Александр Бруссуев - Радуга 1
Когда народ собрался, оживленно переговариваясь и смеясь, как то водится у беззаботной студенческой братии и сестрии, появился и сам Куратор. Он расположился на перилах второго этажа и потребовал к себе внимания. Следует отметить, Сатанаил был хорошим, даже — замечательным оратором, легко говорил на любых, поддающихся экскурсии по политической карте мира, языках, не считая некоторых, давно мертвых.
— Привет! — сказал он. — Это я, что вас всех собрал.
В ответ, как и полагается, раздалось много реплик, в том числе и не самых вежливых. Что поделать — молодежь любит самоутверждаться.
— Приведу пример, — продолжил Сатанаил. — Для начала возьмем таппинг — есть такой забавный способ игры на гитаре. Потом — Августа Янга. Добавим вокал, барабаны и прочее. Присовокупим крики толпы «Thunder!», обзовем все это «The Razor Edge» образца 1990 года. И что мы получим?
— Thunderstruck! — закричали одни.
— AC/DC! — поддержали их другие.
— Правильно. Вы обнаружили целостную историю. Исчерпывающую и правдивую. Но если бы я упомянул лишь один факт, то сделать это можно было только наугад, причем угадывали бы — вы, а соглашался бы — я. И не факт, что мое согласие основывалось бы на правде.
— Дальше! — закричали самые нетерпеливые.
— Страна, лишенная прошлого, теряет будущее. Крылатая фраза, и мне нравится ее повторять! Я читаю ваши учебники и не узнаю прошлого. Взбредет в голову одному из ваших президентов объявить себя царских кровей — в очередь выстроятся маститые ученые мужи, доказывающие истинность этого. Документы принесут и печати покажут. Будут мелко-мелко трясти в подобострастии двойными подбородками и угодливо выставлять грудь под регалию.
Потом Сатанаил, все больше воодушевляясь, говорил о том, что в настоящее время все больше вопросов ушедших дней остаются без ответов.
Зачем придуманы сказочные монголо-татары? Еще во второй половине девятнадцатого века конкурс работ о влиянии мифического ига на Россию при Академии наук не рассмотрел ни одной работы, потому как никто не сумел отыскать даже мало-мальского воздействия оного. За исключением, правда, одного немца, который был не в толку и путал сам себя, добиваясь денежной компенсации. Но ему дали в рыло и предложили приехать в Россию, где он еще ни разу не был. Немец не растерялся, с Академией рядиться завязал и бросился сочинять труд про Александра Филипповича Македонского, как тот скакал на Буцефале.
Почему на голове у Героя Российского государства Александра Невского всегда изображается никогда не принадлежавший ему шлем (что в кино, что в ордене)? Увы, не делали тогда еще подобных изысков, ограничиваясь ведрами с рогами, да и сам Невский все более становится похожим на популярного в сороковые годы 20 века актера Черкасова. «Кто с мечом к нам придет, тот с мечом и уйдет!» По выгоде: неся меч либо в руке, либо, уж не обессудьте, в спине.
Каким образом предательское избиение генуэзских барыг, именовавшееся «Мамаевым побоищем» вдруг сделалось Куликовской битвой? Очень захотелось эксцентричному помещику придумать у себя в подворье нечто значимое, историческое. Летописи, конечно, где эту битву не очень-то и упоминают, не было возможности переделать, могильники для жертв сечи тоже сделать было затруднительно, но проект удался на славу, Митя Донской вошел в ряд героев-патриотов. Для пущей важности еще и то ли Андрей Ослябя с Родионом Пересветом, то ли Родион Ослябя с Андреем Пересветом на поле всех поубивали, но и сами полегли. Не важно, что боярин Ослябя еще лет двадцать после своей смерти здравствовал. Проект реализован, деньги получены, патриоты машут шапками.
А почему мать самозванца Лжедимитрия признала его, как сына своего? Делать ей, наверно, было больше нечего, только всяких «воров» себе в сыновья записывать. Впрочем, как и полякам совместно с Мариной Мнишек, вдруг воспылавшим любовью к первому-поперечному Григорию Отрепьеву.
Зачем же оказали поистине царские почести Емельяну Пугачеву, зарядив им, точнее его прахом, Царь-пушку, чтобы та сделала один-единственный исторический выстрел? Даже Пушкину Александру Сергеевичу не позволили искать в архивах, кто же действительно скрывался под грозной кличкой «Пугачев», истово запрещая даже намеки на Петра 3.
Он еще много лил воду на колесо минувшего, не перебиваемый даже самым циничным слушателем. Наконец, к нему подошел невзрачный человек с пустыми и равнодушными глазами, кивнул и протянул руку, нимало не смущаясь. Сатанаил с видимым сожалением замолчал, сунул незнакомцу какой-то сверток и вновь повернулся к аудитории.
— Ладно, — сказал он. — Вы — люди умные, сами теперь разберетесь, что, да как. Писать историю нельзя одним историкам. Только когда в это дело вольют свои изыскания почвоведы, климатологи, инженеры, лингвисты, военные стратеги, специалисты по оружию, геологи, архитекторы и искусствоведы, даже медики — получится картина, наиболее приближенная к действительности, наиболее правдивая, наименее беззащитная перед вопросом: «почему?» Тогда можно будет сказать, что мы вычислили «Thunderstruck» AC/DC и при желании даже послушать его. Вы меня поняли?
— Да! — ответил хор голосов.
— Кто вы? — выкрикнул еще кто-то.
— Какая, в принципе, разница, кто я? Главное — кто вы? Поймите это, и вам покорится весь мир. Идите с Богом по домам и живите, словно вам остался один день.
— Почему один день? — не унимался кто-то любознательный, но Сатанаил ему не ответил.
И лишь только дождавшись, когда за последним слушателем закроется дверь, проговорил про себя:
— Потому что грядет апокалипсис, идиот!
38. Случай с дочерью Саши Матросовой
Вместо ожидаемой поездки на дачу вечер пятницы преподнес ужасное и неожиданное происшествие. Саша, освободившись со своего планового дежурства в «Дуге», дочку Машу дома не обнаружила. Вообще-то они договаривались, что сразу после прихода домой, выедут в сторону Выборга. Маша могла задержаться по своим делам, она уже была большой и разумной девочкой, но ее телефон предательски молчал. Это было тревожно.
Неизвестность, слава Богу, исчезла после короткого звонка от неопознанного абонента. Зато пришла тревога, почти паника, усугубляющаяся с каждой секундой.
«Не беспокойтесь о вашей дочери», — сказал в трубку мужской голос. — «Она будет цела и невредима. Только вот сегодняшнюю ночь, пожалуй, проведет не дома. Ее здоровью, в том числе и психическому, ничего не угрожает. Пока, во всяком случае. Дальнейшее — в ваших руках».
Саше не удалось ничего ответить — прозвучал сигнал отбоя. Можно было предположить, что похитители вскорости снова перезвонят, чтобы выдвинуть свои условия, но сидеть одной в пустой квартире и ждать — было свыше всяких сил.
— У меня украли дочь, — сказала она, дозвонившись Аполлинарию, и зарыдала.
— Какой же я дурак! — ответил тот. — Из дома не выходи. Сейчас я подъеду. Начинаю поиски немедленно. Постарайся успокоиться — ты это умеешь.
Шеф «Дуги» сразу же связал случившееся событие с визитом Куратора Конкачей. Тот начал действовать, подлец, что характерно — заранее предупредив об этом. Нужно было быть готовым к подобному развитию ситуации, но, черт возьми, какая оперативность! Аполлинарий вызвонил Шурика Степченкова, кратко обрисовал суть дела и предложил тому включить свои аналитические способности на полную катушку. Шурик собрал свой походный чемодан — объемный рюкзак со всякой полезной всячиной, нежно, как всегда, обнял жену, сказал детям «гудбай», попытался лягнуть ученого кота Федю, сел в машину и поехал в Петербург. За пять часов дороги ему нужно было выработать стратегию поведения, манеру общения с похитителями и способ победы, когда из «наших» никто не пострадает.
Тем временем Сатанаил сам вышел на связь. Он не стал терзать Сашу угрозами, он вообще с ней не разговаривал. Он позвонил прямо Аполлинарию.
— Ну что? — спросил он. — Была какая-нибудь необходимость в таком развитии событий? Все твоя гордыня. Страшный грех, между прочим. Завтра я назову место, куда ты принесешь меч. Договорились?
— Я подумаю, Куратор, — ответил тот. — У меня еще есть время до утра. Может быть, чего и соображу к нашему обоюдному удовлетворению.
— Ладно. Как скажешь. Только вот я, в отличие от тебя и тебеподобных, практически бессмертен. Учти.
— Учту. Все мы под Богом ходим. Очень прошу: не пугай Машеньку. Нет необходимости. Ты же знаешь, что дело завтра разрешится.
К утру, действительно, вся стратегия была выработана. Меч передали подоспевшему Шурику, тот вместе с приятелем со студенческих времен Кешей отбыл к Саше на дачу. Кеша, вообще-то был Витей по фамилии Кошевой, но об этом никто не догадывался, даже, пожалуй, уже и он сам. Промышлял Кеша мелким жульничанием среди малых и средних компаний, дурил их, как мог, периодически получал по башке, но тем жил и, вроде бы, был вполне доволен. Помочь Шурику он согласился сразу же и бескорыстно — свои же люди! Едва они умчались, как Куратор перезвонил снова.
