Ками Гарсия - Прекрасная тьма
Я поднялся на веранду, прислушиваясь к скрипу половиц под ногами. Сад наверняка выглядел не лучше, чем дом, но я не замечал этого. Куда бы я ни смотрел, повсюду я видел только Лену: вспоминал, как она сидела на ступеньках в оранжевом тюремном комбинезоне и пыталась уговорить меня уйти в ту ночь, когда я впервые встретился с Мэконом, за неделю до ее дня рождения. Мне захотелось пройти по дорожке до Гринбрайра, навестить могилу Женевьевы и вспомнить, как Лена, удобно устроившись у меня на коленях, листала латинский словарь, пытаясь вместе со мной разобраться в «Книге лун».
А теперь все это растаяло, словно дым.
Я посмотрел на резьбу над входной дверью, обнаружил среди символов хорошо знакомую чародейскую луну, провел пальцами по шершавому дереву и замер, не решаясь войти. Не зная, обрадуется ли кто-то моему появлению, я все-таки открыл дверь. Меня встретила улыбающаяся тетя Дель.
— Итан! Я надеялась, что ты зайдешь до того, как мы уедем, — порывисто обняла меня она.
Мы прошли в темный холл. У лестницы возвышалась груда чемоданов. Большая часть мебели была закрыта простынями, занавески на окнах задернуты. Значит, это правда, они действительно уезжают. С последнего дня занятий Лена ни словом не обмолвилась об отъезде, а я был настолько занят происходящим, что напрочь забыл. А может быть, мне просто очень хотелось забыть. Лена не сказала, что они уже собирают вещи, хотя в последнее время она вообще мало что мне рассказывала.
— Ты ведь поэтому пришел? — смущенно покосилась на меня тетя Дель. — Чтобы попрощаться?
Тетя Дель — палимпсест, чародейка, читающая время. Она не всегда может отличить один временной пласт от другого, поэтому иногда выглядит немного потерянной. Она видит все, что произошло или произойдет, как только входит в комнату, но проблема в том, что она видит прошлое и будущее одновременно. Интересно, что она увидела, когда я вошел сюда. Хотя, может, мне лучше и не знать.
— Да, я хотел попрощаться. Когда вы уезжаете?
Рис разбирала книги в столовой и даже не повернулась, но я сразу почувствовал, что она пребывает в мрачном расположении духа. Я по привычке отвел взгляд. Меньше всего мне сейчас нужно, чтобы Рис прочитала в моих глазах все, что случилось вчера ночью.
— Не раньше воскресенья, — крикнула мне Рис. — А Лена еще и не начала собираться, так что не отвлекай ее.
Значит, дня через два. Она уезжает через два дня, а я не знал.
Интересно, она вообще собиралась со мной попрощаться?
Я зашел в гостиную поздороваться с бабушкой. Она сидела в кресле-качалке с чашкой чая и газетой, излучая непоколебимую силу, как будто вся эта утренняя суета ее совершенно не касается. Увидев меня, она улыбнулась и отложила газету. Сначала я подумал, что это «Старз энд страйпс», но оказалось, что она на каком-то незнакомом мне языке.
— Итан! Жаль, что ты не можешь поехать с нами. Я буду скучать по тебе, а Лена наверняка будет считать дни до нашего возвращения.
Она встала из кресла и крепко обняла меня.
Лена, может, и будет считать дни, но совсем не по этой причине. Ее семья не знала о том, что между нами происходит, как и о том, что творится с самой Леной. Они, видимо, не знают, что она проводит время в подпольных чародейских клубах типа «Изгнания» и гоняет с Джоном на его «Харлее». Может быть, они вообще не знают о существовании Джона Брида. Я вспомнил, как мы с Леной познакомились, и она рассказала мне обо всех местах, где жила, о всех друзьях, которые у нее так и не появились, школах, в которых ей так и не пришлось учиться. Неужели ее снова ждет такая жизнь?
Бабушка с интересом посмотрела на меня и погладила по щеке. Ее рука показалась мне мягкой, будто одетой в перчатку вроде тех, что Сестры надевали по воскресеньям в церковь.
— Итан, ты изменился.
— Мэм?
— Не могу сказать точно, что именно, но что-то изменилось.
Я отвел взгляд. Притворяться нет смысла. Она почувствовала, что связь между мной и Леной исчезла. Ничего удивительного, это должно было случиться раньше или позже. Бабушка во многом походила на Эмму. Обычно она всегда была самым стойким человеком из всех присутствовавших, просто благодаря своей силе воли.
— Изменился не я, мэм.
— Чушь. — Она села и снова взяла в руки газету. — Все люди меняются, Итан. Жизнь есть жизнь. А теперь скажи моей внучке, чтобы она начинала собираться. Надо уезжать, пока приливы не изменились, а то останемся здесь навсегда.
Она улыбнулась, как будто я понимал шутку. Но вообще-то — нет.
Дверь в комнату Лены была приоткрыта. Стены, потолок, мебель — все было черного цвета. Надписи маркером исчезли, теперь на стенах белым мелом были написаны стихи. На дверях гардероба повторялась одна и та же фраза: «бегу чтобы оставаться на месте бегу чтобы оставаться на месте бегу чтобы оставаться на месте».
Я пытался расставить знаки препинания, как мне часто приходилось делать, читая стихи Лены. Наконец мне это удалось, и я узнал строчки из старой песни группы «U2» и подумал, что все так и есть.
Именно этим Лена и занималась все это время, каждую секунду после смерти Мэкона.
Ее младшая двоюродная сестренка Райан сидела на кровати, положив ладошки на лицо Лены. Райан — тауматург, она пользуется своими целительскими способностями, только когда рядом кто-то испытывает сильную боль. Обычно этим кем-то оказывался я, но сегодня пришел черед Лены. Я с трудом узнал ее. Спутанные волосы, покрасневшие и опухшие глаза. На ней лица не было, наверное, она не спала всю ночь. Черная выцветшая футболка на пару размеров больше заменяла ночную рубашку.
— Итан! — Райан с радостным визгом бросилась мне на шею.
Я поднял ее на руки и немного покружил, сейчас она совсем не отличалась от обычных детей своего возраста.
— А ты почему с нами не поедешь? Без тебя будет так скучно… Рис все лето будет мною командовать, с Леной теперь тоже не поиграешь…
— Мне надо остаться, цыпленочек, кто-то ведь должен заботиться об Эмме и папе, — ответил я, осторожно спуская Райан на пол.
Лена сердито посмотрела на нас. Она села на кровати, скрестив под собой ноги, строго взглянула на Райан и махнула рукой в сторону двери:
— А теперь будь добра выйти из комнаты!
— Если вы опять будете заниматься всякой ерундой и я вам понадоблюсь — зовите, буду внизу. — Райан состроила забавную мордашку.
Райан не раз спасала мне жизнь, когда мы с Леной заходили слишком далеко и от пронизывающих меня разрядов электрического тока у меня почти останавливалось сердце. С Джоном Бридом Лене такие проблемы не грозят. Интересно, она спит в его футболке?
— Итан, что ты здесь делаешь? — спросила Лена, глядя в потолок.
Я не мог смотреть ей в глаза, поэтому стал изучать исписанные стихами стены: «Что ты видишь там, наверху? / Голубые глаза надежды? / Потерянную навсегда тьму? / Видишь ли ты меня?»
— Я хочу поговорить о том, что случилось вчера ночью.
— То есть объяснить, зачем ты за мной следил? — грубо спросила она.
— Я за тобой не следил, — рассердился я. — Я искал тебя, потому что волновался! Извини, что поставил тебя в неудобное положение, но я же не знал, что ты крутишь роман с Джоном.
— Мы с Джоном — просто друзья, — напряженно ответила Лена, вставая с постели в едва прикрывающей коленки футболке.
— Ты со всеми друзьями так обнимаешься?
Лена подошла ближе, кончики растрепанных локонов начали медленно подниматься. Свисающая с потолка люстра закачалась.
— А ты всех своих друзей пытаешься поцеловать? — едко спросила она, глядя мне в глаза.
За этой фразой последовала яркая вспышка света, люстра заискрилась, лампочки полопались, на кровать хлынул дождь крошечных осколков, а потом наступила темнота.
— Лена, ты что…
— Только не надо мне врать, Итан! Я знаю, чем ты занимался со своей коллегой по библиотеке у выхода из «Изгнания».
В голове зазвучал ее резкий, обиженный голос:
«Я все слышала. Ты говорил с помощью кельтинга. „Голубые глаза и светлые волосы“? Знакомо?»
Это правда. Я воспользовался кельтингом, и она услышала каждое слово.
«Но у нас ничего не было».
Люстра упала на кровать в какой-то паре сантиметров от меня. Пол закачался, уходя из-под ног. Она все слышала.
«Ничего не было?! А ты думал, я не узнаю? Думал, я не почувствую?»
Ощущение похуже, чем смотреть в глаза Рис. Лена все знала, и для этого ей не надо было пользоваться какими-то сверхъестественными способностями.
— Я увидел тебя там с этим парнем, Джоном, и просто перестал понимать, что делаю.
— Если тебе хочется в это верить — пожалуйста! Но у всего есть причины. Ты почти поцеловал ее, потому что тебе захотелось сделать это!
«А может быть, я хотел позлить тебя, потому что ты была с другим парнем».
«Будь осторожен в своих желаниях!»
Я вглядывался в знакомые черты — темные круги под глазами, печальный взгляд. Зеленых глаз, которые я так любил, больше нет — теперь на меня смотрели золотистые глаза темной чародейки.
