Инволюция (СИ) - Кауф А.

Агата подходит к стойке с кассой. В практически пустом кафе только двое обедающих людей. Нет ни официантов, ни уборщиц. Как и самого кассира. На столе Агата находит несколько стопок потрёпанных книжек «меню». В самом низу оказывается пара экземпляров, наиболее переживших время и использование (если таковое вообще было, и кто-то забирался в самый конец стопки). Немного покопавшись в меню, Агата нажимает на звонок. Дребезжание монотонно разносится в пространстве. Особого эффекта оно не оказывает. Разве что посетители удивлённо поворачиваются в её сторону. Видимо, пользоваться звонками в данном кафе было не принято.

— Бэ-э-эзил, мне бы перекусить, — протяжно взывает Агата. Чуть погодя, она более игривым тоном добавляет: — у меня всего одна вечность, и я не хочу её потратить на голодное ожидание.

Будто только и ожидая этого, из дверей кухни показывается светлая голова.

— Маленькая мисс! — Вытирая руки о фартук, Бэзил спешит к ней. — Я смотрю, вы всё же решили навестить моё скромное кафе.

— А про кассира вы мне, как погляжу, соврали. Очередей нет. Как и его самого.

Пока Бэзил заливается смехом, Агата, украдкой поглядывая на гостей, со вздохом радости обнаруживает, что те потеряли к ней интерес.

— Это точно, — мужчина утирает слёзы. Видимо, его могла рассмешить любая, даже не самая удачная шутка. — Чего желаете отведать?

— Грудинка фазана в белом вине с грибами, думаю, идеально подойдёт. Тыквенное пюре с обжаренным беконом. Салат — на ваше усмотрение, но обязательно с капустой «айсберг». И экспрессо. Двойной. Без сахара. Я адски голодна.

— Минут двадцать, и всё будет готово, маленькая леди. Если что—то заинтересует из книг, обращайтесь во—о—он к той пожилой даме, — Бэзил указывает в отдалённый угол кафе. Там в тени книг действительно сидит мрачного вида старуха, тщательно сшивающая корешок потрёпанной книги.

Удовлетворённая ответом, Агата отлипает от стойки. Совет Бэзила приходится ей кстати. Среди всех этих пыльных фолиантов точно есть раритетные книги, датируемые сотней лет, а то и ранее. Их ценность не подвергается сомнению, как и знания, заключённые в них. Прикоснуться к древности или даже чему-то необъяснимому, пропитывающему весь город, будет отличным опытом. Тем более смиренно ждать заказа, ловя на себе настороженные взгляды, не лучшая затея. Агата могла бы и сама покопаться в грудах книг, но куда приятнее сразу получить верное направление. Если, конечно, она не вызовет подозрения.

— Доброго дня, мадам, — сдержанно здоровается Агата.

Старуха отвечает полным недовольства взглядом и снова возвращается к своему занятию.

— Нынешняя мяулодежь совсем от рук отбилась. Родители мяуанерам не учат, а те и рады. Все поурядочные леди, прежде чем загоуворить, обязаны делать реверанс, — добавляет она, видя непонимающий взгляд.

Изо всех сил стараясь не нагрубить, Агата делает нелепый жест. Разочарованно покачав головой, женщина всё же откладывает книгу в сторону.

— Чем могу быть полезна, мэум?

— Если вас не затруднит, подыщите мне нечто такое, что я смогу прочесть только здесь.

— Из дальних зеумель прибыли? Угоульные Крылья, так? — нацепив очки на нос, старуха оглядывает Агату с ног до головы. — Некромяукота вы у нас не найдёте. Сэр Ван дер Брум забрал его в личную библиотеку ещё мяуесяца два назад.

— Тогда… что-нибудь похожее на это.

Агата даже не пытается повторить мяукающее сочетание названной книги. Она едва разбирает то, что ей говорит пожилая леди. И хотя её речь остаётся всё такой же изящной и беглой, как у столичных граждан, нагромождение странных звуков отчасти затрудняет понимание.

Кряхтя, старуха поднимается с места. Она оказывается довольно низкорослой и с длинной, волочащейся по полу, косой.

— Проушу за мной.

В полной тишине они углубились в лабиринт книжных шкафов, петляя меж сваленных в груду книг. «А эта библиотека куда больше, чем кажется снаружи», — невольно подмечает Агата. И вправду, потолок поднимается всё выше, стеллажи удлиняются, а полок, занавешенных паутиной, становится всё больше. «В этом городе рушится всё, от логики до элементарных законов физики».

Женщина останавливается возле одной из пыльных полок и достаёт пухлый фолиант в потёртом переплёте. Рукавом смахнув слой пыли, она протягивает его Агате. Медная надпись гласит — «Дьяволов Родич».

— Это биоуграфия Джедедии Ван дер Брума, написанная оудним из его сыновей. Надеюсь, мне не нужно объяснять, кто это. Хоть чему—то же доулжны учить детей, — получив утверждающий кивок, старуха немного расслабляется. — Здесь, вы наудете то, что ищите. Если захоутите вернуться к стоуликам, сделайте два шауга назад и обернитесь проутив часовой стрелки. Всего хорошего, мэум.

— Благодарю, — произносит Агата и, спохватившись, делает реверанс.

Пожилая женщина удовлетворенно улыбается, а затем просто растворяется в воздухе. Теперь Агата стоит совсем одна посреди лабиринта из книжных стеллажей.

— М-м-мда… А ведь Бэзил говорил, что только Уоловоротроуд сломался в пространстве, — невольно произносит она.

«Интересно, если я сделаю несколько шагов вперед, меня перекинет на крышу кафе?» Однако проверять она не торопится. Потоптавшись ещё немного на месте, Агата делает неуверенный шажок в сторону одной из куч книг. Убедившись, что она никуда не пропала из этого места, Агата расслабленно усаживается на пыльные фолианты и раскрывает книгу.

Время за чтением пролетело незаметно. Некоторые факты о жизни Первопроходца она уже знала со слов Мор. Но то, как ярко описывались некоторые жуткие подробности, заставляло под новым углом взглянуть на известную информацию. И прийти к простому выводу: запретные знания глубинной древности нужно искать не в тропических джунглях и ацтекских храмах, не на Тибете и даже не среди диких племён островов атланты. А здесь, в маленьких городках, где рассказы о шабашах и ведьмах до сих пор вызывают не приступы смеха, а самый настоящий ужас.

Культ кошек изначально предполагал жуткие жертвоприношения, всевозможное уподобление кошачьим, вплоть до походки на четырех ногах и общения мяуканьем. Нередко устраивалась охота на людей из соседних деревень. Затем под бурные гулянки и празднества захваченных в плен съедали — этим они отдавали дань диким кошкам. Власть Джедедии была столь велика, что каннибалистические пристрастия приверженцев культа всегда сходили с рук. Мало кто из столичных полисменов имел желание добираться в уединённую глушь, только ради того, чтобы выслушивать суеверный бред ополоумевший деревенщины.

Но больше всего Агату заинтересовал раздел, освещающий период, когда Джедедия только начинал подчинять себе Ливингстон Бэй. В ход шли как физическая, так и магическая расправа. Последняя под бесчеловечной рукой колдуна имела вполне ощутимые последствия. То, что делал рыжий бес, не шло ни в какое сравнение с шарлатанками, кричащими проклятия вслед, если ты не дал им погадать по руке. В книге детально описывались варианты устранения различных конкурентов самыми изощрёнными способами. От превращений в камень до родового проклятия, они могли обратить любого отважного героя в беспомощного психопата с нервным тиком. Джедедия был умён и хитёр. К каждому врагу он находил особый подход. Нащупывал слабые места. Подыскивал подходящую стратегию. А затем наносил удар. Один — единственный и беспощадный. Ставящий на колени любого, кто посмеет перейти дорогу.

Агата, так и не смогла ответить, верит ли она тому, что читает. Неделю назад она точно знала: создать настоящую новую руку из обыкновенных ниток и ткани — это бред больного шизофренией. Теперь же её убеждения дали заметную трещину. Всё глубже погружаясь в исследование Ливингстон Бэй, она начинала опасаться за собственный рассудок, не раз ловя себя на мысли о собственном, не иллюзорном сумасшествии. Перелистывая страницу за страницей, Агата на полном серьёзе начинала размышлять, какой из способов Джедедии пригодится для устранения Валери. Глупость, учитывая, что все способы строятся на магии. Но если умнейшие профессора позволяют себе помечтать о разноцветных пони в послеобеденный перерыв, то чем она хуже? После того, как выровняется ситуация и можно будет вернуться в столицу, она собственными руками загонит эту тварь в могилу. Да, Агата отомстит. Жестоко отмстит.