Софья Ролдугина - Кофейная горечь
— Не спорьте, — холодно произнесла я. Нервы были натянуты, как стальные струны. Еще немного — и лопнут, и тогда я точно нажму на курок. — Просто делаете, что вам говорят. Ну!
Лайзо, бросив на меня еще один странный взгляд, все же послушался.
— Спиной к ножке стола.
Хорошая вещь, старинная… тяжелая. Черное дерево вообще весьма плотное, а этот полированный монстр еще и огромный, как корова. И весит, полагаю, столько же.
— Руки завести за ножку. Выше. Выше! Вот так. А теперь — не шевелитесь. Честно скажу, мне сложно держать револьвер одной рукой. Только дернитесь — выстрелю.
— Понял. Смотрите, не нажмите на курок случайно, — язвительно протянул Лайзо.
Я вдавила дуло револьвера ему в затылок уже с силой — будет знать, как смеяться над графиней… Впрочем, сейчас моя проблема не в этом. А в том, чтобы прикрутить руки Лайзо к ножке так, чтобы он хотя бы с четверть часа не мог выпутаться.
Впрочем, опыт обращения с шелковыми шляпными лентами у меня более чем обширный. И затянуть узел, даже и одной рукой, я сумею.
— У вас ловкие пальцы, леди.
Нельзя было понять, говорит это Лайзо с издевкой или искренне хвалит.
— Спасибо.
Я попыталась проверить надежность узлов, поддев ленту. Однако ногти лишь впустую царапнули разгоряченную кожу — шелк прилегал очень плотно. Пожалуй, даже слишком — так недолго и перекрыть ток крови. В порыве жалости я, будто извиняясь, огладила смуглые запястья, напряженно сжатые кулаки… Лайзо вздрогнул и вывернул шею, пытаясь заглянуть мне в глаза.
Нечто фантасмагорическое и тревожное чудилось в этой мизансцене. Связанный под прицелом револьвера, Лайзо должен был выглядеть беспомощным, но отчего-то казался по-прежнему опасным.
До мурашек по спине, до странного чувства, словно что-то щекочет внутри при каждом вздохе…
— Ну, что же, леди, похоже, мне остается только пожелать вам удачи? — полувопросительно произнес Лайзо. Уголки губ у него подрагивали.
— Пожелайте, почему бы и нет, — я отступила, но пока не спешила убирать оружие. Сделать это можно и на улице. — Мне совсем не хочется стать очередной жертвой чудовища.
— Тогда — удачи, — без тени сомнения сказал Лайзо. — И я поеду за вами, как только стяну это, — он выразительно шевельнул пальцами.
— Как пожелаете, — я только плечами пожала, прекрасно понимая, что через полчаса меня будет уже не догнать. Пока поседлают лошадь, пока выведут ее на дорогу… — Всего наилучшего.
Хлопнула дверь, разделяя пространство на два мира. В первом, безопасном и относительно спокойном, остался Лайзо, по-дурацки привязанный зеленой шляпной лентой к тяжелому письменному столу. А во втором меня ждала ночь — и неизвестность.
Впрочем, будь что будет.
Я сама не заметила, как очутилась в седле. Лошадь беспокойно фыркала и переступала копытами — наверное, чуяла мое волнение. Или, возможно, просто была недовольна, что ее разбудили и заставили скакать куда-то в темноте. Впрочем, дорога к поместью Шилдса была ровной… Если ехать попеременно шагом и рысью, получалось около сорока минут, хотя обычно эту верховую прогулку мы растягивали на два-три часа — уж больно места красивые. Значит, пущу лошадь галопом — доеду за двадцать минут. Но что делать в самом поместье?
От размышлений меня отвлек перестук подков. Я обернулась через плечо. Развилка, от которой дороги в деревню и к Шилдсу расходились, осталась уже позади, но не слишком далеко. И, если приглядеться, то можно было бы различить в лунном свете, как из рощицы медленно выезжает всадник. На секунду сердце замерло — неужели Эвани? Но почти сразу стало ясно, что это мужчина.
Не став искушать судьбу, я пустила лошадь сначала быстрым шагом, потом — галопом. Нужно было еще кое-что обдумать… например, как отвлекать Шилдса.
Вряд ли он поверит, что графиня решила по-соседски заглянуть на огонек после полуночи. Может, солгать, что я гуляла и заблудилась? Не слишком правдоподобно, но объясняет хоть что-то. А потом? Напроситься на чай, затягивая время? Нет, не пойдет. Эллис говорил, что преступник действует не один. А что, если над Эвани проведут обряд в то самое время, когда мы будем пить чай и мило беседовать о погоде?
Дорога стелилась под копыта лошади в безжизненном лунном свете, как сморщенная лента серого сукна. «Глубокие воды» становились все ближе, а время на размышления таяло.
Что делать? Сразу приставить револьвер к виску Шилдса и потребовать вернуть Эвани? Выстрелить без переговоров и искать ее самой? Напугать убийц погоней, пригрозить им арестом?
Глупо, глупо, глупо.
У Шилдса трое слуг. При самом худшем раскладе против меня будет четверо мужчин. Возможно, и у них найдется оружие, поэтому силой действовать нельзя. Только хитростью. Нужно посеять среди них панику, дезориентировать их…
Мысль о панике потянула за собою смутное воспоминание — крики, беготня, дым. Кажется, этой весною, когда Хаммерсон пытался отсрочить выплату за аренду, он поджег мой дом на Спэрроу-плейс. А что, если и мне сделать то же самое? Только не с домом, разумеется, иначе Эвани может пострадать. Кажется, за особняком были какие-то хозяйственные постройки. Или гаражи, или конюшни, или какие-то склады — почему бы и не поджечь их?
Я сжала зубы.
Хороший был бы выход. Жаль, что у меня нет спичек. Но кто же знал, что графине Эверсанской и Валтерской нынче ночью придется заделаться поджигательницей?
«Эллис как-то говорил, что огонь можно развести с помощью револьвера, — вспомнилось мне внезапно. — Только как?»
Вскоре лошадь начала уставать. Пришлось сменить аллюр — безопасней было спокойно доехать шагом. Да и лишний шум мог привлечь нежелательное внимание преступников… Некоторое время я отчаянно размышляла, как еще отвлечь Шилдса от Эвани и потянуть время, если добыть хотя бы искру не получится, а потом внезапно услышала крайне подозрительный звук. Всадники?
Я обернулась.
За холмом не было видно, но, судя по шуму, меня нагоняли. И не один человек, а, по меньшей мере, двое. Союзники? Или враги? Или это Эллис вернулся и успел уже выслать помощь?
Прежде, чем я успела решить, как действовать, на гребне холма показался сперва один всадник, а затем, чуть погодя — второй. Глаза мои уже привыкли к темноте, и преследователей своих я узнала почти сразу.
Лайзо и… мистер Оуэн?!
— Леди, только не делайте глупостей! — крикнул Лайзо, когда между нами оставалось шагов двадцать. Оуэн был еще слишком далеко для разговора, да к тому же его лошадь перешла на шаг. — Погодите. Давайте поговорим!
Пытаться сбежать сейчас было бы крайне глупо. Поэтому я только вновь достала револьвер, прикрыла его краем шлейфа и попыталась принять вид, исполненный достоинства.
— Как ни странно, но я рада вас видеть, мистер Маноле. Интересно только, как вы сумели так быстро освободиться.
Он подъехал почти вплотную, и я заметила, что лошадь его не поседлана. Тем не менее, Лайзо сидел непринужденно и уверенно, как будто врос в лошадиную спину, и никакие скачки на сколь угодно большой скорости не могли его сбросить на землю.
— Это секрет, леди, — улыбнулся Лайзо, склонив голову. — Коли хотите, я вас потом поучить могу… Как это называется — дать частные уроки по связыванию и по высвобождению из пут?
Я поджала губы, а он только рассмеялся, запрокинув лицо к ночному небу.
— Полагаете, и впредь будут возникать ситуации, в которых мне придется искать способы избавиться от вас, мистер Маноле? — смех оборвался. — Попробуете снова меня остановить? Когда я уже почти у цели?
— А что вы хотите сделать, леди? Ворваться в особняк, размахивая револьвером? — с неуловимой иронией переспросил этот несносный человек.
— Хочу поджечь конюшню.
— Замечательно, вы хотите… простите, что? — Лайзо начал отвечать так же саркастически, словно по привычке, но конец фразы прозвучал с недоверчивым восхищением.
— Поджечь конюшню. Или сарай. Или что-нибудь еще, — пояснила я сухо. — Только у меня, к сожалению, нет спичек.
— Ай, можно и без них обойтись, — Лайзо задумчиво провел пальцем по нижней губе и вдруг уставился на меня весело: — Голова-то у вас ясная, видать, все же страх и горе разум не застили.
В груди словно провернулся острый осколок.
— Я сейчас не могу себе позволить этого, мистер Маноле.
Тем временем мистер Оуэн приблизился на достаточное расстояние, чтобы слышать нашу беседу. Жених Эвани… Представляю, что он чувствует, зная, что его возлюбленная находится в страшной опасности. Боль и страх, как и я. А бесплодное ожидание, наверное, кажется ему предательством — как и мне… Значит, Оуэн — союзник?
— Хорошо, что вы, леди, головы не теряете, — серьезно кивнул Лайзо, не подозревая о направлении моих размышлений. — Но, может, вернетесь все же? Или хотя бы здесь подождете. Ричард вас посторожит от беды, а я пока сарай подпалю. Вдруг и впрямь убивцы наружу повылезут?
