Софья Ролдугина - Кофе, можжевельник, апельсин
– Дядя, мне очень…
– Я прошу об одном, Виржиния, – мягко перебил он меня. – Не делайте меня ни врагом, ни дураком. Идиоты в роду Черри закончились на моём отце, а два умных человека всегда могут договориться. Поэтому говорите со мной, Виржиния. Не молчите. А я обещаю слушать; поверьте, это очень много. Вы ещё оцените.
Клэр склонился ниже, прикасаясь губами к моей руке. Я ощущала себя… растерянной. Он вёл себя совсем иначе, нежели обычно. Не лгал – совершенно точно, такие вещи я обычно чувствовала – но в то же время оставался опасным.
Враждовать с ним было бы смерти подобно. Причём не для меня.
Но сотрудничать?..
– Я… я подумаю, дядя.
Он выпрямился и улыбнулся снисходительно, вновь становясь собою:
– Лучше не думайте. Леди это вредно. Доброй ночи, милая племянница.
Отходила ко сну я в смешанных чувствах. С одной стороны, мне удалось избежать войны с Клэром. С другой – он запутал всё даже больше.
Советоваться? С ним? По поводу дел сердечных, которых пока и нет?
Абсурд – но абсурд, который невозможно выбросить из головы.
В итоге почти до утра мне попеременно снились Клэр и Лайзо, а затем отчего-то Крысолов. Я сперва наблюдала за их препирательствами, а затем потребовала: «Непременно приходите на бал в ночь на Сошествие. Иначе обижусь».
И кто-то – готова поклясться! – ответил из темноты:
– Обещаю.
После этого сон превратился в сущий балаган. Появилась Алвен, вовсе не такая потусторонне-отстранённая, как в первый раз, и сердито замахала руками, ворча: «Идите прочь! Дайте ребёнку выспаться». Она долго рассказывала об истинных сокровищах и непреложных обещаниях, но я не запомнила ни слова. Напоследок Алвен вложила мне в руку жёлудь – и исчезла.
Утром я обнаружила его среди простыней и переложила в дорожный саквояж.
За особняком в Бромли достаточно свободного места. Почему бы не посадить там жёлудь по весне?
