Николя Д’Этьен Д’Орв - Тайна Jardin des Plantes
— С самого начала своего существования аркадийцы делилась на две расы. Они никогда не смешивались друг с другом. Подобное смешение считалось наивысшим грехом. Представители первой расы — темные — были брюнетами с матово-бледной кожей. Эта раса была господствующей. Ее можно назвать кастой воинов. Именно они руководили грандиозными работами, которые потребовались для обустройства народа аркадийцев на новом месте.
— А кто были эти… рабочие? — спросила Тринитэ, удивленная существованием такой жесткой иерархии у народа, который, судя по всем предыдущим сведениям, жил столь гармонично.
— Другая раса: светлые.
— Светлые… — повторил Сильвен, заинтригованный этими новыми подробностями.
— На протяжении многих десятилетий — иными словами, с начала римского вторжения — светлые спускались под землю, чтобы постепенно обустраивать этот, в каком-то смысле параллельный мир, тогда как темные сражались на поверхности, чтобы не допустить врагов в свои владения, где те могли бы обнаружить вход в Новую Аркадию.
— Но… как же они видели в темноте, под землей?
Любен загадочно улыбнулся:
— В этом им помогло одно из величайших сокровищ аркадийского народа. На протяжении веков они создали на основе растительных соков, воды и смолы особое вещество, которое могло светиться. Вначале они смазывали им менгиры в местах захоронений, и те светились по ночам. Видя это, кельты и римляне верили, что в лесу живут духи, и опасались туда заходить.
— И они забрали это вещество с собой под землю, чтобы смазывать им стены пещер? — догадалась Тринитэ.
Любен с трудом перевел дыхание:
— Не совсем так. Точнее, сначала им действительно пришлось смазывать стены подземных коридоров, ведущих в Новую Аркадию. Это заняло много лет. Все эти годы светлые провели фактически в полной темноте, некоторые навсегда утратили зрение. Зато у всех развились невероятно тонкий слух и обоняние.
К тому же выяснилась удивительная вещь: растворенное в воде светящееся вещество начинало разрастаться, как живая материя. Через какое-то время светлые аркадийцы заметили, что потолок в кавернах тоже начинает светиться, отражая блики, появляющиеся на поверхности воды.
Тринитэ едва успевала схватывать эту необычную информацию.
— Но как такое возможно?!
— Ни один из ученых, посвященных в эту тайну, не смог объяснить такой феномен. И вот, несмотря на отсутствие солнечного света, отражение светящегося в воде вещества на потолках пещер позволило возродить под землей растительную жизнь…
— То есть они смогли выращивать под землей растения? Пшеницу, овощи?..
— Да что там овощи — деревья! — ответил Любен, торжествующе улыбаясь. — Деревья, растущие с огромной быстротой, словно сам воздух Новой Аркадии ускорял процесс развития… Сажая в землю семена, желуди, плоды каштанов, которые передавали им собратья, продолжавшие жить наверху, светлые аркадийцы вскоре вырастили под землей, на глубине пятисот метров, целый лес — такой же огромный и густо населенный живностью, как тот, в котором они жили прежде.
— Но это невозможно!.. — проговорил Сильвен в замешательстве. — Ведь под землей нет смены времен года… а деревья не могут всегда оставаться зелеными.
— Верно, нет, но подземные озера связаны с водоемами на поверхности земли. Эта связь, словно эхо, переносит воздействие смены времен года на все, что растет под землей.
Тринитэ едва могла поверить в такие небылицы.
— Бред! — заявила она. — Этого не может быть!
Любен кивнул на окно и иронически спросил:
— А вот это — может быть?
В свете луны все трое увидели, что вода начинает переливаться через ограду хижины.
Сильвен и Тринитэ вздрогнули, охваченные паникой. Тринитэ уже вскочила с места, но старик удержал ее за руку и сказал:
— Я еще не закончил!.. Потом вы сможете уйти… Но я должен вам все рассказать… потому что после меня вы будете последними…
Оба его слушателя невольно переглянулись, и каждый обнаружил во взгляде другого одно и то же: страх и непонимание.
Бежать? Остаться? Верить? Усомниться?
Но Любен уже заговорил снова:
— Сильвен, ты ведь уже догадался?..
— О чем?
— Кто такие светлые аркадийцы…
— Так кто же?
— Не притворяйся. Ты прекрасно знаешь, о ком я говорю.
Сильвен отрицательно покачал головой. На самом деле он догадывался, о ком говорит старик, но… как в это поверить?!
— А кого они тебе напоминают, судя по моему рассказу? — настойчиво спросил Любен.
— Белых обезьян… — пробормотал едва слышно профессор.
Глядя на него в упор, словно стремясь уловить малейшую из его реакций, старик произнес:
— Это не обезьяны… Это люди.
История Аркадии (2)— Люди?!
— Да, Сильвен. Такие же человеческие существа, как мы. Они точно так же могли говорить, думать, размышлять об окружающем мире. У них был свой язык…
Сильвен был потрясен. Это не укладывалось у него в голове: белые обезьяны — люди!.. А ведь он и раньше спрашивал себя, почему их взгляд был таким осмысленным, а выражения их морд — почти человеческими… И эти мягкие, аккуратные движения, когда они ели… и эти обращенные к посетителям зоопарка взгляды, эта грусть, появлявшаяся в их глазах, когда дети над ними смеялись… Значит, они все понимали!..
«Это ведь было так очевидно!»
Сильвен пытался опереться на остатки здравого смысла. Но его увлекал этот фантастический вымысел, столь же хрупкий, как ограда за окном, грозившая обрушиться в любой момент.
Тут он заметил стекавшие по стене ограды струи воды, которые образовывали миниатюрный водопад. Вода все ближе подступала к хижине смотрителя зоопарка. Это зрелище вывело Сильвена из оцепенения. Он спросил:
— Если белые обезьяны — люди, какое отношение они имеют к моей матери?
— И какая связь между аркадийцами и нынешним наводнением? — прибавила Тринитэ.
— А Габриэлла? — внезапно вспомнил Сильвен. — Где она? Что с ней? Куда она собралась спускаться?
— Дайте мне закончить! — сказал Любен, повысив голос. — Это очень непростая история. История цивилизации, гораздо более древней, чем наша… Итак, обосновавшись под землей, аркадийцы, светлые и темные, жили в полной независимости от внешнего мира многие века…
На губах старика появилась восхищенная, почти восторженная улыбка.
«Всю свою жизнь он посвятил этим людям…» — подумала Тринитэ, глядя в лицо смотрителя.
— Их собственный, параллельный, мир был озарен волшебным светом в самых глубинах Земли… Это был светлый и радостный мир, без врагов, без внешних угроз — аркадийцы сделали все, чтобы предотвратить возникновение опасностей извне. Шли годы, и постепенно они стали забывать, что другой мир — варварский, кровавый, продажный, заурядный — вообще существует, всего в пятистах метрах у них над головой. Прежняя Аркадия, некогда также находившаяся на поверхности земли, сохранилась лишь в памяти ученых и древних стариков, а молодые считали ее вымыслом, сказкой. О древней Аркадии, римлянах, кельтах родители рассказывали своим детям истории на ночь. Постепенно эти истории всем наскучили. В нынешнем мире, где жили аркадийцы, они были единственным народом. Их вселенная представляла собой огромный лес и светящиеся озера, усеянные островками зелени. Ночь там никогда не наступала — те, кто хотел поспать в сумраке, уходили в густой подлесок. Дожди там также не выпадали — воды в озерах и без того было достаточно. Словом, это была настоящая идиллическая Аркадия, какой представляли ее себе философы Древней Греции.
Взгляд старика по-прежнему был мечтательным, но голос стал хриплым. Любен с измученным видом провел языком по сухим губам:
— Я… хочу пить…
Сильвен направился к колодцу. Когда он поднял крышку, в лицо ему ударил густой запах растений. Никогда прежде этот аромат не был таким сильным. Вода светилась, но это не были отблески света горящей в хижине свечи.
Зачерпнув воду в металлическую кружку, он принес ее Любену.
— Спасибо…
Пока старик утолял жажду, Тринитэ спросила:
— Вы сказали, что мир аркадийцев стал идеальным… Значит, у них больше не было разделения по расовому признаку?
Любен взглянул на нее с искренним удивлением:
— Нет, почему? Оно продолжало оставаться, как всегда, и это совсем не мешало гармоничной жизни. Светлые возделывали землю, темные охотились, воевали и защищали Аркадию. Светлые аркадийцы по натуре были мягкими и кроткими, темные — суровыми и властными. Но между двумя расами практически никогда не возникало конфликтов. Они уважали друг друга. У каждой были свои любимые места отдыха, свои развлечения, свои традиции. Между ними существовало разумное распределение обязанностей. Благодаря этому в обществе царило спокойствие и равновесие. Поэтому и светлые, и темные одобряли запрет на межрасовые браки.
