Aniri Yamada - Личный фотограф смерти (СИ)
После очередного переворота ему открывается вид быстро приближающейся земли. Он уже видит на асфальте то место возле машины, где сейчас упадёт. А ещё видит человека с фотоаппаратом поблизости.
И, прежде чем приземлиться на асфальт и разбросать свои мозги в радиусе нескольких метров, Луис понимает, что видит самого себя.
Проснулся Луис и впрямь от удара. Лицом об пол. Конечно, ударился он не только им, но и всем телом, но лицу было особенно больно.
— Ах, ты ж…! Черт! – он перевернулся и кое-как сел. Ощупал нос, убедившись, что не разбил его. – Зараза.
Сны аналогичные этому, за последний год стали довольно частыми гостями в голове Луиса. Ему снилось последнее происшествие, которое он снимал, и каждый раз Луис хотел предупредить, остановить, спасти. Нечто, что он ни разу не увидел, всегда пыталось остановить его. Догнать Луиса оно не успевало, но и сам Луис ещё ни разу не смог предотвратить чью-то смерть. Он всегда оказывался на месте человека, которого хотел спасти, и всегда испытывал на себе то, через что прошёл тот перед смертью.
Иногда, в момент пробуждения, сон мгновенно стирался из памяти, оставался только страх. К несчастью, такое случалось редко, чаще Луис помнил всё в подробностях.
— Отличное пробуждение. День обещает быть замечательным, — со стоном Луис поднялся с пола и поплёлся в ванную. Осмотрел в зеркале своё лицо и с огорчением убедился, что синяка не избежать. Скула уже покраснела, давая понять, что скоро расцветет замечательным фонарём.
Погода на улице испортилась. Шёл дождь, и в кухне пришлось включить свет. Луис достал пачку крекеров, банку арахисового масла и пока заваривался кофе, решил посмотреть телевизор. В новостях как раз показывали вчерашнего мойщика окон, сделавшего последний решительный шаг в своей жизни. Оказывается, он набрал огромное количество кредитов, но потерял работу и не смог их оплачивать. На новом месте платили слишком мало, и покрывать выплаты стало нечем. Когда после писем с напоминаниями пошли звонки, сначала холодно-вежливые, а затем с явными угрозами, мойщик, имя которого Луис намеренно пропустил мимо ушей, не выдержал. И сдался на потеху толпе, жадной до зрелищ и дешёвых сенсаций.
Луис почти равнодушно переключил канал. Именно из-за оставшихся не вытравленных за эти пять лет человеческих эмоций, он практически не смотрел новости, где могли всплыть его «клиенты» и слезливые истории их жизни, вплоть до не менее слезливой развязки. Его телевизор чаще всего был включен на спортивном или музыкальном канале.
Луису хватало собственных, постоянно присутствующих в голове, тягостных мыслей, чтобы ему навязывали их ещё и извне.
На экране появилась какая-то певица, весело отплясывающая на сцене с микрофоном в руках. Луис засмотрелся на её ноги и наконец, выкинул из головы самоубийцу.
Засунув в рот последний крекер, обмазанный арахисовым маслом, фотограф прихватил чашку кофе и направился в комнату, к компьютеру, где окунулся в мир интернета и окончательно выпал из реальности.
Через несколько часов Луис снова вышел на кухню за новой пачкой сигарет и, глянув на часы, подумал, что сегодня у него вполне возможно не будет вызова, по крайней мере, первая половина дня уже прошла, а гнетущего чувства, куда-то его зовущего до сих пор не было. Взгляд Луиса наткнулся на стоящую возле холодильника коробку с комиксами. На минуту он задумался, потом решительно поднял коробку и отправился к входной двери. Его путь лежал в соседнюю квартиру.
Звонок на двери соседей отсутствовал, и Луис постучал свободной рукой. Сначала в квартире не раздалось ни звука, потом послышались тихие шаркающие шаги, в глазке мелькнула тень. Сразу вслед за этим раздался удар очень похожий на звук упавшего тела и шипение:
— Лами! Отойди, балда!
Возня прекратилась, и дверь наконец-то открылась, явив Луису морщащегося Денниса, потирающего пятую точку и вертящегося вокруг его ног кота.
— Ой, здравствуйте, мистер Ман! — мальчик распахнул дверь пошире и стал виден оклеенный бежевыми обоями коридор, этажерка и небольшая вешалка. Деннис неловко переступил босыми ногами, и снова чуть не упал, запнувшись о своего пушистого любимца. Одет он был в серые шорты и синюю застиранную футболку. – Вы так тихо постучали, я уж думал, мне показалось.
— Давай-ка, зови меня Луис что ли. А то я себя пенсионером чувствую, — скрывая улыбку, сказал фотограф, вспоминая звук падения за дверью. – Ключи уже сделали?
— Нет, мама мне свои оставила, — кот попытался выскочить в коридор, мальчик успел его перехватить и Луис наконец вспомнил, зачем пришёл.
— Держи… Кажется, я решился-таки расстаться с детством, — он протянул мальчику коробку, а когда тот осторожно принял её, быстро отдернул руки, словно боясь передумать.
— Это…это же, это же… — Деннис не веря своим глазам, заглянул внутрь. Увидев её содержимое, мальчик завопил и, развернувшись, умчался в недра квартиры. По которой прокатилось объёмное эхо:
— Обалдеть!
Лами, сначала пригнувшийся и испуганно прижавший уши к голове, встрепенулся, не желая оставаться с чужаком наедине, и потрусил вслед за хозяином.
Луис замер на пороге, раздумывая, не пойти ли домой, когда снова раздался крик Денниса:
— Мист…то есть, Луис, проходите! Я на кухне.
Слегка поколебавшись, он вступил в квартиру и направился туда, откуда донесся голос.
Расположение комнат было такое же как у него, справа две двери в туалет и ванную, слева дверь в меньшую по размеру комнату. В конце коридор упирался в большую кухню, из которой опять-таки слева, располагался вход в гостиную. Странная планировка квартир в этом доме подразумевала не просто две ведущие в кухню двери, а еще и то, что один из проходов тот, что вёл в комнату, выглядел, как две огромные широкие двери, сверху донизу застекленные. Таким образом, можно было видеть из гостиной и из блока питания, что происходит в соседнем помещении.
Луиса это всегда безумно раздражало, и он заклеил стёкла плакатами. Видимо у Трейси был тот же взгляд на это безобразие, так как на дверях висели белые, в мелкий розовый цветочек, шторки.
Луис вступил в кухню и, оглядевшись по сторонам, вздохнул. Его кухня выглядела необитаемой. Конечно, если пооткрывать шкафы и ящички, можно найти следы обитания человека, но вот все рабочие поверхности были девственно чисты и пусты. Способ, каким он питался – открыл-разогрел-съел, или открыл-разморозил-съел, не подразумевал лишних предметов, занимающих пространство.
У миссис Кейс же, кухня выглядела не просто обитаемой, но ещё и уютной. Повсюду были развешаны маленькие полотенца, разноцветные прихватки. Так же радовали глаз разномастные баночки со специями, пара малюсеньких вазочек с цветами и конфетами, подставки с висящими вилками-ложками, устрашающего вида, похожими на пыточные инструменты и термоустойчивые подставки жизнерадостных цветов. Довершали картину многочисленные магниты на холодильнике и всё те же, в розовый цветочек, шторы на окне.
Окончательно добило Луиса, полное отсутствие грязной посуды в раковине. У него дома порой выстраивались такие пирамиды, к которым фотограф в результате боялся даже подступиться. Потом всё-таки, из-за угрозы обрушения, приходилось приступать к отмыванию накопившихся за месяц тарелок из-под тостов, пиццы или гамбургеров, и бокалов с почерневшими от кофе стенками. С чертыханиями и ругательствами, конечно, ведь порой посуда за время хранения в раковине, разве что зацвести не успевала. Единственное, что каждый раз толкало Луиса на это неблагодарное занятие, так это банальная нехватка посуды, перекочевавшей со временем из шкафчика на стене, в мойку.
Как следует, оглядевшись, Луис присел на стул, и, начав отходить от культурного шока, принялся наблюдать за восторгающимся Деннисом, перебирающим свои сокровища, полученные в единоличное пользование.
— Почему? – задался-таки вопросом Деннис.
— Да вот, подумал – взрослый дядька дома бережно комиксы хранит. Стремно как-то стало, — неопределенно ответил Луис. Он не сказал, что причин было две, и вторая, главная, состояла в том, что он хотел сделать приятное мальчишке, так похожему на него в детстве.
— Многие взрослые комиксы собирают, — возразил мальчик.
— Вот именно, собирают. А я их просто в шкафу в виде пылесборника мариную. Тебе они в любом случае нужнее. По крайней мере сейчас, а вырастешь, если захочешь тоже отдашь кому-нибудь, — здраво рассудил Луис. И вздрогнул когда Лами прошел совсем близко, задев его ногу. Отодвинул свою конечность подальше от кота, мало ли, вдруг ещё пометить решит, запах от него как-никак незнакомый. – А у вас уютно.
— Это все мама. Она любит, чтобы даже съемная квартира, в которой мы неизвестно сколько проживём, выглядела по-домашнему, — пробурчал Деннис.
