Даниэль Дефо - Жуткие приключения Робинзона Крузо, человека-оборотня
Эти слова заставили капитана схватить предоставленный мной мушкет и заткнуть за пояс пистолет. Его спутники тоже вооружились мушкетом и двинулись вперед. Кто-то из них зацепился за ветку, и один из уже проснувшихся матросов обернулся на шорох и, увидев их с оружием в руках, поднял тревогу. Однако было уже поздно, ибо в тот самый момент, как он закричал, раздался залп. Стреляли они без промаха, и один из моряков был убит наповал, а другой получил тяжелое ранение. Еще живой, он поднялся на ноги и принялся звать на помощь. Капитан Бёрк приблизился к нему и сказал:
— Поздно звать на помощь. Моли Господа, чтобы он простил тебя за твое преступление. — И с этими словами капитан прикончил его ударом приклада по голове, и тот умолк навеки.
Из той компании оставались еще трое, из которых один получил легкое ранение. К этому времени к нападающим присоединился и я. Видя, что им угрожает опасность и всякое сопротивление бесполезно, бунтовщики запросили пощады. Бёрк пообещал сохранить им жизнь, если они докажут ему, что искренне раскаиваются в совершенном ими предательстве и поклянутся помочь ему вернуть себе корабль. Они принялись уверять его, что искренне раскаиваются в содеянном, а капитан исполнил свое желание сохранить им жизнь. Я не возражал, но потребовал от него, чтобы в течение всего их пребывания на острове негодяи были связаны по рукам и ногам.
Тем временем я отправил Пятницу и Тёрнера, помощника капитана, к лодке, приказав охранять ее и снять с нее весла и паруса, что они и сделали. Через некоторое время появились три отсутствовавших на свое счастье матроса, повернувшие назад, когда услышали ружейные выстрелы. Увидев, что капитан из пленника превратился в хозяина положения, они сдались ему и безропотно дали себя связать. Таким образом, наша победа оказалась полной.
Мои новые союзники, остров пугает разбойников
Теперь нам с капитаном Бёрком осталось лишь обменяться историями о том, что с нами произошло. Я начал первым и рассказал ему обо всем, опустив, если уж быть совсем точным, некоторые подробности, касавшиеся особенностей моей натуры и природы острова. В самом деле, моя история и без того была полна всевозможных удивительных приключений и произвела на него неизгладимое впечатление. Однако когда настала его очередь рассказывать и капитан упомянул о том, что само небо сохранило мне жизнь на этом острове, чтобы я стал его спасителем, по его щекам заструились слезы, и он оказался не в состоянии продолжать свое повествование. Таким образом, наша беседа подошла к концу, и я отвел его и двух его спутников к себе домой, где накормил имевшимися у меня запасами еды и показал все, чем сумел обеспечить себя за нескончаемо долгие годы обитания в этом злосчастном месте.
Больше всего Бёрку понравилась моя крепость и то, как я замаскировал свое жилище с помощью высаженных деревьев, которым теперь было почти двадцать лет и они уже превратились в маленькую рощу. Я объяснил ему, что это мой замок и резиденция, и что кроме них у меня, как у большинства владетельных особ, есть загородный особняк, который я ему когда-нибудь покажу.
А до той поры нам предстояло придумать, как нам вернуть корабль. Бёрк был того же мнения, но, по его словам, не знал, как поступить, потому что на борту все еще находились двадцать шесть моряков, загнанных в угол и ожесточившихся, сознающих, что в случае капитуляции их вздернут на виселице, как только судно прибудет в Англию или в одну из английских колоний. Поэтому не могло быть и речи, чтобы напасть на них теми малыми силами, которые имелись в нашем распоряжении.
Я поразмыслил над его словами и пришел к заключению, что капитан совершенно прав. Необходимо было что-то предпринять, в ближайшее время заманить находившихся на борту в какую-нибудь западню и не допустить, чтобы они напали на нас и всех перебили. Я подумал, что через некоторое время экипаж корабля начнет беспокоиться по поводу исчезновения своих товарищей и лодки, и тогда они отправятся на берег на другой лодке и начнут их искать. Возможно, они будут вооружены и их окажется слишком много, чтобы мы с ними справились. Поэтому я решил, что, прежде всего, нам следует заняться оставленной на берегу лодкой, и сделать ее непригодной для плавания. Итак, мы сходили к лодке и забрали оставленное в ней оружие и кое-какие другие вещи.
Перенеся это добро на берег, мы пробили в днище посудины дыру, так что разбойники ни при каких обстоятельствах не смогли бы увести с собой эту лодку. Сказать по совести, я вовсе не надеялся, что нам удастся завладеть кораблем. Я исходил из того, что если они уедут, бросив здесь эту лодку, то я сумею починить ее, и на ней мы доберемся до Подветренных островов, зайдя по пути за нашими друзьями-испанцами, ибо я не переставал думать о них.
Мы с трудом затащили лодку подальше на берег, где ее не могло смыть приливом, да еще пробили в ее днище дыру, которую невозможно было заткнуть, и тут услышали выстрел корабельной пушки и увидели, как на мачту взлетел сигнальный флаг. Однако другая лодка не появилась. Наконец, когда все подаваемые ими знаки и выстрелы не возымели успеха, мы разглядели в подзорную трубу, что они спускают на воду другую лодку и на веслах идут к острову. Когда они подошли на более близкое расстояние, мы насчитали в ней не менее десяти человек, вооруженных ружьями.
Поскольку корабль стоял почти в двух лигах от берега, мы хорошо видели, как матросы приближаются к острову, и даже могли разглядеть их лица. Приливом их относило чуть восточнее того места, где причалила первая лодка, но они прошли на веслах вдоль берега, чтобы дойти до места, где высадились их товарищи и где сейчас находилась лодка. Капитан Бёрк узнал всех находившихся в лодке и имел представление об их нравах, поэтому он сказал, что там трое вполне честных парней, которые наверняка приняли участие в мятеже помимо своей воли, испугавшись и поддавшись нажиму со стороны большинства. Что касается боцмана Слаадера, мавританского пирата, который, по всей видимости, был у них за главного, и всех остальных, то все они отпетые головорезы, настроенные весьма решительно. Бёрк мучительно осознавал, что их слишком много, чтобы у нас оставалась хоть какая-то надежда.
Я ободряюще улыбнулся ему.
— Когда люди попадают в такое положение, им нечего бояться, — сказал я ему. — И куда же, позвольте вас спросить, сэр, делось ваше убеждение в том, что Провидение забросило меня на этот остров, чтобы спасти вашу жизнь, о чем вы совсем недавно упоминали с таким энтузиазмом? Что до меня, то, на мой взгляд, вы недооценили одного обстоятельства.
— Какого такого обстоятельства? — спросил он.
— Ну, — отвечал я, — не вы ли сами сказали, что среди них есть трое или четверо честных малых, которых следует пощадить? Да даже если бы и все они были отпетыми негодяями, я ни на один миг не усомнился бы в том, что сам Господь направляет их к вам. Будем считать, — продолжал я, — что каждый, кто высаживается на берег, находится в наших руках, а его жизнь или смерть зависят от того, как они поведут себя по отношению к нам.
Я говорил громко, стараясь казаться жизнерадостным, и видел, что мои слова производят впечатление. Поэтому мы энергично взялись за дело.
Как только мы увидели, что с корабля спустили лодку, мы тотчас же решили разделить наших пленников и спрятать их в самом надежном месте. Тех двоих, которых Бёрк считал самыми ненадежными, я отправил под надзором Пятницы и одного из спасенных в мой грот. Поскольку он находился довольно далеко, то мы могли не бояться, что наших пленников услышат или что они сумеют самостоятельно выбраться из леса в случае, если им каким-то образом удастся сбежать. Их оставили в пещере связанными, но снабдили едой и водой и пообещали, что если они будут вести себя тихо, то через день-два за ними вернутся, пригрозив, что в случае попытки совершить побег они будут безжалостно убиты живущим на острове зверем. Поскольку Пятница, когда хотел, умел делать зверское лицо, то пленники трепетали при мысли, что бывают существа еще более ужасные, чем он.
Они обещали потерпеть и посидеть тихо и были очень признательны, что их не оставили без еды и светильника.
С другими пленными обошлись мягче. Двоих по-прежнему держали связанными, потому что капитан не мог доверять им, а еще двоих я принял на службу по рекомендации Бёрка, и они торжественно поклялись жить и умереть с нами. Итак, с учетом этих двоих и капитана с двумя его товарищами, нас теперь семеро хорошо вооруженных людей, и у меня не было никаких сомнений в том, что мы управимся с десятком тех, в лодке, тем более что среди них, по словам капитана, было трое или четверо честных людей.
Как только мятежники добрались до того места, где находилась первая лодка, они причалили к берегу и, высадившись на остров, вытащили лодку на песок, чему я сильно обрадовался. Я боялся, что они станут на якорь, не дойдя до берега, и оставят людей охранять шлюпку, чтобы мы не смогли захватить ее. Оказавшись на берегу, они сразу бросились к первой лодке. Видно было, как сильно они удивились, когда обнаружили, что с нее сняты и весла, и вся оснастка, и что в днище ее зияет пробоина.
