кое-какие его укрытия.
— Тот самый Герберт из Орильяка? Папа Римский, живший в десятом веке?[55] Ему, по преданию, принадлежала медная голова, наделенная речью и пророческим даром. — Репутация Герберта как ученого и мага интересовала меня куда больше, чем его папско-вампирское прошлое.
— Я постоянно забываю, как хорошо ты знаешь историю, — даже вампира пристыдить можешь. Да, тот самый Герберт. Пожалуйста, держись от него подальше, а если все-таки встретишь, не расспрашивай об арабской медицине и астрономии. К ведьмам и магии он относится как захватчик.
— Изабо его знает?
— О да. В свое время это была неразлучная парочка. Если он где-то здесь, она непременно его отыщет. Но не беспокойся, в замок он не придет: он знает, что ему тут не рады. Не выходи из дома одна, вот и все.
— Хорошо, не стану. — На Герберта из Орильяка я хотела бы наткнуться меньше всего.
— Изабо, полагаю, хочет искупить свои прегрешения. — Я видела, что Мэтью еще таит гнев против нее.
— Ты должен ее простить. Она прежде всего о тебе заботилась.
— Я не ребенок, Диана, и не хочу, чтобы мать меня защищала. Особенно от жены, — сказал он, крутя свой бокал. «Жена» на некоторое время повисла в воздухе.
— Не припоминаю, чтобы мы с тобой поженились.
— Это произошло, когда я вернулся домой и признался тебе в любви. В суде, возможно, этот брак сочтут недействительным, но по вампирским обычаям мы женаты.
— Значит, наши признания по телефону были не в счет? Ты должен был сказать мне все лично? — Тут требовалась некоторая точность. Я собиралась открыть в компьютере новый файл с переводом чародейских понятий на вампирский язык.
— Вампиры вступают в брак так же, как львы или волки. — Мэтью вещал, как голос за кадром документального фильма. — Самка выбирает себе партнера, и если он согласен, то дело сделано. Они заключают союз на всю жизнь, и все сообщество признает их супругами.
— Вот как. — Выходит, мы опять вернулись к норвежским волкам.
— Мне только слово «партнер» не нравится — как будто выбираешь носки или туфли. — Мэтью отставил бокал, положил руки на исцарапанный стол. — Послушаем, что скажешь ты. Вампирские законы тебе не указ — как ты смотришь на то, что я тебя считаю своей женой?
В голове у меня возник легкий циклон. Я пыталась соотнести свою любовь к Мэтью с самыми опасными хищниками животного мира и с институтом брака, никогда не вызывавшим у меня особого энтузиазма, — пыталась и не находила ни одного дорожного указателя.
— Когда два вампира вступают в брак, самка обязывается подчиняться самцу? Как вся прочая стая?
— Боюсь, что так, — потупился Мэтью.
— Ага, — прищурилась я. — Ну а я-то что получаю?
— Я буду любить тебя, почитать, защищать и кормить. — Он отважился взглянуть мне в глаза.
— Ужасно похоже на средневековый обряд венчания.
— Ту часть литургии, где обмениваются обетами, составил как раз вампир. Но служить мне ты не должна, — добавил он торопливо. — Эти слова рассчитаны на людей.
— На мужчин, если точнее. Не думаю, чтобы это доставляло особую радость женщинам.
— Да, пожалуй. — Он попытался усмехнуться, но не сумел и снова уставился на свои руки.
Прошлое без Мэтью представлялось мне холодным и серым, будущее с ним — куда более интересным. Наше знакомство, не говоря уж об ухаживании, было недолгим, но я определенно чувствовала, что мы связаны. А законы вампирской стаи вряд ли позволят мне заменить послушание на что-то более прогрессивное, будет он меня называть женой или нет.
— Должна, муженек, заметить, что мать тебя защищала не от жены. — «Муж» и «жена» звучали в моих устах как-то странно. — Я тогда еще была не жена, а просто женщина, которую ты ей подкинул ни с того ни с сего. И как таковая легко отделалась.
