Дебора Харкнесс - Манускрипт всевластия
Кто позволил Мэтью и Жюльет предпринять подобные действия, так и осталось тайной. Его сила, ее хитрость и блеск имени де Клермон могли, конечно, обеспечить им поддержку вампиров, но за всем этим явно крылось что-то еще. Все иные Нью-Орлеана, даже и чародеи, относились к отцу как к августейшей персоне.
Не состоял ли он тогда в Конгрегации? Это многое могло объяснить.
— При всей ее храбрости, — вторгся в воспоминания Маркуса голос Мэтью, — Диане вовсе не обязательно узнавать сразу все. — Мэтью отпустил сына и отошел.
— А о семье она знает? О других твоих детях? — «О твоем собственном отце», — добавил мысленно Маркус.
— Истории других вампиров я не рассказываю. — Мэтью слышал и то, что вслух не произносилось.
— Ты совершаешь ошибку. Диана не скажет тебе «спасибо» за умолчание.
— Это вы с Хэмишем так думаете. Я расскажу ей все, когда она будет готова — не раньше. Сейчас мне нужно увезти ее куда-то из Оксфорда.
— В Шотландию? — Маркус сразу подумал об отдаленном поместье Хэмиша. — Там ее уж точно никто не найдет. Или в Вудсток до твоего отъезда?
— Какого еще отъезда?
— Ты сказал, чтобы я взял твой паспорт. — Мэтью всегда уезжал, когда впадал в гнев, и возвращался успокоенным.
— Я не собираюсь бросать Диану, — отрезал Мэтью. — Мы с ней поедем в Семь Башен.
— Хочешь поселить ее под одной крышей с Изабо?! — вскричал потрясенный Маркус.
— Это и мой дом тоже, — заметил Мэтью, упрямо сжав зубы.
— Твоя мать открыто похваляется убитыми ею ведьмами. В том, что случилось с Луизой и твоим отцом, она винит каждого чародея, который ей попадается.
Мэтью сморщился, и Маркус наконец понял. Фотография убитых чародеев напомнила отцу о смерти Филиппа и о борьбе Изабо с безумием в последующие годы.
Мэтью, явно стараясь придумать что-то еще, сжал ладонями голову.
— Диана не имеет отношения ни к одной из этих трагедий. Изабо поймет.
— Ничего она не поймет, сам знаешь. — Маркус любил свою бабушку и не хотел ее огорчать. Если Мэтью, ее любимец, привезет домой ведьму, ей будет очень плохо.
— Семь Башен — самое безопасное место. Чародеи крепко подумают, прежде чем связываться с Изабо в ее собственном доме.
— Бога ради, не оставляй их вдвоем.
— Не оставлю, — пообещал Мэтью. — Вы с Мириам тем временем поживете в сторожке — пусть все думают, что Диана там с вами. Потом, конечно, обнаружится, что это не так, но несколько дней мы все-таки выиграем. Ключи у привратника. Через несколько часов, когда мы уедем, снимай с кровати покрывало — на нем ее запах, — отправляйся в Вудсток и жди дальнейших распоряжений.
— Но сможешь ли ты защищать и себя, и ведьму?
— Смогу, — уверенно сказал Мэтью.
Маркус кивнул. Вампиры стиснули друг другу руки выше запястий. Все, что требовалось сказать в такие моменты, давно уже было сказано.
Оставшись один, Мэтью сел на диван. Голову он все так же держал в ладонях — его поразило, как энергично противостоял ему сын.
Гравюра с богиней, преследующей добычу, снова привлекла его взгляд.
Ее средь нимф у леса встретил я:
Охотилась за мной моя Диана,
— вспомнил он строки из той же книги.
Диана Бишоп, хотя услышать его никак не могла, зашевелилась и вскрикнула. Мэтью бросился к ней, обнял ее. Стремление защитить эту женщину вспыхнуло в нем с новой силой, и дальнейшие действия обозначились очень четко.
— Я здесь, я с тобой, — шептал он в ее пестрые волосы. Диана во сне стиснула губы, между бровей прорезалась глубокая складка. Он всматривался в это лицо часами и хорошо его изучил, но не переставал дивиться его противоречивой натуре. — Ты околдовала меня, чародейка? — спросил он вслух.
За эту ночь он понял, что нуждается в ней как ни в чем другом. Семья и вкус новой крови отошли на второй план — лишь бы знать, что она в безопасности, что она рядом, что до нее можно дотронуться. Если это и значит быть околдованным, он пропал.
Он обнял ее еще крепче — с бодрствующей Дианой он бы себе этого не позволил. Она вздохнула и притулилась к нему.
Мэтью, не будь он вампиром, ни за что бы не расслышал того, что прошептала она, ухватившись сквозь свитер за его медальон, упершись кулаком в его сердце.
— Ты не пропал, ты нашелся.
Не почудилось ли ему? Нет. Она способна читать его мысли.
Не постоянно, не в сознательном состоянии — пока еще нет. Но это лишь вопрос времени. Скоро Диана будет знать о нем все, что только возможно. Проникнет в его тайны, столь темные и ужасные, что даже у него не хватает смелости о них вспоминать.
— Смелости у меня достанет на нас обоих, — прошелестела она.
— Хорошо, если так, — ответил Мэтью, прислонившись к ней головой.
ГЛАВА 17
Кокон из одеяла обматывал меня словно мумию — когда я пошевелилась, старые пружины задребезжали. Во рту стоял вкус гвоздики.
— Ш-ш-ш, — прошептал мне на ухо Мэтью. Я прижималась к нему спиной — мы лежали рядышком, как две ложки в ящике.
— Сколько сейчас времени? — осведомилась я хрипло.
Мэтью, слегка отстранившись, посмотрел на часы.
— Начало второго.
— А легла я когда?
— Вечером, часов в шесть.
Вечером…
В голове замелькали образы минувшего дня: алхимическая рукопись, угрозы Питера Нокса, искрящие пальцы, фотография мертвых родителей, рука матери, вечно тянущаяся к отцу.
— Ты дал мне какую-то дрянь. — Я попыталась освободить руки. — Я не принимаю наркотических средств, Мэтью.
— Когда у тебя опять будет шок, мучайся сколько угодно. — Мэтью вернул мне свободу одним рывком.
Его резкий тон вызвал в памяти новые картины. Искаженное лицо Джиллиан Чемберлен, ее слова о том, как опасно секретничать, записка с советом помнить. Мне снова было семь, и я не могла понять, как родители, такие живые, вдруг ушли куда-то из моей жизни. Рука матери в том меловом кругу неотвязно стояла перед глазами. Детское горе от потери родителей слилось с новым, взрослым сочувствием к ее отчаянному усилию.
Я вырвалась из объятий Мэтью, подтянула колени к груди, сжалась в комочек.
Он хотел мне помочь, я это чувствовала, но мои смешанные чувства и его сбили с толку.
«Помните, кто вы есть», — ядовито прозвучал в памяти голос Нокса.
«Помни».
Я снова рванулась к Мэтью. Родителей больше нет, зато он здесь. Приткнув голову под его подбородок, я дождалась следующего удара сердца. Медленное вампирское сердцебиение вскоре усыпило меня опять.
Когда я проснулась снова, было темно, и мое собственное сердце стучало вовсю. Откинув покрывало, я села. Мэтью включил лампу. По его тени я поняла, что он больше не лежит со мной рядом.
— Что с тобой? — спросил он.
— Магия нашла меня, как я ни пряталась. Магия и чародеи. Меня убьют за колдовство, как убили моих родителей. — Выпалив все это единым духом, я вскочила с кровати.
— Нет-нет, — сказал Мэтью, став между мной и дверью. — Пора остановиться и посмотреть опасности в глаза, какой бы она ни была. Нельзя бегать вечно.
Какая-то часть меня сознавала, что это правда. Все прочие части порывались удрать во тьму, но попробуй убеги, когда вампир стоит на дороге.
Воздух внезапно пришел в движение, прогоняя ощущение западни. Холодные струйки забирались в штанины, поднимали волосы вокруг головы. Мэтью выругался и шагнул ко мне, протянув руку. Легкий бриз перешел в ветер, заколыхавший простыни и занавески.
— Все в порядке, — громко, чтобы перекричать его шум, заявил Мэтью.
Меня это не успокоило. Ветер продолжал нарастать, и мои руки поднимались, создавая защитную колонну из воздуха, не менее надежную, чем стеганый кокон. Мэтью так и стоял с простертой рукой, не сводя с меня глаз. Я хотела сказать ему «не подходи», но изо рта вырвалось лишь холодное дуновение.
— Все в порядке, — повторил он, глядя мне в глаза. — Я не сойду с места.
Лишь когда он произнес это вслух, я поняла, в чем, собственно, дело.
— Обещаю, — добавил он твердо.
Циклон вокруг меня превратился в нормальный ветер, потом в бриз и затих окончательно. Я рухнула на колени.
— Что со мной происходит? — Каждый день я бегала, гребла, занималась йогой — но теперь мое тело, всегда такое послушное, начало вытворять что-то невообразимое. Я посмотрела вниз, желая удостовериться, что мои руки не бьются током и ветер не свищет около ног.
— Колдовской ветер, — пояснил Мэтью, по-прежнему не двигаясь с места. — Слышала о таком?
Я слышала о ведьме из Олбани, умевшей вызывать бурю, но термина «колдовской ветер» не знала.
— В общем-то нет, — призналась я, оглядывая свои конечности.
— Некоторые чародеи, в том числе и ты, от природы способны управлять воздушной стихией.
— Я ею не управляла.
— Ты проделывала это впервые. — Мэтью обвел рукой комнату: простыни и занавески на месте, разбросанные вчера шмотки так и валяются на комоде и на полу. — Мы с тобой стоим на ногах, и не похоже, что здесь прошел торнадо — для начала совсем неплохо.
