Андрей Хуснутдинов - Столовая Гора
— Что вы имеете в виду?
— Что вы, любезный, находитесь в новострое. Старый архив сгорел двадцать с лишним лет тому назад. Это, — архивариус кивнул на потолок и стены, — его надгробие, если угодно. Мемориал.
— Мои соболезнования, — сказал Аякс, осмотревшись.
— А что вы, собственно, хотели бы знать? — спросил старик.
Аякс, не отвечая, глядел на монитор, где блоки «руды», исчезая на дне сказочной пещеры, превращались в слитки «золота».
— Это что — тоже рудник?
— Рудник, — сообщил архивариус, продолжая щелкать клавишами. — Только, в отличие от нашего, действующий.
— И нужно заполнить его золотом?
— Под завязку.
— А как можно заполнить золотом выработки руды, в которой содержание металла — двадцать два грамма на тонну? — полюбопытствовал Аякс.
— Двадцать один и восемь десятых, — уточнил архивариус.
— Так как?
— Не знаю, честно говоря. Какая разница?
Количество падающих блоков «руды» стало увеличиваться лавинообразно, ощутимо возросла и скорость падения, так что архивариус больше не успевал укладывать их на дне в должном порядке, они быстро заполнили пещеру до самого потолка, последовал взрыв, и от горы не осталось камня на камне. Поверх картинки разлетающихся осколков появилось сообщение с предложением начать уровень заново, но архивариус, обмякнув, нажал на кнопку паузы, придвинул к себе кружку с молоком и озабоченно подул на пенку.
— Так что вы хотите знать? — повторил он, сделав шумный глоток. — Известно вам, скажем, что золото — единственный металл на Земле, который практически не подвержен амортизации?
— Вы имеете в виду окисление?
— Я имею в виду, что порядка девяноста пяти процентов добытого за всю историю человечества золота до сих пор находится в обороте.
— Нет, — сказал Аякс, — я этого не знал.
— Существует поверье, молодой человек, что человечество существует лишь постольку, поскольку способно добывать золото. И когда из земной коры будет извлечен последний грамм золота — товара, способного выражать стоимость всего остального производства, — тогда исчезнет и самый смысл существования человечества, исчезнет потребность в человеке как таковом.
— Потребность в человеке — чья?
— Не берите в голову, — улыбнулся, оскалившись, старик. — Это всего лишь легенда.
— В Столовой Горе больше не добывается золото, но город-то остается.
— Послушайте, вам знакомо понятие диверсификации?
— Хотите сказать, что сейчас город живет за счет курорта?
Архивариус подавился молоком и, прокашлявшись, вытер брызги со стола и монитора, на котором все еще горела картинка разлетающихся осколков.
— За счет курорта не может существовать даже сам курорт. Бог с вами.
— Следовательно, — заключил Аякс, — рудник продолжает давать золото?
— Знаете, — архивариус промокнул рот рукавом, — в вас чувствуется… как бы это… Прирожденный детектив. Вот.
— Вы не ответили на мой вопрос.
— Честно говоря, я понятия не имею, дает рудник золото или нет. А вот что точно приносит прибыль, так это «Столовая Гора».
— Акционерная компания?
— Да.
— Эти, как их… — Аякс вспомнил рекламу на пивной подставке в вокзальном буфете. — Золотые сертификаты?
Старик пожевал губами.
— Очевидно.
— Вы не уверены?
— Не уверен, потому что никогда не видел их в глаза.
— Не видели в глаза того, за счет чего живете?
Архивариус оставил опорожненную кружку и смахнул пот со лба.
— Источник доходов жителей Столовой Горы — это не золотые сертификаты или как их там. А процентные начисления по именным акциям. Только и всего. Столовая Гора — не город лихих рудознатцев, как в добрые времена, а город заскорузлых рантье, ростовщиков. Молочком вот пробавляемся. Вы не в курсе?
Аякс посмотрел на экранную картинку.
— Нет.
Архивариус встряхнул пальцами и опять запустил компьютерную игру. На дно сказочной пещеры вновь устремились блоки «руды».
— Значит, пока золото добывается в штатном порядке — все нормально, человечество при деле? — спросил Аякс.
Архивариус молча кивнул в ответ.
— Гора, — продолжал Аякс, — взрывается от избыточной руды?
— Точно.
— А что будет, если в конце концов и сами золотые слитки заполнят гору целиком? Тоже взрыв?
Архивариус улыбнулся:
— Нет.
— А что?
— Ничего. Конец игры.
* * *В ресторанчике с коротким цифровым названием «79», что располагался через квартал от мэрии, Аякс заказал себе обед. Очевидно, из-за того, что он был единственным посетителем, заказа пришлось ждать очень долго. Со стороны кухни доносилось бряцанье посуды и шипенье плиты. Аякс курил, потягивая пиво. Отсутствие барной стойки, потемневшая от времени мебель, ручного шитья накрахмаленные салфетки в вазочках, обилие безыскусных фотографий на стенах — все наводило его на мысли о том, что заведение семейное. Роспись потолка, некогда богатая и красочная, выцвела и местами осыпалась, однако и сейчас на фреске была хорошо различима фигура библейского старца, который на развалинах гигантского храма что-то вещал толпе восставших и еще только восстававших, тут же, из каменных гробов мертвецов. В мутном стеклянном коробе над притолокой входной двери помещалась большая кирка со сбитым ржавым бойком и расщепленным древком. Единственная вещь, показавшаяся Аяксу неуместной в интерьере, находилась в углу рядом с кассой и представляла собой определитель избыточного веса — вертикальную штангу-шкалу с клювоподобной губой вверху и платформой электронных весов в основании.
Обслужить Аякса взялся сам хозяин по имени Иосиф. Иосиф был поджар, сед и бледен. Видя, что он не прочь поговорить, Аякс пригласил его за стол и предложил пива за свой счет.
— После столицы, — произнес со смущением Иосиф, — мы, наверное, кажемся глухим захолустьем.
Аякс пожал плечами:
— Да нет.
— Дочка еще с прошлого года просит свозить ее в аквапарк.
— Так съездите.
— Да куда ж мне, — развел руками Иосиф. — Дела.
Аякс окинул взглядом пустой зал.
— Дела…
— Наш местный аквапарк ее, видите ли, не устраивает.
— Так у вас есть аквапарк?
— Ага, — засмеялся Иосиф. — Три бассейна в лечебнице.
— Мне рекомендовали ваши геотермальные ванны, — сказал Аякс.
— И я тоже рекомендую. Эти ванны — немногое, что по-настоящему способно взбодрить в нашей дыре.
— Как-нибудь обязательно схожу.
— На руднике не бывали? — тихо, как будто секретничая, спросил Иосиф.
— Только спустился, — поддаваясь таинственному тону, вполголоса ответил Аякс.
— Ну и как вам?
— Бодрит не хуже аквапарка.
По сияющей улыбке, с которой хозяин заведения был не в силах совладать, а лишь слегка скрыть ее, наклонив голову, Аякс заключил, что видит перед собой городского патриота и что слова про столицу и захолустье были только попыткой провокации разговора на любимую тему.
— Некоторые, — сообщил Иосиф, — еще называют Гору замковой.
— Где же, в таком случае, замок? — решил поддержать беседу Аякс.
— В том-то и дело, что замок на месте. Только построен не вверх от фундамента, как принято, а вниз.
— Вы говорите о руднике?
— Не читали «Замок» Франца Кафки? — поинтересовался Иосиф. — Так вот, ситуация — что у Кафки, что наша — практически одна и та же.
— Что вы имеете в виду?
— Что никакого замка, по сути, в «Замке» — лучшем, по-моему, романе Кафки — и не было. Был только мираж. Когда главный герой смотрел из предместий на замок, то он видел не башни, не крепостные стены и уж подавно не дворец, а какие-то жалкие, жавшиеся друг к другу домишки, в основном одноэтажные. Понимаете?
— То есть у Кафки был мираж, — резюмировал Аякс. — У вас же — все по-честному. Дыра.
— Дыра! — засмеялся Иосиф. — Дырка от бублика! Точно! Но только каждый смотрит в эту дыру со своей колокольни. И один видит в ней ухо дьявола и верит, что таким образом нечистый прослушивает наши грешные помыслы. Да и просто: ухо дьявола — хотя бы из-за того, что пахнет серой. А второму рудник кажется прямой дорогой в пекло. Третьему — местом, где настоящее мира становится его прошлым, сосудом памяти, к которой нет возврата, высохшим устьем Леты. Разумеется, ходят всевозможные дурацкие слухи о населяющих дыру черных рудокопах и прочей нечисти, которая выползает ночами на поверхность.
— А ваша личная версия?
— Моя личная версия построена на исторических фактах.
— Версия о перевернутом замке или дырке от бублика?
Иосиф оставил пущенную Аяксом шпильку без внимания.
— Я считаю, что в Горе может быть скрыт настоящий замок.
Аякс отхлебнул пива и промокнул пальцем губы.
— Честно говоря, я уже запутался с вашими замками.
