Кристофер Мур - На подсосе
Feliz navidad.[26]
— У нас это первое Рождество вместе, — сказала Джоди, целуя его в щеку и одновременно щипля за попу через пижамные штаны. — Ты подаришь мне что-нибудь симпатичное?
— Привет, мам, — произнес Томми в трубку. — Это Томми.
— Томми, дорогой мой. Мы тебе весь день звоним. А там трубку никто не берет и не берет. Я думала, ты домой на праздники приедешь.
— Ну, сама понимаешь, мам. Я теперь управляю магазином. Ответственность.
— Ты прилежно трудишься?
— Еще как, мам. По десять-шестнадцать часов в день иногда. С ног валюсь.
— Ну, хорошо. А страховка у тебя есть?
— Лучшая, мам. Лучше некуда. Я практически пуленепробиваем.
— Ну, и это, наверное, хорошо. А ты больше не ходишь в эту кошмарную ночную смену?
— Ну, как бы хожу. Это же бакалейный бизнес, мам, в нем теперь все деньги.
— Надо переходить на дневную. А то с таким графиком ты никогда с хорошей девушкой не познакомишься, сынок.
Услышав сие наставленье Мамаши Флад, Джоди задрала рубашку и потерлась о Томми голыми грудями, кокетливо хлопая глазами.
— Но я уже познакомился с хорошей девушкой, мам. Ее зовут Джоди. Она учится на монахиню… э-э, преподавателя. Бедным помогает.
Тут Джоди сдернула с него штаны и, хихикая, убежала в спальню. Томми пришлось схватиться за кухонную стойку, чтобы не упасть.
— Эгей!
— Что, сынок? Что случилось?
— Ничего, мам, ничего. Мы с ребятами просто яичного коктейля накатили, на меня только сейчас подействовало.
— Ты наркотиками там не увлекаешься, дорогой мой?
— Нет-нет-нет, ничего такого.
— А то у папы скидки в реабилитационном центре, пока тебе не исполнится двадцать один. Мы воспользуемся, если ты найдешь авиабилет домой подешевле. Я знаю, тетя Эстер очень захочет с тобой повидаться, даже если от крэка ты все мозги потеряешь.
— И я с ней, и я с ней, мам. Слушай, я просто позвонил поздравить с Рождеством, я тебя не…
— Подожди, дорогой мой, тут папа хочет поздороваться.
— …буду задерживать.
— Эй, малец. Ты там во Фриско еще гузноебом не стал?
— Привет, пап. И тебе веселого Рождества.
— Хорошо, что позвонил наконец. Мама чуть не заболела, ожидаючи, так переволновалась.
— Ну, сам понимаешь, бакалейный бизнес.
— Ты прилежно трудишься?
— Пытаюсь. Сверхурочные нам срезали — профсоюз дает работать только шестьдесят часов в неделю.
— Ну, старайся, старайся. Как «Вольво» бегает?
— Здорово. Как юла. — Колымага «Вольво» сгорела до колес в первый же день по приезде в Город.
— В Швейцарии машины могут делать, а? Не скажу то же самое про их эти красные карманные ножики, но машины у этих паразитов отменные.
— Только это шведы, пап.
— А, ну и фрикадельки у них я люблю. Ладно, пацан, меня твоя мама отправила на газон индюшку во фритюре жарить, так я слышу, там уже дымок пошел. Надо сходить проверить, как она там. Целый час масло разогревал — тут сегодня всего градусов десять.[27]
— Да и тут у нас прохладно.
— У меня уже, похоже, дверь гаражная занялась. Я лучше пойду.
— Ага. Я тебя люблю, пап.
— Звони матери почаще, она волнуется. Святый мяв, на «Олдсмобил» перекинулось. Пока, сын.
Через полчаса они прихлебывали кофе, пришпоренный кровью Уильяма, и тут в дверь снова позвонили.
— Это уже начинает раздражать, — сказала Джоди.
— Маме позвони, — ответил Томми. — А я открою.
— Надо снотворного купить, чтоб его вырубало и он столько не бухал перед кровопусканием.
Еще звонок.
— Надо просто сделать ему ключ. — Томми подошел к пульту у двери и нажал кнопку. В уличной двери зажужжало, замок щелкнул. Открылась дверь — это Уильям пришел ночевать к ним на лестницу. — Даже не знаю, как он может спать на этих ступеньках.
— Он не спит. Он отключается, — ответила рыжая нежить. — А как по-твоему, если мы ему дадим мятного шнапса, у нашего кофе будет праздничный привкус?
Томми пожал плечами. Он распахнул дверь и крикнул вниз:
— Уильям, тебе нравится мятный шнапс?
Тот поднял закоптелую бровь и посмотрел на хозяина лестницы с подозрением.
— А вы что-то против скотча имеете?
— Нет-нет, я не хочу нарушить твою дисциплину. Я просто думал о более сбалансированной диете. Ну, разные пищевые группы, понимаешь.
— Я сегодня ел суп и пиво, — ответил Уильям.
— Тогда ладно.
— От шнапса я пукаю мятой. Чет пугается.
Томми повернулся к Джоди и покачал головой.
— Извини, не получится — у него мятная флатуленция. — И снова Уильяму: — Тогда ладно, Уильям, мне к женщинке пора. Тебе что-нибудь нужно? Еду, одеяло, зубную щетку, влажную салфетку освежиться?
— Не, у меня порядок. — И Уильям продемонстрировал квинту «Джонни Уокера» с черной этикеткой.
— Как Чет?
— У него стресс. Мы только что узнали — нашего друга Сэмми убили в отеле на Одиннадцатой. — Чет поднял голову и оглядел лестницу скорбными кошачьими глазами — они у него, похоже, такие были теперь всегда. С тех пор как его побрили.
— Жаль слышать, — сказал Томми.
— Ну. И на Рождество к тому ж, — продолжал Уильям. — А вчера ночью через дорогу шлюху грохнули — и опять так же. Шею свернули. Сэмми-то болел, так себе на номер раскошелился на праздники. Засранцы его прямо в постели и убили. Вот и как после этого.
Томми понятия не имел, что после чего как, поэтому сказал только:
— Печально. А почему стресс у Чета, а у тебя нет?
— Чет не пьет.
— А, конечно. Ну ладно, веселого, ребята, вам Рождества.
— И тебе, — ответил Уильям, подняв бутылку в тосте. — А рождественских премиальных случаем не перепадет, раз я теперь штатный сотрудник?
— Ты что-то себе хочешь?
— Очень хотелось бы на голые сиськи рыжей глянуть.
Томми повернулся к Джоди, и та покачала головой с крайне решительным видом.
— Извини, — сказал Томми Уильяму. — Давай лучше новый свитер Чету?
Уильям нахмурился.
— С Хозяином не поторгуешься, да? — Отхлебнул из бутылки и отвернулся от Томми, будто ему настоятельно потребовалось что-то обсудить со своим огромным бритым котом, а начальство ему без разницы.
— Ну и ладно, — сказал Томми. Закрыл дверь и вернулся к кухонной стойке. — Я — Хозяин, — широко ухмыльнулся он.
— Мама тобой очень бы гордилась, — сказала Джоди. — Нам надо с Илией разобраться.
— Сначала своей позвони. А он, раз столько ждал, никуда все равно не денется.
Джоди встала, обошла стойку и взяла Томми за руку.
— Миленький, мне нужно, чтобы ты воспроизвел у себя в голове все, что тебе только что сказал Уильям. Только очень медленно.
— Я знаю. Я — Хо-зя-ин.
— Да нет. Про то, что его другу свернули шею, тот болел, а потом еще кого-то убили и там тоже свернули шею. Спорим, она тоже болела. Не похоже на то, что мы и раньше видели?
— Боже мой, — произнес Томми.
— Ага. — Джоди поднесла его руку к губам и поцеловала костяшки пальцев. — Я куртку надену, а ты пока взбей себе мозги немножко, ладно? Нам предстоит прогулка.
— Боже мой, ты готова на что угодно, лишь бы маме не звонить.
21
Дамы и господа, знакомьтесь — разочарования
В Районе Залива он лучше всех закладывал мячи в корзину одной рукой и в ту ночь перед Рождеством у себя во дворе заложил подряд шестьдесят четыре. Мяч ему оставил под деревом папа — новенький кожаный «сполдинг». А вот и шестьдесят семь подряд, даже не присев ни разу и пиво не расплескав. Личный рекорд у него был — семьдесят два попадания, и он бы его побил, если б его не утащили в кусты убивать.
Джефф Мёрри был не самым смышленым из Животных, да и не самым породистым, но в смысле потенциала для расточительства равных ему просто не было. Все старшие классы он блистал как мощный баскетбольный нападающий, и после школы ему предложили бесплатный билет в Беркли; поговаривали даже, что через пару лет в колледже он уйдет в профессионалы. Но Джефф решил произвести впечатление на свою подружку с выпускного тем, что ему якобы хватит вертикальной тяги перескочить движущийся автомобиль.
Обсчитался Джефф ненамного. Он бы перепрыгнул эту машину, если б перед этим атлетическим подвигом не выпил почти весь ящик пива, а высота транспортного средства не была бы дополнена восемью дюймами стойки с мигалками. Стойка-то и поймала Джеффа за левую кроссовку — и заставила описать четверное сальто в воздухе, после которого он приземлился на шпагат, будто какой-нибудь Джеймс Браун. Он был почти уверен, что колено у него в эту сторону гнуться не может, и бригада врачей впоследствии с этим вынуждена была согласиться. С тех пор он носил шину, а вот в состязательный баскетбол сыграть ему больше не довелось. Хотя в уличный он месился одной рукой за всю хуйню и наверняка стал бы чемпионом, если б не это несвоевременное убийство в кустах.
