Инна Александрова - Колдунья
– Ничего страшного. Это ведь было в самый первый раз. В этот раз я помогу тебе, обещаю, только слушай внимательно. Ты готова?
– Да.
– Стань за деревьями позади сарая, так чтобы ты видела его крышу, но из сарая нельзя было увидеть тебя, – велела Элли.
– Так ведь в сарае никого нет, – не поняла Кэрри. – Кто может меня увидеть?
– Ясное дело, никто. Но ты должна спрятаться, иначе заклинание не подействует. Я буду стоять здесь и скажу, когда не буду видеть тебя. А ты иди в чащу, – Элли махнула рукой, показывая, куда ей идти.
– Меня ещё видно? – спросила Кэрри, останавливаясь в кустах.
– Да, иди дальше. Я вижу за деревьями твоё платье.
– А теперь?
Кэрри ушла довольно далеко.
– Вернись назад. На таком расстоянии у тебя ничего не выйдет. Отойди чуть-чуть влево… Вот так…
– Меня ещё видно?
– Теперь – нет. И, значит, я могу к тебе присоединиться, – Элли юркнула в кусты, и их обеих скрыла зелёная листва.
– Теперь – самое главное. Протяни левую руку… Не сюда, а в сторону сарая… вот так. А сейчас повторяй за мной. Идели ла кро, иронита тха туа… Отчего ты смеёшься?
– Ну и слова! – Кэрри поперхнулась смехом, прикрыла рот рукой, делая отчаянную попытку казаться серьёзной. Но Элли не рассердилась, наоборот, глядя на Кэрри, она расхохоталась сама.
– Не подавись своим рукавом. Увидишь, что будет. Повторяй за мной.
– Идели ла кро, иронита тха туа…- заклинание было довольно длинным. – Что это значит?
– Гори, гори, адское пламя, – сказала Элли, не отрываясь глядя на соломенную крышу. – Теперь ты. Смотри на сарай не мигая и представляй, что ты видишь огонь.
– Адское пламя, гори, гори… – Кэрри закрыла глаза и представила сарай объятым дымом. Языки пламени взметнулись над соломенной крышей…
– Ты делаешь это неправильно, – сказала Элли. – Ты словно спишь и видишь сны наяву. Твои глаза должны быть открытыми. Смотри на сарай и представляй его в огне.
– Гори, гори, адское пламя…
– Я помогу тебе.
Элли тоже протянула руку и принялась повторять заклинание снова.
– Иронита тха туа…
В воздухе запахло палёным. Лёгкий дымок закружился над крышей и пропал.
– Адское пламя, гори, гори… – Кэрри старалась изо всех сил.
Элли резко выбросила руку вперёд, и Кэрри почудилось, что с её пальцев сорвались синие молнии…
Сухое дерево вспыхнуло, как бумага. Клубы густого дыма окутали поляну и поползли к зарослям кустарника, в которых они затаились.
Кэрри закашлялась и выбежала из зарослей. Элли последовала за ней. Они встали с наветренной стороны и смотрели, как брёвна пожирает пламя…
– Зачем мы сожгли этот сарай? – сказала Кэрри, виновато глядя на серое пепелище, из которого кое-где ещё поднимались языки пламени.
– Должна же ты где-то учиться, – беззаботно засмеялась Элли. – По-твоему, было бы лучше, если бы мы сожгли чей-то дом?
– Я этого не говорила.
– Тогда считай, что это было учебное пособие.
Глядя на Элли, рассмеялась и Кэрри. Проделка показалась ей в самом деле забавной.
– Ты знаешь, Элли, – сказала она, – иногда ты ведёшь себя так, как будто тебе тоже десять лет.
– Я хотела бы навсегда остаться молодой, – сказала Элли, сделав комически-серьёзное лицо…
Глава 13. Донос
В эти дни Элли занималась не только пустыми проделками. За несколько недель пребывания в монастыре ей удалось сделать очень многое. Это был тот же монастырь, и те же люди ходили по его коридорам, но что-то непоправимо изменилось в их лицах. В них уже не было того единства, которое так поразило Кэрри в первые дни после приезда сюда. С видом заговорщиц девушки небольшими группами бродили по двору, замолкая в присутствии старших сестёр. Из двадцати восьми монахинь в ордене Вечного Мрака состояли уже четырнадцать.
Настоятельница не знала об этом, но всё же она не могла не заметить этой странной перемены. И вот однажды она поделилась своими сомнениями со священником, отправлявшим службы в их маленькой церкви.
– Вы можете мне не верить, отец Росс, – говорила она, – но с некоторых пор здесь творится что-то неладное. Девушки шепчутся о чём-то и замолкают, стоит только мне подойти ближе. Мне кажется, они стали уже не такими… религиозными, как раньше.
– Я вас вполне понимаю, сестра Мириам. Не далее, как сегодня во время молитвы одна из девушек бросила на пол гвоздь и бормотала странные слова. Мне кажется… – он понизил голос, как будто раздумывая, говорить или промолчать, – мне кажется, что она читала «Отче наш» наоборот, понимаете? Начиная с последней буквы, как поступают все ведьмы. Возможно, мне это показалось, но всё же… это выглядит довольно странно, – запинаясь, закончил он.
– Кто была эта девушка?
Отец Росс замялся; ему явно не хотелось отвечать.
– Позвольте мне пока сохранить её имя в тайне. Мне не хотелось бы опорочить невинную. Но если ваши подозрения подтвердятся…
– Тогда вы мне скажете, – закончила за него настоятельница. – Но всё же… Я пришла сюда не для этого. В нашем монастыре поселилось зло, и я думаю, что было бы не лишним… уведомить об этом представителей власти.
– Давно пора было бы донести об этом святой инквизиции. Я сегодня же отправлю гонца в Эриенбург, – сказал отец Росс…
II
Гонцом оказался никто иной, как Бернард Тил, настоятель монастыря святого Антония. Учитывая важность поручения, он сам решил отправиться в город. На рассвете он собрался в дорогу и после полудня уже подъехал к замку лорда Венделла, у которого в то время гостил Сэндерс.
III
…Новость не слишком взволновала Сэндерса. То, что рассказал настоятель, не было таким уж необычным для того времени, кроме разве что пророчества, о котором монах не мог умолчать. Сэндерсу не хотелось покидать дом лорда Венделла, который оказался на редкость гостеприимным хозяином. Однако долг требовал, чтобы он ехал в монастырь, и Сэндерс сказал:
– Хорошо. Я отправлюсь в дорогу завтра утром.
– Странные слухи ходят в округе, – сказал настоятель, глядя в окно; взгляд терялся в зелени цветущего, залитого солнцем сада. – «Монастырь будет разрушен, и это сделает проклятое дитя». Это напомнило мне о деле, которое вы расследовали в замке Дарквилл в прошлом году. Там ведь тоже, кажется, был ребёнок?
– Девочка, – уточнил Сэндерс. – Дочь Джеймса Ортона и Джоанны, Кэрри Энн Элеонор.
– У вас великолепная память! – польстил ему его собеседник.
– Я хорошо помню это дело. Когда неграмотные крестьяне начинают заниматься магией, это не так бросается в глаза, но Ортон… Он и его жена Джоанна – оба они происходят из знатных семей. Их дочь могла бы унаследовать их состояние, если бы всё сложилось иначе.
– Где она сейчас?
– Говорят, она умерла. Кажется, утонула в озере… В любом случае, это было на руку сэру Альфреду. Поговаривают, что здесь не обошлось без него.
– Я думаю, с момента рождения этот ребёнок был посвящён дьяволу, а не Богу. Ортон, должно быть, хотел, чтобы вместе с деньгами она унаследовала и его чёрное искусство.
– Но Господь не допустил этого. Мир её праху, – подытожил Сэндерс. – Но вернёмся к нашему делу. Когда я должен выехать?
– Завтра на рассвете… Да, чуть не забыл: у меня есть ещё одна просьба для вас. Лорд Венделл хочет отправить в монастырь своего младшего сына Кристиана. Вы не могли бы…
– Взять его с собой? Почему бы нет? Это не доставит мне никакого труда. По пути я заеду в его усадьбу, и мы отправимся вместе.
– Лорд Венделл будет вечно вам благодарен! – воскликнул отец Бернард.
Сэндерс жестом остановил проявление его восторга.
– Не стоит благодарности. А теперь я хотел бы подняться к себе. Завтра мне предстоит долгая дорога…
Поднявшись в комнату, Сэндерс открыл свой чемодан и достал из него потрёпанную тетрадь в матерчатом переплёте. «Лестница ведьм», – было написано на обложке.
У Сэндерса была тайна. Ещё семинаристом он начал писать этот объёмистый труд, который должен был принести ему славу и известность. Почти каждый вечер, отправляясь спать, он зажигал огарок свечи и писал в тетрадь несколько строк. Эта книга должна была стать универсальным пособием по борьбе с ведьмами объёмом в несколько тысяч страниц. Но дело шло с переменным успехом; в иные годы, поглощённый мирскими заботами, он даже не раскрывал своей чёрной тетради. Большая часть страниц оставалась по-прежнему чистой. «Слава и известность», – повторял Сэндерс про себя…
IV
После занятий в монастырском приюте наступал ничем не занятый час, посвящённый играм, и Кэрри вышла вслед за другими детьми в монастырский двор. Заросший крапивой и репейником, с раскидистыми деревьями и кустами шиповника у серой каменной стены, этот двор был подходящим местом для игры в прятки. Дети носились из конца в конец, кричали и веселились от души, и даже Кэрри, которая сторонилась крестьянских ребятишек, тоскуя по прежней жизни, с увлечением включилась в игру. Впервые она подумала, что жизнь не так уж плоха, даже если ты больше не наследница семьи Ортон. Быть Кэти Марлоу оказалось не так уж и трудно, и если бы не сестра Агата, она бы и не подумала жаловаться на судьбу.
