Кристофер Мур - Выкуси
— Ну и ладно, — ответила Македа. — Давай костюм.
Рольф снова коснулся стеклянной консоли, и одна переборка открылась, явив шкаф с тактическим вооружением. Македа вытащила три черных комбинезона, два передала Рольфу и Белле. Затем сама выскользнула из алого шелкового пеньюара и потянулась, раскинув голые руки, словно Крылатая Победа, запрокинула голову, уставив клыки в световой люк.
— Кстати, о людях, — произнесла Белла. — Где бой? Я проголодалась.
— Когда мы проснулись — кормил Илию, — сообщил Рольф. — Сейчас придет.
Илию они держали в похожем склепе, но только саркофаг первого вампира был герметичен, запирался только снаружи и был снабжен шлюзовым модулем, чтобы бой мог кормить вампира.
— Благи-будь, нежитьки мои кайфушный, — раздался голос псевдо-гавайца — босиком и без рубашки он как раз поднялся по трапу с тремя округлыми хрустальными кубками на подносе. — Кэп Кона вам тащьт уматный хавчик, не?
Каждый из присутствующих вампиров легко изъяснялся на десятке языков, но ни один не имел ни малейшего понятия, что за хуйню глаголет их бой.
Увидев, как потягивается Македа, блондин-растафара замер и чуть не уронил бокалы с подноса.
— Ох, сладенькая сестренка, тя Джа любьт, от такой копчушки-печенюшки у мя стояк дредовый, хучь в кальмара тычь той серебрянай сестренкой на «роллс-ройсе», рази не?
Македа сменила позу Ники и посмотрела на Рольфа.
— А?
— По-моему, он сказал, что ему очень понравится надругаться над тобой, как над украшением на капоте автомобиля, — ответил тот, беря с подноса бокал. Поболтал в нем темную жидкость и понюхал. — Тунец?
— Тока памал, братушка, — ответил Кона. Ему вдруг стало трудно удерживать в равновесии поднос и горбиться, дабы скрыть эрекцию, растянувшую его шорты.
Белла тоже взяла бокал и ухмыльнулась, повернувшись к ветровому стеклу, за которым был Город. Перед ними светилась пирамида Трансамерики, чуть правее — башня Койт: она торчала из Телеграфного холма огромным бетонным фаллосом.
Македа плавно скользнула к Коне.
— Разрешить ему меня намаслить, Рольф? Я что, пепельного оттенка?
— Только не ешь его, — ответил Рольф. Он сел в одно капитанское кресло, ослабил пояс кимоно и принялся натягивать на ноги комбинезон из кевлара.
— Затейливо, — произнесла Македа. Сделала еще шажок к Коне, подняла перед собой комбинезон и уронила его. А через секунду обратилась в пар и влилась в костюм — тот надулся, как спасательный плотик в форме девушки. Последний бокал она перехватила в воздухе — Кона покачнулся и рухнул на колени, все-таки выронив поднос.
— Намаслишь меня потом, Кона? — спросила она, воздвигшись над сёрфером, который весь как-то робко съежился.
— Не на, корешок, сияйшь и так уматно. А этот наш со мной намано так мерзавчик. — И он приложил руку к груди, робко глядя на Македу снизу вверх. — Пажалиста.
— Твоя очередь, — произнесла с улыбкой Белла. Губы ее были красны от тунцовой крови.
— Ох, ладно, что ж, — вздохнула Македа. — Но из стакана.
Кона сунул руку в карман шортов, вынул стопку и поднял ее обеими руками над головой, точно буддистский монах, принимающий подаянье.
Македа поднесла большой палец ко рту и проколола его клыком, а кровь сцедила в стопку Коны. Всего через десять капель убрала палец и облизнула его.
— Больше не получишь.
— Ох, махало,[7] сестренка, да возлюбит тя Джа. — Он опрокинул в себя стопку, после чего вылизал всю ее изнутри. Македа смотрела на него и потягивала рыбью кровь. Прошла минута. Эрзац-гаваец по-прежнему вылизывал стекло и сопел при этом так, будто своими руками выбирал якорную цепь. Македа забрала у него стопку.
— Довольно.
— Клопоед, — с отвращением произнесла Белла. Она уже облачилась в комбинезон и выпила завтрак.
— А по-моему — симпатичный, — сказала Македа. — Может, потом и позволю ему меня намаслить. — Она потрепала Кону по дредам. Сёрфер бессмысленно пялился в пространство, раскрыв рот. У него текли слюни.
— Только не ешь его, — сказал Рольф.
— Хватит уже об одном и том же. Не съем я его, не съем, — ответила Македа.
— Он дипломированный капитан. Он нам нужен.
— Ладно. Не собираюсь я его есть.
Белла подошла и выдернула из прически Коны один дред, которым перевязала свои черные волосы, спускавшиеся до талии. Сёрфер даже не поморщился.
— Клопоед, — повторила она.
Рольф снова стоял у шкафа и щелкал различными деталями вооружения.
— Пора идти. Не забудьте капюшоны, перчатки и очки. Илия говорил, у них есть какое-то солнечное оружие.
— Все иначе, — сказала Белла, выбирая из шкафа продукты высоких технологий и надевая длинный пыльник, который все их прикрыл. — В Макао всего этого у нас не было.
— Лишь бы тебе не было скучно, дорогая, — ответил Рольф.
— Терпеть не могу кошек, — сказала Македа, натягивая перчатки.
18
Carpe noctem[8]
Марвин
Большой и рыжий пес-труполов Марвин свою работу сделал. Сел и гавкнул, что в переводе с собачьего значило: «Галету».
Девять охотников на вампиров приостановились и огляделись. Марвин сидел перед сараюшкой в переулке Винной страны, за одним особенно неприятным индийским рестораном.
— Галету! — гавкнул он опять. В карри он различал аромат смерти. Он порыл лапой мостовую.
— Что он делает? — спросил Хлёст Джефферсон. Он, Джефф и Трой Ли принесли с собой водяные пистолеты «Супер-Мочка», заряженные Средством от Котов-Вампиров Бабушки Ли, прочие Животные тащили на спинах садовые поливалки. Только Густаво считал, что ходить с садовой поливалкой — расовый стереотип, поэтому с собой у него был огнемет. Густаво не выдавал, где он его взял: «Вторая поправка, abrónes». (Парень, продавший Густаво зеленую карту, прилагал к ней две поправки из Билля о правах, и Густаво предпочел Вторую и Четвертую — право носить оружие и свободу от необоснованных обысков и описи имущества.[сестра его Эстрелла в детстве частенько описывала их имущество. No bueno.] Еще за пять долларов парень добавил и Третью поправку — Густаво купил ее, ибо в Ричмонде и без того жил в четырехкомнатном доме с девятнадцатью двоюродными сородичами, и у них просто не было места размещать на постой еще и солдат.)[9]
— Сигнал подает, — ответил Ривера. На нем была косуха с ультрафиолетовыми светодиодами, и он чувствовал себя в ней полным болваном. — Если он садится и делает вот так лапой, это значит, что он нашел труп.
— Или вампира, — добавил Кавуто.
— Галету, — гавкнул Марвин.
— Он вам мозги трахает, — сказал Трой Ли. — Тут ничего нет.
— Может, в сарае? — сказал Хлёст. — Тут не заперто.
— Ну кому придет в голову чего-нибудь не запирать в таком районе? — поинтересовался Джефф.
— Галету, пжалста, — гавкнул Марвин. У них был уговор: в вознаграждение за нахождение дохлятины поисковый пес-труполов, всю дорогу обозначаемый как «Марвин», получает 1 (прописью — одну) собачью галету. В договоре подразумевалась, вместе с тем, определенная гибкость формулировок, и Марвин понимал, что в данном случае ищут они не дохлых людей, а дохлых кошек; невзирая на внутренне присущую оным вкусность, Марвин обязался найденного не есть. — Галету, — перегавкнул он. Где же галета? Он уже не первый месяц приводит их к дохлятине. (Ну, ему так казалось; у Марвина со счетом времени все было не очень благополучно.)
— Открывайте, — сказал Трой Ли. — Я вас прикрою.
Ривера и Кавуто подступили к сараю — алюминиевому, с крышей, как у старомодного амбара. Животные рассредоточились полукругом и наставили на сарай оружие. (Бабушка Ли осталась дома смотреть борьбу по телевизору, когда осознала, что фейерверка не предвидится.)
— На счет три, — сказал Ривера.
— Погоди, — сказал Кавуто и повернулся к Густаво. — Никакого fuego. Comprendre? Не вздумай поджигать, блядь, этот свой огнемет.
— Si, — ответил Густаво. Огнемет они проверили на баскетбольной площадке в Чайнатауне. Разлет у него был довольно короткий, но широкий. Иными словами, в узком переулке Густаво изжарил бы их всех скопом.
Барри повернулся и брызнул на запальник огнемета средством от котов-вампиров. Контрольный огонек зашипел и погас.
— Ладно, поехали.
— Значит, на счет три, — снова сказал Ривера. Все пришли в боевую готовность.
— Раз. — Ривера кивнул Кавуто и схватился за выключатель солнечной косухи. — Два. — Трой Ли чуть присел и направил ствол «Супер-Мочки» в середину сарайной двери, готовый палить в любую сторону. Кавуто вытащил «орла пустыни», взвел курок и снял с предохранителя. — Три!
Полицейские распахнули дверь и зажгли на себе куртки. В проеме сгрудились Животные.
Из ящика, поставленного на штабель пятигаллонных ведер с моющим средством, на них смотрели шестеро удивленных котят и мама-кошка.
