Лэйни Тейлор - Дочь дыма и костей
Ах да, был еще один способ: особая форма членовредительства, для которой нужны плоскогубцы и отчаянная целеустремленность.
Все происходило совсем не так, как пишут в книжках. На перекрестках дорог странников не поджидали ведьмы, жаждущие отблагодарить за то, что те не отказались разделить с ними скромную трапезу. Джинны не вылетали из бутылок, и золотые рыбки не предлагали выкуп за свою жизнь. В мире существовало лишь одно место, где исполнялись людские желания: лавка Бримстоуна. И расплачивались здесь не золотом, не загадками или прочей сказочной чепухой и, уж конечно, не душами. Все было куда удивительнее.
Валютой были зубы.
Кэроу перешла через Карлов мост, села в трамвай и отправилась в Еврейский квартал, средневековое гетто, которое теперь со всех сторон теснили пышные, как торты, многоквартирные дома в стиле ар-нуво. У черного хода одного из них Кэроу остановилась. Простая металлическая дверь — ничего особенного. Если самой открыть ее со стороны улицы, окажешься в проплесневевшей прачечной. Но девушка постучала и стала ждать: когда дверь открывали изнутри, входящий попадал в совершенно другое место.
Дверь распахнулась. На пороге стояла Исса, словно сошедшая с рисунков из альбомов Кэроу, похожая на античную статуэтку богини-змеи.
— Здравствуй, дорогая.
— Здравствуй, — с нежностью ответила Кэроу и поцеловала ее в щеку. — Кишмиш вернулся?
— Да. Замерз как ледышка. Холодно у вас.
Исса — хранительница врат — провела Кэроу внутрь, закрыла дверь, и они вдвоем оказались в передней — помещении размером не больше чулана. Дверь, ведущая дальше, открывалась только в том случае, если входная дверь была плотно закрыта — как защитная крышка в вольере, что не дает птицам разлететься.
— Как прошел день, милая?
Змеи обвивали руки Иссы, кишели в ее волосах, а одна опоясывала тонкую талию, словно цепочка на исполнительнице танца живота. Перед тем как открыть внутреннюю дверь, каждому гостю надевали на шею змею — всем, кроме Кэроу, единственной из людей, кто входил в лавку без ошейника. Ей доверяли. В конце концов, она здесь выросла.
— Денек сегодня тот еще, — вздохнула Кэроу. — Каз такое вытворил! Представляешь, явился на урок рисования — натурщиком к нам устроился.
Исса, разумеется, не встречалась с Казом лично, но была знакома с ним заочно — по рисункам в альбомах, — как и он с ней. Только в отличие от Каза, который считал Иссу и ее совершенные груди плодом эротических фантазий Кэроу, она знала, что Каз действительно существует.
Они с Твигой и Ясри, как и друзья Кэроу из числа людей, обожали рассматривать ее альбомы, но подругой причине. Их интересовали сцены из обычной жизни: прячущиеся под зонтами туристы, куры на балконах жилых домов, играющие в парке дети. Иссу особенно привлекали обнаженные модели. Образ обычной человеческой фигуры, лишенной элементов других биологических видов, казался ей незавершенным. Рассматривая Кэроу, она то и дело заявляла: «По-моему, милая, оленьи рога тебе будут к лицу» или: «Из тебя получилась бы чудная змея», — словно предлагала попробовать сменить прическу или помаду.
Сейчас глаза Иссы яростно вспыхнули.
— Пришел в школу, говоришь? Мышиный паштет! Ты его нарисовала? Покажи!
В гневе ли, нет ли, она не упускала возможности взглянуть на обнаженного Каза.
Кэроу протянула альбом, который тут же раскрылся.
— Испортила самую интересную часть! — разочарованно проговорила Исса.
— Поверь, ничего выдающегося.
Исса прыснула, в это время со скрипом отворилась дверь, и Кэроу ступила через порог, как обычно при переходе ощутив едва уловимый приступ тошноты.
Она уже находилась не в Праге.
Раньше Кэроу жила в лавке Бримстоуна, но до сих пор не понимала, где она расположена. Знала только, что дверь в нее есть в любом месте мира. В детстве она часто старалась выпытать у Бримстоуна, где точно находится лавка, на что неизменно получала небрежно брошенное: «Кое-где».
Бримстоун не был любителем отвечать на вопросы.
Лавка, где бы она ни находилась, представляла собой помещение без окон с беспорядочным нагромождением полок. Наверное, так выглядит место, куда зубная фея складывает свою добычу — если, конечно, она приходит не только к людям. Ядовитые зубы гадюк, собачьи клыки, бороздчатые моляры[2] слонов, длиннющие желтые резцы экзотических грызунов — все это было разложено по ящичкам, аптекарским шкафчикам, нанизано гирляндами на нити, свешивающиеся с крюков, и укупорено в сотни склянок, которые можно встряхивать как маракасы.
В тени изогнутого потолка мелькали крошечные существа, то и дело царапая миниатюрными коготками по каменному своду. Как и Кишмиш, малютки совмещали в себе черты разных животных: скорпионов и мышей, гекконов и крабов, жуков и крыс. В сырости водостоков сидели улитки с головами лягушек-быков, бесчисленные колибри с крыльями мотыльков бились о фонари, отчего те, поскрипывая медными цепями, раскачивались из стороны в сторону.
В углу, изогнув несуразно длинную шею, работал Твига: очищал и скреплял золотыми полосками зубы, чтобы нанизать на кетгут.[3]
Из кухонного закутка, в котором полновластно хозяйничала Ясри, доносился звон посуды.
Слева за массивным дубовым столом восседал сам Бримстоун. Кишмиш примостился на своем обычном месте, на правом роге хозяина. На столе стояли лотки с зубами и ларчики с самоцветами. Бримстоун собирал из них ожерелье.
— Кэроу, — произнес он, не поднимая головы, — по-моему, я писал «срочное дело».
— Поэтому я и приехала срочно.
— Прошло уже… — он посмотрел на карманные часы, — сорок минут.
— Я была на другом конце города. Подари мне крылья — буду гонять быстрей Кишмиша. А лучше дай гавриэль.
Гавриэлем звалась вторая по могуществу монета желаний, с помощью которой можно заполучить способность летать.
Не отрываясь от работы, Бримстоун заметил:
— Сдается мне, летающая девушка в вашем городе незамеченной не останется.
— Нет ничего проще! — ответила Кэроу. — Два гавриэля — и я стану еще и невидимой.
Бримстоун поднял взгляд. В золотисто-желтых крокодильих глазах с вертикальными щелками зрачков веселья не наблюдалось. Кэроу знала: никаких гавриэлей он не даст. Она и не надеялась их получить, просто обвинения были несправедливы. Ведь она примчалась по первому требованию.
— Разве тебе можно доверить гавриэли? — спросил он.
— Конечно. Что за вопрос?
Она почувствовала на себе оценивающий взгляд. Бримстоун словно перебирал в уме ее прежние желания.
Иметь синие волосы: желание легкомысленное.
Избавиться от прыщей: желание глупое.
Чтобы свет выключался сам собой и не нужно было вставать с кровати: желание ленивое.
— Что-то бусы у тебя коротковаты. Выдался тяжелый день?
Рука Кэроу взметнулась вверх. Слишком поздно.
— Ничего от тебя не скроешь.
Без сомнений, старый черт точно знал, на что она потратила скаппи, и продолжил мысленное перечисление:
Устроить бывшему парню чесотку в интимном месте: желание мстительное.
— Такая мелочность тебя недостойна, Кэроу.
— Он заслужил, — бросила она, забыв о прежнем стыде. По словам Зузаны, за плохое поведение нужно наказывать, и Кэроу добавила: — Ты ведь не спрашиваешь своих поставщиков, что они собираются загадывать. Уверена, заставить человека чесаться — сущие пустяки по сравнению с их желаниями.
— Надеюсь, ты им не чета, — без затей ответил Бримстоун.
— Но поручиться не сможешь?
Поставщики зубов, заходившие в лавку, за редким исключением, представляли собой наисквернейшую часть человечества. Хоть у Бримстоуна и был небольшой круг давних помощников, которые не вызывали у девушки чувства омерзения (к примеру, старая торговка алмазами — несколько раз она даже выступала в роли бабушки, чтобы записать Кэроу в школу), в большинстве своем сюда являлись подлые, гнусные типы с запекшейся под ногтями кровью. Они убивали и калечили, в карманах носили клещи, чтобы рвать зубы у мертвецов, а иногда и у живых. Кэроу питала к ним отвращение, и, уж конечно, она была лучше их.
— Докажи — используй желания на добрые дела, — предложил Бримстоун.
— Тебе ли говорить о добрых делах! — рассердилась Кэроу и указала на ожерелье, которое он сжимал в гигантских когтистых руках: крокодильи зубы — скорее всего из Сомали, волчьи клыки, конские моляры и гематитовые бусины. — Интересно, сколько из-за тебя сегодня погибло животных. Не говоря уже о людях.
Исса удивленно ахнула. Кэроу понимала — лучше попридержать язык, но остановиться не могла.
— Нет, правда. Ведешь дела с убийцами, и даже не взглянешь на горы трупов, которые они оставляют за собой. Притаился тут как тролль…
