Дебора Харкнесс - Манускрипт всевластия
Мэтью, отдававший по телефону указания кому-то еще, посмотрел на меня с одобрением.
— Ну вот, так лучше. Здесь нет рожка, — добавил он, беря сапоги, — дойдешь до конюшни в туфлях.
— Нет, я хочу сейчас!
— Ладно, садись, — вздохнул он. — В первый раз ты их без посторонней помощи не наденешь. — Мэтью расположил стул вместе со мной поудобнее и подставил правый сапог. Я сунула туда ногу по щиколотку и поняла, что он прав: сама я нипочем бы не продвинулась дальше. Мэтью, держа сапог за каблук и носок, осторожно его поворачивал, а я тянула за голенище. Через пару минут моя нога пролезла в колодку, Мэтью поднажал, и сапог стал на место.
Таким же манером мы надели второй. Я вытянула ноги, любуясь ими. Мэтью поддергивал, похлопывал и просовывал холодные пальцы за голенище, проверяя, нормально ли циркулирует кровь. Я встала — собственные ноги показались мне непривычно длинными, — сделала несколько пробных шагов, покрутилась на каблуках.
— Спасибо. — Привстав на носках, я обхватила Мэтью за шею. — Они прелесть.
В Оксфорде Мэтью нес мой ноутбук и коврик для йоги, здесь — шлем и камзол. Конюшня была открыта, внутри кто-то работал.
— Жорж, — позвал Мэтью.
Из-за угла вышел маленький жилистый конюх неопределенного возраста, но не вампир, со скребком и уздечкой. Бальтазар, когда мы прошли мимо, топнул и замотал головой, напоминая: ты обещала.
— На, малыш. — Я подала ему на ладони яблоко, которое стащила у Марты. Бальтазар деликатно, одними губами, взял его и с торжеством посмотрел на хозяина.
— Да, сегодня ты ведешь себя словно принц, — сухо заметил Мэтью, — но это не значит, что при первом удобном случае ты не превращаешься в черта. — Бальтазар раздраженно стукнул копытами.
Мы прошли в сбруйную. Там, помимо обычных уздечек и седел, стояли на полу деревянные стульчики, снабженные с одного боку перильцами.
— Что это?
— Дамские седла. — Мэтью скинул туфли и запросто натянул разношенные высокие сапоги: притопнул, подтянул, и готово. — Изабо предпочитает такие.
Дар и Ракаса в паддоке с интересом прислушивались к дискуссии Мэтью и Жоржа о препятствиях, которые могут нам встретиться. Я протянула Дару ладонь, жалея, что у меня больше нет яблок. Тот разочарованно фыркнул, учуяв сладкий фруктовый запах.
— В следующий раз обязательно. — Я нырнула под его шеей к Ракасе. — Здравствуй, красавица.
Она приподняла правую ножку и наклонила ко мне голову. Я огладила ее шею и плечи, приучая к своим рукам. Проверила, хорошо ли затянуты подпруги и нет ли морщин на потнике. Ракаса обнюхала меня, ткнулась в карман, где раньше лежало яблоко, и сердито мотнула головой.
— И тебе принесу, — со смехом пообещала я, твердо положив руку на ее круп. — Давай-ка посмотрим.
Ведьмы не любят, когда их окунают в воду, а лошади — когда трогают их копыта, но я никогда не сажусь верхом, не убедившись, что в копытах ничего не застряло.
Выпрямившись, я увидела, что мужчины пристально на меня смотрят. Жорж сделал какое-то замечание, Мэтью, задумчиво кивнув, протянул мне шлем и камзол. Жесткий камзол сидел плотно, но был не так страшен, как я ожидала. Волосы, связанные в хвост, не помещались под шлем, и я некоторое время манипулировала с его эластичной лентой. Мэтью оказался рядом как раз вовремя, чтобы подсадить меня в стремя.
— Почему ты никогда не ждешь, чтобы тебе помогли? — проворчал он мне на ухо.
— Я вполне могу сама сесть на лошадь.
— Знаю, что можешь. — Он ухватил меня за ногу, подкинул в седло, проверил подпруги, длину стремян и лишь тогда отошел к своему коню. Его посадка доказывала, что он провел в седле не одну сотню лет. Король, да и только.
— Тихо, — шепнула я, прижав каблуки к бокам нетерпеливо приплясывавшей Ракасы. Она недоуменно остановилась и стала прядать ушами.
— Пусти ее пока вокруг паддока. Я сейчас, только подпругу поправлю. — Мэтью, упершись коленом в левое плечо Дара, возился с ремнем. Я прищурилась, хорошо понимая, что подпруга тут ни при чем — он хочет посмотреть, как я езжу.
Я пустила Ракасу шагом. Она, оправдывая свое имя, действительно танцевала, поднимая и плавно опуская каждую ногу. Когда я сжала ее каблуками, танцевальный шаг перешел в такую же плавную рысь. Мэтью больше не притворялся, что затягивает подпругу, Жорж широко улыбался, облокотившись на изгородь.
«Чудо-девочка», — произнесла я беззвучно. Ракаса наставила левое ухо и слегка прибавила ходу. Я прижала к ней голень, и она, выбрасывая ноги и выгнув шею, пошла легким галопом. Сильно ли рассердится Мэтью, если мы сейчас перемахнем через изгородь?
Думаю, да.
— Ну-с? — спросила я на углу, опять перейдя на рысь.
Жорж кивнул и открыл нам ворота.
— Сидишь хорошо, — одобрил Мэтью, проинспектировав меня сзади, — и поводья хорошо держишь. — Кстати, — добавил он конфиденциально, приблизившись, — на твоем предполагаемом прыжке через изгородь наша вылазка тут же бы и закончилась.
Старые садовые ворота вывели нас прямо в лес. Мэтью заметно расслабился, удостоверившись, что ни одно существо вблизи нас не ходит на двух ногах.
Он послал Дара рысью, Ракаса послушно дожидалась моей команды. Я тронула ее каблуками, не переставая дивиться плавному ходу.
— А какой породы твой Дар?
— Дестриер, я бы сказал. Его отличительные черты — быстрота и живость.
На таких лошадях ездили крестоносцы.
— Я думала, что дестриер — это огромный боевой конь. — Дар был крупнее Ракасы, но ненамного.
— Для того времени они и были огромными, но мужчин из нашей семьи, в доспехах и при оружии, все равно поднять не могли. Такие, как Дар, нам служили для удовольствия, а в бой мы шли на першеронах наподобие Бальтазара.
Я смотрела между ушей Ракасы, набираясь мужества для следующего вопроса.
— Можно спросить одну вещь о твоей матери?
— Конечно. — Мэтью повернулся ко мне и уперся кулаком в бедро, держа поводья другой рукой. Я получила наглядное понятие о том, как ездили верхом средневековые рыцари.
— Почему она так ненавидит ведьм? Вампиры и чародеи — извечные враги, это понятно, но в ее неприязни ко мне я чувствую что-то личное.
— Того, что ты пахнешь весной, тебе мало?
— Да. Хотелось бы знать истинную причину.
— Она тебе завидует.
— Это еще почему?
— Давай разберемся. Во-первых, ты наделена волшебной силой и можешь заглянуть в будущее. Во-вторых, способна рожать детей и передавать свою силу им. В-третьих… тебе легко умереть.
— У Изабо есть ты и была Луиза.
— Да, она создала нас обоих, но это, вероятно, не то же самое, что родить.
— А почему она так завидует способности видеть будущее?
— Это связано с ее собственным обращением. Тот, кто создал ее, не спрашивал разрешения, — помрачнел Мэтью, — и сделал ее вампиром, чтобы взять в жены. До того она слыла ясновидящей и была достаточно молода, чтобы иметь детей. Став вампиром, она лишилась и того и другого. Изабо так и не смирилась с этой потерей, а ведьмы постоянно напоминают ей об утраченном.
— Ну, а легкая смерть здесь при чем?
— Она скучает по отцу. — Мэтью замолчал, и я благоразумно воздержалась от новых вопросов.
Лес поредел, Ракаса нетерпеливо зашевелила ушами.
— Вперед, — махнул рукой Мэтью, показывая на лежащее за опушкой поле.
Ракаса по моей команде закусила мундштук, взлетела на холм и принялась мотать головой, радуясь, что Дар внизу, а она наверху. Мы с ней описали восьмерку, ни разу не споткнувшись на поворотах.
Дар снялся с места в карьер и рванул к нам с невероятной быстротой — черный хвост так и стлался за ним. Я, раскрыв рот, придержала Ракасу. Вот, значит, в чем сила дестриеров: они переходят от нуля сразу к шестидесяти, как хороший спортивный автомобиль. Мэтью не натягивал поводья — Дар сам остановился как вкопанный в шести футах от нас, слегка поводя боками.
— Ну, вы даете! Мне ты даже через ограду не дал перепрыгнуть, а сам такое шоу устраиваешь.
— Дару недостает упражнений — это как раз то, что ему требуется. — Мэтью с ухмылкой потрепал скакуна по шее. — Поскачем наперегонки? Вам мы, разумеется, дадим фору, — с учтивым поклоном заверил он.
— Идет. Где финишируем?
Мэтью показал на одинокое дерево вдалеке. На выбранной им дистанции не было никаких препятствий — возможно, Ракаса тормозит не так хорошо, как Дар.
Я понимала, что вампира удивить трудно и что Ракаса, несмотря на все свои достоинства, ни за что не обскачет Дара — но мне очень хотелось, чтобы она показала себя. На миг упершись подбородком в ее теплую шею, я закрыла глаза и мысленно приказала: лети.
Она рванулась вперед, как от хлыста. Теперь мной руководили только инстинкты.
Я привстала на стременах, свела поводья в свободный узел. Когда Ракаса набрала полную скорость, я снова опустилась в седло, вынула ноги из бесполезных стремян, ухватилась за гриву. Позади, как в моем сне, грохотали копыта Дара. Я сжала левую руку в кулак, пригнулась к шее Ракасы.
