Сергей Владич - Слуги дьявола
На улице и в лавке было очень жарко и душно. Но внутри как ни в чем не бывало под допотопным вентилятором сидел молодой, загорелый до шоколадного оттенка черноволосый парень и пил чай.
— Ас-саляму алейкум! — поздоровался Трубецкой. Это была единственная фраза на арабском, которую он знал.
— Ва алейкум ас-салям, — ответил парень. И по-английски спросил: — Хотите чаю?
— Спасибо, — Сергей Михайлович тоже перешел на английский, — но мы тут по делу.
Он достал из сумки змейку.
— Мы ищем того, кто это изготовил. Вы случайно не подскажете, кто бы это мог быть?
— И воды хотим купить, — вставила Шувалова, — а то в такую жару недолго и в пепел превратиться.
Увидев изделие, парень молча встал, вышел из лавки на улицу и тут же вернулся с плакатом в руках, который немедля порвал на куски. Затем прошел куда-то внутрь и принес две большие пластиковые бутылки воды. Он поставил их перед Трубецким и сказал:
— По сто долларов за бутылку. Плюс сто долларов за сувенир. С вас — триста долларов.
Сергей Михайлович подумал, что ослышался.
— Ты шутишь? — спросил он.
— Нет. Твой друг, который там, на вершине, обещал, что ты заплатишь мне за работу. Он сказал, что ты — богатый и влиятельный, а я, между прочим, рисковал. Так что триста долларов…
— Почему именно триста?
— На калым не хватает. Женюсь. — Губы парня растянулись в белозубой улыбке.
Сергей Михайлович понял, что торговаться бесполезно. Он достал деньги и заплатил.
— Что нам делать дальше? Где наш друг? — спросил он, забирая воду.
Бедуин сделался серьезным.
— Езжайте на гору. Там сегодня множество паломников, и вы легко среди них затеряетесь. На вершине есть два монастыря — православный и католический. Ваш друг содержится в подземельях, которые с давних времен были прорыты между ними. Попасть туда можно с католической стороны, но вход, спрятанный под алтарем, охраняется стражниками. Вам придется самим придумать, как их отвлечь. Вечером можете переждать в пещере Мелхиседека, что рядом с греческим храмом, а ночью — действуйте. Обычно эта пещера на ночь запирается, но сегодня решетка будет открыта. Все остальное — сами решайте, а если что — я вас никогда не видел и знать ничего не знаю.
Он вернулся к своему чаю, всем своим видом показывая, что разговор окончен.
Трубецкой и Шувалова вышли из лавки. Впереди их ждала дорога на Фавор.
* * *Бестужев сидел на каменном полу и уже в который раз обдумывал ситуацию. В подземелье, где его содержали на цепи, прикованной к ноге, сегодня было прохладно. Через крошечное отверстие вверху скалы, которое служило для вентиляции и поступления внутрь камеры дождевой воды, проникал солнечный свет — значит, настал очередной день. Восьмой день с того момента, как его предупредили о предстоящем суде. Если Трубецкой не успеет на помощь, то, по-видимому, придется предстать перед судом тамплиеров, которые, как выяснилось, и поныне руководствуются средневековыми представлениями о правосудии и абсолютно игнорируют такие пустяки, как право на защиту и достойное содержание под стражей.
Лишь однажды ему позволили высказаться и соизволили выслушать. В тот день его посетил представитель ордена и сообщил, что его дело будет рассмотрено высшим судом тамплиеров через девять дней. Раскаяниям и оправданиям Бестужева он не внял, был сух и лаконичен. Однако Артур Александрович понял, что его вовсе не случайно привезли и содержат в таком значительном для христиан месте, как гора Фавор: тамплиеры намеревались устроить из суда особенно торжественное событие. Проведенная ночью при свете факелов на горе Преображения первая со времен разгрома ордена в начале XIV века церемония была призвана не только покарать виновного в измене, но и укрепить колеблющихся из непрерывно редеющего числа их сторонников. Бестужеву оставалось надеяться, что молодой бедуин выполнит свое обещание, а Трубецкой сможет прочитать послание и прибыть на помощь вовремя…
* * *Несмотря на висящее прямо над головой ближневосточное солнце, воздух на вершине горы был удивительно свеж. Там царила будничная атмосфера, характерная для любого туристического объекта. Несколько автобусов на стоянке, суетливые гиды, говорящие на разных языках, в том числе и на русском, столпотворения возле особенно значимых святых мест — все это было хорошо знакомо. Сергей Михайлович и Анна нашли укромное, расположенное в тени место для парковки, оставили там машину и смешались с одной из групп. Они терпеливо осмотрели православный монастырь, постояли в очереди, чтобы, не вызывая подозрения, посетить пещеру Мелхиседека. Пещера оказалась ровная, как небольшой погребец, высеченный в камне, с небольшим оконцем вверху и деревянными дверями древнего вида при входе. В пещеру вел узкий ход, который перекрывался металлической решеткой.
— Как он мог прожить тут сорок лет? — шепотом спросила Анна. — Здесь же развернуться негде!
— Так он же был не от мира сего — таинственная личность, что тут скажешь, — шепотом же ответил Трубецкой. На поверхности, рядом с пещерой, туристам и паломникам предлагалась трапеза из вина и хлеба — по легенде, именно так встретил Мелхиседек Авраама.
Затем они вместе с группой отправились к католическому монастырю. В одном из путеводителей его описывают так: «Красивый фасад возникает из окружающих масс темного камня, многочисленных развалин отдельных зданий, храмов и келий. Видимо, здесь и наблюдались в Средние века четыре храма. Две башни фасада справа и слева от входа стоят над часовнями — одна во имя преподобного Илии, а другая — Моисея, на месте древних им же посвященных малых церквей. Отсюда колоссальный корабль базилики направляется к главному алтарю, куда вниз ведут несколько мраморных ступеней, — древнему уровню места, — и здесь можно видеть камни первоначальной византийской базилики».
Именно там, по дороге к главному алтарю, и заметил Трубецкой боковой ход и ступени вниз, перекрытые табличкой, написанной на разных языках: «Хода нет».
Сергей Михайлович указал Анне на табличку и шепнул:
— Думаю, нам нужно туда.
Наступил вечер, и последние автобусы с туристами отбыли. Трубецкой с Анной уже четырежды успели все тщательно осмотреть и продумать план своих действий. Когда стемнело, они осторожно, чтобы не привлекать внимания монахов, вернулись к пещере Мелхиседека. Как и обещал бедуин, решетка была на месте, но на замок не заперта. Они тихонько проскользнули внутрь и прикрыли решетку за собой. В пещере их ждали свежий хлеб и кувшин с прохладным вином. Это было очень символично и кстати. Они перекусили и уточнили все детали плана.
Еще днем, присоединившись к очередной группе паломников в храме Преображения, они успешно разыграли сценку под названием «тупой турист». Тогда Анна, надев темные очки и платок, сделала вид, что заблудилась, и будто ненароком прошла за табличку «Хода нет». Она успела преодолеть не более двух десятков ступеней вниз по лестнице, которая вела куда-то вглубь горы, под алтарь, когда путь ей преградил невесть откуда взявшийся монах в белом одеянии с черным наплечником, черным капюшоном и черным же шерстяным поясом. На его груди красовался красный восьмиконечный крест. Монах весьма сердито заговорил на латыни, потом на английском и жестами показал ей, чтобы она возвращалась. Он вел себя крайне решительно и настойчиво, если не сказать агрессивно.
— Кажется, ты прав, там явно «закрытая зона», — сообщила Анна Трубецкому, вновь присоединившись к группе. — Будем отрабатывать эту версию.
Окончательный план созрел, когда они осматривали монастырь со стороны леса, куда туристов не водят, и заметили, что во внутреннем дворе, огражденном низкой кирпичной стеной, сохнет на солнце с десяток монашеских ряс, видимо недавно из прачечной. Делом пяти минут для Трубецкого было перескочить через стену и одолжить — на время — три комплекта: два для них с Анной и один для Артура. Далее предполагалось, что они, облачившись в эти рясы, проникнут в монастырь и попробуют отвлечь внимание стражей. После этого остается найти и освободить Бестужева, добраться до машины и бежать. Основной расчет был на то, что их появление будет неожиданным… «Наглость города берет», — перефразировал Трубецкой известную пословицу, подводя итог обсуждению. Теперь оставалось лишь дождаться полуночи.
Глава 27
Побег
Время утекало неумолимо. Бестужев вдруг начал почти физически ощущать, как в последние дни оно ускорило свой бег, хотя до этого на протяжении многих недель тянулось еле-еле. «Длина одного часа и даже одной минуты зависит от того, по какую сторону от тюремной решетки ты находишься, — подумалось ему. — Особенно если впереди не перспектива свободы, а как раз наоборот, — суд и неотвратимое наказание». Наступила ночь, но Артур Александрович не мог сомкнуть глаз. Очевидно, его отчаянный план спасения провалился и помощи ждать больше неоткуда. Ему ничего не оставалось, как собраться с духом и подготовиться к достойному участию в суде.
