Дебора Харкнесс - Манускрипт всевластия
Видение пропало. Я отыскала глазами Мэтью, ища в нем спасения от этой новой напасти. Он тут же подошел и навис надо мной, но я не испытала привычного успокоения от его близости.
— Лучше я убью тебя сам, чем отдам в руки кому-то другому. Пожалуйста, не доводи меня до такой крайности — делай, что я говорю.
— Вот, значит, как, — сказала я, когда вновь обрела дар речи. — Подчинимся без борьбы замшелому уставу тысячелетней давности. Дело закрыто.
— Тебе никак нельзя попадать под колпак Конгрегации. Ты не владеешь своей магией, не понимаешь, какое отношение к тебе имеет «Ашмол-782». В Семи Башнях ты защищена от Питера Нокса, но уберечь теплокровного от вампиров попросту невозможно — я тебе уже говорил.
— Ты меня не тронешь. — В этом я, несмотря ни на что, была абсолютно уверена.
— Ты продолжаешь смотреть на вампиров в романтическом свете, но я, как бы ни сдерживался, все-таки пью кровь.
— Я знаю, ты убивал людей, — отмахнулась я. — Ты живешь на свете не одну сотню лет — думаешь, я поверю, что ты всегда довольствовался одними животными?
Изабо пристально наблюдала за сыном.
— Знать, что я убивал людей, и понимать, что это значит, — разные вещи, Диана. Ты понятия не имеешь, на что я способен. — Мэтью потрогал свой талисман и отошел от меня.
— Я знаю, кто ты. — Еще одно, в чем я была абсолютно уверена. Я сама не знала, откуда у меня взялось это инстинктивное доверие к Мэтью вопреки всем фактам, говорящим о злодеяниях не только вампиров, но даже и чародеев.
— Но себя ты не знаешь, а три недели назад не ведала, что я существую. — Взгляд Мэтью блуждал, руки дрожали, как у меня. Подавшаяся вперед Изабо тоже давала повод для беспокойства. Помешав угли в камине, он отшвырнул кочергу в сторону, и на камне осталась вмятина, как на масле.
— Мы справимся с этим, только дай нам немного времени. — Я старалась, чтобы мой голос звучал тихо и успокаивающе.
— Нет, не справимся. — Мэтью начал расхаживать взад-вперед. — В тебе слишком много необузданной силы. Это как наркотик, опасный и вызывающий привыкание — к нему тянутся все иные. Ты все время под угрозой, пока рядом с тобой вампир или чародей.
Я не успела ответить: Мэтью, мгновенно переместившись, взял меня ледяными пальцами за подбородок и поднял на ноги.
— Я хищник, Диана. — Он говорил это так, словно признавался в любви. Темный гвоздичный аромат кружил голову. — Я должен охотиться и убивать, чтобы жить. — Он повернул мою голову, охолодил взглядом горло.
— Отпусти ее, Мэтью. — В голосе Изабо не было страха, и моя вера в Мэтью не дрогнула. Он просто пугал меня — настоящая опасность вроде той, что исходила от Доменико, мне не грозила.
— Она думает, что знает меня, Maman, — промурлыкал он. — Откуда ей знать, как жажда теплой крови скручивает желудок, доводя до безумия. Какое наслаждение мы испытываем, когда чужая кровь пульсирует в наших жилах. Как трудно мне быть так близко и не отведать ее.
Изабо поднялась с места.
— Сейчас не время давать ей уроки.
— Убить тебя сразу — не единственный вариант, — продолжал он, не обращая внимания. Чернота его глаз завораживала. — Я мог бы пить тебя медленно, день за днем, давая крови восстановиться. — Он охватил рукой мою шею. Большой палец поглаживал пульс, словно прикидывая, куда вонзиться зубам.
— Перестань, — резко сказала я — сцена запугивания слишком уж затянулась.
Мэтью бросил меня на ковер и тут же оказался на другом конце комнаты. Он стоял спиной ко мне, склонив голову.
Узор ковра закружился перед глазами. Листья на синем небе — зеленые, золотые, коричневые.
— Твои мама и папа убиты, — говорила мне Сара. — Их больше нет, милая.
Оторвав глаза от ковра, я уперлась ими в спину вампира.
— Нет!
— В чем дело, Диана? — Тревога за меня вытеснила хищника прочь.
Снова водоворот красок — зеленое, коричневое, синее, золотое. Листья кружились на воде, падали сверху. Выгнутый отполированный лук лежал рядом со стрелами и полупустым колчаном. Я протянула руку, и натянутая тетива врезалась мне в ладонь.
— Мэтью, — предостерегла Изабо, нюхая воздух.
— Да, я тоже чувствую, — проворчал он.
Он твой, сказал чей-то голос. Не отпускай его.
— Я знаю, — нетерпеливо бросила я.
— Что ты знаешь, Диана? — Мэтью сделал шаг в мою сторону, но Марта опередила его.
— Оставь ее, — прошипела она. — Дитя не на этом свете.
Не на этом и не на том. Я терзалась между горем от потери родителей и сознанием, что Мэтью скоро тоже уйдет.
Будь осторожна, предупредил голос.
— Поздно. — Я с размаху ударила по луку, переломив его надвое. — Слишком поздно.
— Что поздно?
— Влюбилась я в тебя, вот что.
— Быть не может, — проговорил Мэтью. Было очень тихо, только огонь трещал. — Так быстро?
— Вампирское отношение к времени, — пробормотала я. Смесь прошлого с настоящим продолжала морочить меня, но собственническое слово «любовь» показывало дорогу в нужное место и время. — У нас, чародеев, нет в запасе ваших столетий, вот мы и спешим. Сара говорит, что моя мать полюбила отца с первого взгляда, а я тебя полюбила с тех самых пор, как чуть не огрела веслом на городской пристани Оксфорда. — Кровь в моих жилах начала тихонько гудеть. Марта, видимо, тоже услышала это и напугалась.
— Ты не понимаешь. — Казалось, что Мэтью вот-вот переломится пополам, как мой лук.
— Нет, понимаю. Конгрегация будет чинить мне препятствия, но не им указывать, кого я должна любить. Когда у меня отняли родителей, я была ребенком и поневоле слушалась взрослых. Теперь я взрослая и буду драться за Мэтью.
— Увертюра Доменико — ничто по сравнению с тем, чего можно ждать от Питера Нокса. Сегодняшний визит был попыткой наладить отношения, дипломатической миссией. Ты не готова к борьбе с Конгрегацией, какие бы мысли тебя ни посещали на этот счет. И если ты даже начнешь войну, что за этим последует? Старая вражда вспыхнет с новой силой и выдаст нас людям. От этого может пострадать и твоя семья. — Мэтью резал по живому, чтобы заставить меня одуматься, но ничто не могло перевесить моего чувства к нему.
— Я люблю тебя и не собираюсь сдаваться. — В этом я тоже была уверена.
— Ты меня не любишь.
— Я сама решаю, кого, когда и как мне любить. Хватит командовать, Мэтью. Если мои представления о вампирах грешат романтизмом, то твое отношение к женщинам нуждается в решительном пересмотре.
Не успел он ответить, на кушетке завибрировал телефон. Мэтью выругался по-окситански — должно быть, не слабо, поскольку даже Марту шокировал — и схватил свой мобильник.
— В чем дело? — спросил он, не сводя с меня глаз.
На том конце что-то забормотали. Изабо и Марта обменялись встревоженным взглядом.
— Когда? — грянул, как из ружья, Мэтью. — Взяли что-нибудь? — Я сморщила лоб, слыша, как он разгневан. — Ну, слава богу. Повреждения есть?
В Оксфорде что-то случилось — видимо, кража. Хоть бы не Олд-Лодж ограбили.
Мэтью, выслушав ответ, провел рукой по глазам.
— Еще что?
Новая пауза. Мэтью отошел к огню, взялся за каминную полку.
— Вот тебе и дипломатия. — Он тихо выругался и добавил: — Через несколько часов буду. Сможешь приехать за мной?
Значит, мы возвращаемся в Оксфорд прямо сейчас. Я встала.
— Отлично. Позвоню, когда пойдем на посадку. И вот еще, Маркус: узнай, кто входит в Конгрегацию помимо Питера Нокса и Доменико Микеле.
Питер Нокс? Кусочки пазла начали складываться. Неудивительно, что Мэтью мигом вернулся из Шотландии, узнав от меня, кто тот колдун в твидовом пиджаке. И что теперь он так старается меня оттолкнуть. Мы собрались нарушить закон, за соблюдением которого Нокс как раз и следит.
Мэтью закончил разговор и сжал руку в кулак, точно намереваясь задать каминной полке как следует.
— Это Маркус. Кто-то пытался проникнуть в лабораторию. Надо лететь в Оксфорд. — Глаза у него были совершенно мертвые.
— Все в порядке, надеюсь? — Изабо бросила на меня обеспокоенный взгляд.
— Нашу систему безопасности они не одолели, но мне нужно поговорить с руководством и позаботиться, чтобы новая попытка не оказалась удачной.
Я не видела смысла в его словах. Ведь это хорошо, что взломщики не прошли внутрь? Зачем же так сокрушенно качать головой?
— Кто это был? — спросила я.
— Маркус точно не знает.
Странно, учитывая вампирское обоняние.
— Люди?
— Нет.
Снова односложные ответы. Досадно.
— Пойду соберу вещи. — Я пошла к лестнице и остановилась, услышав от Мэтью:
— Ты остаешься здесь.
— Я хочу в Оксфорд. С тобой.
— В Оксфорде сейчас небезопасно. Когда ситуация изменится, я вернусь.
— Ты только что сказал, что мы едем вместе! Определись наконец, Мэтью. Чего я, собственно, должна опасаться? Манускрипта и чародеев? Питера Нокса и Конгрегации? Доменико Микеле и вампиров?
