Сказание о Синей птице - Цююань Ли
– Поедем в Тумэнь. – Цзян Ли вытащила из сумки толстый журнал, название на обложке гласило: «Полный географический справочник Китая». Открыв его на какой-то странице, она протянула мне справочник и сказала: – Это храм богини на берегу реки Тумэньцзян. Больше двадцати лет назад твой отец участвовал в раскопках и исследовал его.
Я молча забрала у нее книгу и посмотрела на фотографию. Заброшенный храм в свете закатного солнца; извивающаяся вдоль пустынных берегов река Тумэньцзян; сидящий у воды старец в белых одеждах, который задумчиво смотрит вдаль… Я как будто увидела один из своих страшных снов, дышать стало трудно. Все казалось очень знакомым.
– Я… была здесь! – не задумываясь выпалила я, указывая на снимок.
– А? – Цзян Ли заглянула в справочник и медленно проговорила: – Побережье реки Тумэньцзян только недавно открыли для туристов. Ты уверена, что была там?
Я посмотрела в ее темные с поволокой глаза, которые завораживали своей чернотой. Меня охватило сомнение, голова слегка закружилась. Вновь открыв справочник, я решила получше рассмотреть снимок. Все так знакомо! Мое сердце сжалось, в глазах помутнело, и я вдруг ощутила щемящую грусть. Коснувшись фотографии, я будто действительно потрогала шероховатый песок на берегу реки Тумэньцзян. Я закрыла глаза и, кажется, услышала звонкое щебетание птиц, но их нежная песня была пронизана печалью, которая охватила и мое сердце.
«Вернись… Вернись… Вернись…» – послышалось, как зовет меня таинственный берег реки. Я глубоко вздохнула, открыла глаза и, захлопнув справочник, уверенно сказала:
– Возьми меня с собой. Мне нужно там побывать.
– Хорошо.
Я пошла попрощаться с матерью.
– Мне надо уехать.
– Хорошо, поезжай вместе с Цзян Ли. – Выражение ее лица было удивительно спокойным. – Она ведь тебя нашла.
Шмыгая носом, я вздохнула.
– Отлично. Мы с ней вместе отправимся в Тумэнь, далее в Энигму и найдем отца…
– Твой отец давно мертв, – прервала меня мать.
– Нет, он не умер.
– Он ушел, его больше нет с нами. Твоего отца больше нет!
– Неправда! Он ушел не навсегда, – настаивала я, не желая отступать.
Воцарилось долгое молчание.
– Ты знаешь, это лишь вопрос времени.
Спокойный тон матери меня расстраивал, но я решила разговаривать с ней как можно мягче.
– Я не могу перестать надеяться… Если ты не хочешь, чтобы я уезжала, то… я могу еще раз все обдумать.
– Поезжай. Я не в силах тебя остановить, рано или поздно ты… – Она тихонько вздохнула, а мое сердце как будто разбилось на мелкие осколки.
С Цзян Ли мы договорились встретиться в аэропорту, поэтому я приехала заранее. Через вращающиеся двери аэропорта входили и выходили пассажиры с чемоданами, стеклянные «лопасти» крутились и крутились.
Я сидела, наблюдая за входящими людьми, и вдруг почувствовала что-то странное в груди – сердце затрепетало. Это ощущение появилось после мысли о том, что кто-то со стороны, возможно, отстраненно наблюдает за круговоротом людей в нашем огромном мире, – они ежесекундно приходят на землю и уходят куда-то.
Чуть позже, заскучав, я достала записи отца.
Мы обнаружили храм Тумэня совершенно случайно. Фермеры во время полевых работ наткнулись на что-то твердое в земле и стали копать глубже, пока не увидели очертания каменной кладки, похожей на стену. Они не решились копать дальше, и к месту находки отправилась группа исследователей культуры муя, к которой присоединился и я. Результаты раскопок нас поразили. Под землей лежали руины древнего храма. Здание серьезно пострадало, сохранились лишь фрагменты стен. Росписи на стенах уцелели, но изображения потускнели, как только на них попали солнечные лучи.
Раскопки велись пять лет. Среди найденного наибольший интерес представляет деревянная шкатулка с изображением ворона с человеческой головой на крышке. Птица с человеческими лицом и руками, с ярким оперением, увенчанная короной, исполняющей желания. С распростертыми крыльями она выглядит как живая. Подобные изображения впервые обнаружены на каменных барельефах Северной Вэй [15], а также на дуньхуанских [16] фресках и бронзовых зеркалах эпохи Тан [17]. Связаны ли они с этим храмом? Мы с Цю Цзюнем осторожно открыли деревянную шкатулку, от которой исходил странный густой аромат. Она была пуста!
На дне шкатулки мы увидели другие изображения ярких полуптиц. Чем дольше они находились на свету, тем быстрее тускнели краски, пока вовсе не поблекли. Когда контуры крыльев, головы и шеи исчезли, оставшийся орнамент сложился в странный узор, похожий на зашифрованную надпись. Через мгновение эти причудливые линии исчезли, подобно тому, как водяной пар испаряется в песках пустыни…
Среди страниц рукописи я нашла две фотографии. На одной была запечатлена та самая шкатулка с полуптицей, в точности похожей на мою птицу-оберег. На другой – полуптицы со дна шкатулки. Таинственной надписи там не было.
Разглядывая снимки, я испытала странное чувство, впала в оцепенение. В таком состоянии меня и застала подошедшая Цзян Ли. Она посмотрела на меня, прищурившись, и в свете солнца ее глаза казались светло-карими.
От аэропорта нам предстояло еще около трех часов ехать на машине. Чем ближе мы были к пляжу Тумэня, тем сильнее обострялись мои чувства: я слышала биение сердца Цзян Ли, слышала стрекот насекомых вдоль дороги, дуновение ветерка в лесной чаще и слабый шелест листвы, слышала шуршание пылинок, похожее на шорох мелких жемчужин, падающих с нефритовой тарелки. А мои глаза как будто улавливали мерцание света, отражавшегося в облаках за сотни километров. Окружающий мир вдруг стал огромным, но пустым… Казалось, я вновь видела стародавнее поле битвы в лучах заката и окровавленного воина с пустым взглядом из моих снов.
На закате мы с Цзян Ли прибыли в Тумэнь. После ужина в отеле «Бамбуковый дом» мы решили прогуляться по пляжу, где горело несколько костров. К одному я подошла поближе. Дым от костра мешал нормально дышать, но я не придавала этому значения, потому что меня манил огонь. Открытое пламя обжигало и завораживало настолько, что хотелось оказаться внутри него.
– Эй, осторожно! – Цзян Ли оттащила меня в сторону.
Когда я пришла в себя, то увидела, что вокруг костров собралось много людей муя в белых одеяниях.
– Они вот-вот начнут молиться, пошли.
Цзян Ли взяла меня за руку и повела прочь от реки.
Муя стали лицом к северо-западу и, полные сосредоточенности и благоговения, начали делать поклоны. Глава муя, мужчина средних лет в темных одеждах, запел песню. Голос его звучал низко, а песня была полна холода и одиночества, как лунный свет, что отражался в реке.
– Они молятся о скорейшем возвращении снежного посланника. С лицю [18] до байлу [19] идет молитвенная служба, от заката до рассвета, – мягко пояснила Цзян Ли. Ее лицо светилось неземным светом. Запах водных растений ночью стал ярче, делая эту женщину еще более очаровательной.
– Снежный посланник? – Сердце шумно забилось, меня как будто пронзил холодный разряд молнии. В голове эхом звучал шепот из снов.
– Муя верят, что с его приходом они смогут вернуться домой, – сказала Цзян Ли.
Я сделала глубокий вдох.
– По легенде, Энигма – родина народа муя. – Она улыбнулась, задумчиво взглянув на меня, и продолжила: – Они ждут уже тысячу лет. Поколение за поколением, они ждут появления снежного посланника. – В ее глазах промелькнул туманный огонек, и я невольно вздрогнула.
Стоявшие у костров присоединились к пению мужчины в черном, их голоса эхом разносились по пляжу.
Мы стояли вдалеке, обдуваемые ночным бризом. Нежный, как орхидея среди горной долины, аромат духов Цзян Ли незаметно проникал мне в сердце, а пение муя затуманивало мой разум.
