Сергей Владич - Слуги дьявола
Существовала в Заемном банке и другая проблема — крупные хищения денег. Например, кассир Андрей Иванович Кельберг украл из кладовых пятьсот девяносто тысяч рублей, положив вместо десятитысячных пачек ассигнаций простую бумагу. По материалам следствия, учиненного по личному распоряжению Екатерины II в 1796 году, стало ясно, что хищение казенных денег было заранее спланированной акцией, в которой принимал участие один из директоров банка. Более того, на следствии кассир заявил, что по приказу главного директора П. В. Завадовского из банка было вывезено неизвестно куда два сундука денег. В Заемном банке были обнаружены и другие злоупотребления. К примеру, ссуды выдавались ассигнациями, а в книгах выдачи сумм они записывались как выдачи серебряными деньгами.
Приговор по этому делу был вынесен 30 сентября 1796 года. Кельберга и его сообщников лишили чинов, дворянства и постановили сослать на каторжные работы. Кроме того, все советники правления и директора Заемного банка были уволены с должностей. Однако затем произошло совершенно непредвиденное. После смерти Екатерины II взошедший на престол император Павел I вдруг проявил необъяснимое милосердие и простил проворовавшихся чиновников. Он же повелел определить их на службу в другие государственные учреждения.
Таким образом, как выяснил Трубецкой, на момент своей гибели Дубянский либо уже был уволен с должности советника правления, либо находился под следствием по обвинению в банковских махинациях. Однако в любом варианте он, очевидно, нуждался либо в деньгах, либо в покровительстве влиятельных особ. В конце концов от каторги его спасло высочайшее покровительство — провинившихся простил Павел I — Великий магистр Мальтийского ордена, официального правопреемника ордена тамплиеров…
Глава 15
Наследники
Итак, у власти Павел I. Что же делает новый император России сразу после вступления на трон в конце ноября 1796 года? Он устраивает совершенно неуместную церемонию сокоронования своих покойных родителей и перезахоронения Петра III по масонскому обряду. Причем делает это открыто, даже демонстративно, с приглашением иностранных гостей и на глазах у всего мира. Это не могло быть случайностью.
Трубецкой позвонил Анне.
— Послушай, а нельзя ли раздобыть список гостей, в первую очередь иностранных, которые были приглашены на церемонию перезахоронения?
— Разумеется, я попробую. А что, есть свежие идеи?
— Пока только догадки спекулятивного характера. Понимаешь, мне кажется, за всеми этими событиями просматриваются очертания некоей могущественной силы, которая совсем не была заинтересована, чтобы жезл тамплиеров гулял по рукам. Эти люди или этот некто все и подстроил. В частности, подговорил Захаржевского отобрать жезл у Дубянского любой ценой. Ведь как удачно все тогда вышло: Дубянский — на дне Невы, жезл — в шкатулке на тихом неприметном месте, то есть все под контролем… И так продолжалось двести лет, как тут вдруг явились мы с этим медальоном. А теперь жезл у нас, вот квартиру твою хотели ограбить. То слежка какая-то странная, то в пещерах нападают, то в гостиничный номер залезли. Нужно же разобраться, что происходит! Давай найдем списки, посмотрим, не было ли среди гостей города на том мероприятии подозрительных персонажей, — вдруг какие-то связи обнаружатся, чем черт не шутит, когда Бог спит…
Из довольно длинного списка приглашенных на торжества лиц, найденного Шуваловой в городском архиве, следовало, что в Санкт-Петербурге в те дни пребывало множество отечественных и иностранных сановников, которые наверняка были связаны или могли иметь связи с масонскими ложами всех трех существующих в то время ветвей: англо-шотландской, шведско-немецкой и итало-французской. Однако особое внимание Шуваловой и Трубецкого привлекла фигура графа Джулио Литта, который в силу декретов Мальтийского ордена от 13 апреля 1795 года был аккредитован в качестве полномочного министра еще при императрице Екатерине II, а после ее кончины пользовался при дворе Павла чрезвычайными возможностями. Этот граф был ко всему же родным братом папского нунция в Петербурге Лоренцо Литта. Впоследствии Джулио Литта стал вице-адмиралом, получил орден Александра Невского, графский титул. Он заправлял всеми делами Мальтийского ордена в России и был наместником Великого магистра, то есть Павла I. Именно он добился от императора выплат ордену всех доходов от острожского приорства мальтийцев на Волыни, а также решения учредить отделение ордена в России по образцу и подобию других держав Европы. И во всем этом граф Литта опирался на полную поддержку вице-канцлера князя Александра Куракина, который, помимо всего прочего, был посвящен в высшие степени шведского масонства.
Неожиданно для Трубецкого вся эта история стала приобретать весьма четкие очертания, как возникающее изображение на фотобумаге, помещенной в раствор проявителя.
По-видимому, жезл тамплиеров, в связи с которым возникла история с Дубянским, был овеян какой-то тайной. Стало очевидным, что в овладении жезлом мог быть заинтересован Мальтийский орден, который после разгрома тамплиеров был по решению Святого престола провозглашен наследником их имущества. Но в то время, как уже выяснилось, жезл находился в руках английской ложи, а попасть он туда мог только через Шотландию, куда бежали оставшиеся в живых после разгрома рыцари-тамплиеры. «Не исключено, что жезл в Россию привез сам Яков Брюс, — размышлял Трубецкой, — но зачем? Вероятно, его нужно было спрятать подальше, и тогда возникает новый вопрос: от кого? Ладно, пусть масонам в Европе после изданной в 1738 году буллы Климента XII жилось туго, но не до такой же степени, чтобы прятать реликвии в России? Ну, обвинили их по традиции в ереси — в отрицании божественности Иисуса, однако ведь погромов и арестов не устраивали. Хотя следует признать, что Россия для хранения таких вещиц — отличное место. В чем же тайна жезла?»
Сергей Михайлович решил поделиться своими соображениями с Анной. Он собрал все необходимые бумаги и отправился к ней в кабинет.
— Спасай! Похоже, разгадка уже близка, но опять чего-то не хватает.
И он изложил Шуваловой свое видение событий осени 1796 года. Надо отдать ей должное, гипотезы Трубецкого Анна Николаевна восприняла с энтузиазмом.
— А не навести ли нам справки о семействе Литта? Эта парочка столько лет активно работала в России и так преуспела, что просто зависть берет. И это после всех гонений на иностранцев…
То, что им удалось выяснить, превзошло самые смелые предположения.
Оказалось, что именно в 1796 году Джулио Литта, воодушевленный своими успехами при российском дворе, отправляет секретные документы и сопроводительные письма с неким кавалером Рачинским на Мальту — Великому магистру Мальтийского ордена. Но кавалер этот попадает в руки французов, которые конфисковали всю дипломатическую почту. Вскоре содержание курьерской сумки Рачинского перекочевывает на страницы французских газет, развернувших жестокую кампанию против императора Павла. Так вот, среди захваченных и опубликованных французами документов практически незамеченным осталось письменное свидетельство графа Литта о некой тайной встрече, которую он имел с вице-канцлером Куракиным на его даче. Основным предметом обсуждения был, разумеется, текст Конвенции, которую император желал подписать с Мальтийским орденом об учреждении в России Великого приорства Мальтийского ордена. Однако среди прочих вещей граф сообщал Великому магистру о достижении договоренности с Куракиным по одному очень щепетильному вопросу, а именно об организации встречи с неким Великим магистром английской ложи в Санкт-Петербурге (имя, разумеется, не называлось), во владении которой находится определенный предмет, чрезвычайно интересующий орден. Граф Литта просил разрешения на трату значительной суммы денег из казны ордена, поскольку, по словам Куракина, означенный Великий магистр находится в крайне затруднительном финансовом положении. Кроме того, граф сообщал о том, что он ходатайствовал о заступничестве ордена перед императором, прося посодействовать прекращению следствия, которое велось против упомянутой особы в связи с сомнительными операциями одного из банков Санкт-Петербурга.
— То есть ты понимаешь, — Анна Николаевна была крайне возбуждена, — что информация о махинациях в Заемном банке и то, что напечатали французы, фактически полностью соответствует одно другому. Выходит, что Дубянский просто решил продать жезл Мальтийскому ордену и взял его с собой, чтобы передать графу Литта в обмен на деньги и покровительство. И, судя по всему, ходатайство ордена за работников Заемного банка было удовлетворено, раз Павел I ни с того ни с сего простил всех махинаторов. Такой себе приступ невиданной милости и щедрости. Но вот денег Дубянский получить не успел. Очевидно, этот сенатский регистратор, ой нет, протоколист, как его… Захаржевский?.. как-то узнал об этих договоренностях…
