Кристофер Мур - Изверги-кровососы
Пири, надежно упрятанный под крышку, с погашенным светом, не ответил.
— И как мне прикажешь сосредоточиться на литературе, если я из-за Джоди читаю только книжки про вампиров? Она не понимает, что писатель — существо особое, я не такой, как все прочие. Я не говорю, что лучше других, — просто, наверное, чувствительней. И ты заметил, что она никогда не ходит в магазин? Что она делает целыми ночами, когда я на работе?
Томми изо всех сил старался вникнуть в состояние Джоди — и на основе прочитанного даже разработал серию экспериментов, дабы определить, до каких границ это состояние простирается. По вечерам, когда они просыпались, принимали душ и раз-другой кувыркались в постели, начинался научный процесс.
— Ну давай же, милая, попробуй, — говорил Томми, только что дочитав «Дракулу».
— Я стараюсь, — отвечала Джоди. — Только не знаю, что именно пытаться.
— Сосредоточься, — советовал Томми. — Тужься.
— В каком смысле — тужься? Я не рожаю, Томми. С чем я должна тужиться?
— Попробуй отрастить себе мех. Попробуй себе руки превратить в крылья.
Джоди закрывала глаза и сосредоточивалась — даже вся напрягалась, — и Томми казалось, что даже на лице у нее при этом проступает легкий румянец.
Наконец она сказала:
— Ерунда какая-то. — Так они определили, что в летучую мышь Джоди не превратиться.
— Туман, — говорил Томми. — Попробуй стать туманом. Если когда-нибудь забудешь ключ от дома, просочишься под дверью и захватишь.
— Не выходит.
— Еще пробуй. Знаешь же, твои волосы собираются в сливе из душа? Он забивается, а так ты сможешь туда проникнуть и все прочистить.
— Ну и мотивация.
— Попытайся.
Она попыталась, и ей не удалось, и на следующий день Томми принес из магазина «Драно».
— Но тогда буду гулять с тобой в парке и кидать тебе фрисби.
— Я знаю, но не могу.
— Буду покупать тебе всякие жевательные игрушки. Хочешь утенка, чтоб пищал?
— Извини, Томми, я не могу превратиться в волка.
— В книжке Дракула спускается по стене замка вниз головой.
— Ну и молодец.
— Можешь попробовать на нашем доме. Тут только три.
— И мы это пробовали, нет?
— Ну… ну.
— Тогда, я бы сказала, книжка эта — выдумки, верно?
— Давай кое-что еще попробуем. Сейчас список принесу.
— Чтение мыслей. Передавай мысли мне в мозг.
— Ладно, передаю. О чем я думаю?
— Я и так по лицу вижу.
— Можешь ошибаться — о чем я думаю?
— Ты бы хотела, чтоб я перестал тебя доставать этими экспериментами.
— И?
— Ты хочешь, чтоб я отнес нашу одежду в прачечную.
— И?
— Больше ничего не улавливаю.
— Я хочу, чтобы ты перестал натирать меня чесноком, когда я сплю.
— Ты можешь читать мысли!
— Нет, Томми, но сегодня вечером я проснулась, и от меня несло, как от пиццерии. Хватит меня чесночить.
— Так о распятии ты не знаешь?
— Ты трогал меня распятием?
— Было неопасно, и я предохранялся. Поставил огнетушитель — вдруг загоришься.
— Мне кажется, не очень хорошо с твоей стороны экспериментировать на мне, когда я сплю. Каково было б тебе, натирай я тебя всякой дрянью, пока ты спишь?
— Ну, все зависит. Мы о какой именно дряни говорим?
— Просто не трогай меня во сне и все, ладно? Основа отношений — взаимное доверие и уважение.
— Значит, колотушка и колья не обсуждаются?
— Томми!
— В «К-марте» распродажа киянок. Ты же интересовалась, насколько ты бессмертна, нет? Я б не стал пробовать, сначала не спросившись у тебя.
— Сколько времени, по-твоему, тебе понадобится, чтобы забыть, что такое секс?
— Прости меня, Джоди. Я правда больше не буду.
Но вопрос бессмертия Джоди и впрямь беспокоил. Старый вампир сказал, что ее можно убить, но проверить такое не так-то просто. Испытание, конечно, как-то утром придумал Томми — после долгой беседы с Пири, когда он всячески отлынивал от сочинения рассказа про маленькую девочку с Юга.
Однажды вечером Джоди проснулась и застала Томми в ванной — он сыпал в ванну на лапах гору ледяных кубиков из лотка.
— Как-то летом в старших классах я работал спасателем, — сообщил он.
— И?
— Пришлось научиться реанимации. Пол-лета откачивал зассанную воду бассейна из изможденных девятилеток.
— И?
— Утопить.
— Утопить?
— Ну, мы тебя утопим. Если ты бессмертна, с тобой все будет хорошо. Если нет, в холодной воде ты не протухнешь, и я тебя реанимирую. На Пири стоит еще лотков тридцать со льдом. Захвати по дороге?
— Томми, я как-то не очень уверена.
— Но знать же хочется, нет?
— Но в ванне с ледяной водой?
— Я перебрал все возможности: пистолет, нож, инъекция нитрата калия — это единственное может не получиться и тебя не прикончить. Я знаю, ты хочешь знать, но терять тебя ради этого не хотелось бы.
Джоди это невольно тронуло.
— Ничего приятнее мне никогда не говорили.
— Ну, тебе же не захочется меня убить, правда? — Томми несколько переживал, что Джоди кормится им каждые четыре дня. Ни тошноты, ни слабости — напротив, Томми чувствовал, что с каждым ее укусом у него вроде бы прибывает энергии, силы. В магазине он разметывал вдвое больше коробок, а мозг работал лучше, яснее. И рассказ неплохо продвигался. Он уже предвкушал, как его укусят. — Тогда залезай, — сказал он. — В ванну.
На Джоди была шелковая ночнушка, и теперь она соскользнула на пол.
— Ты уверен, что если не получится…
— Все с тобой будет отлично.
Она взяла его за руку.
— Я тебе доверяю.
— Я знаю. Залазь.
Джоди шагнула в холодную воду.
— Бодрит, — сказала она.
— Мне казалось, ты не почувствуешь.
— Я чувствую колебания температуры, но мне безразлично.
— С этим поэкспериментируем потом. Заныривай. Джоди легла в ванну, и ее волосы расплылись по воде алой ламинарией.
Томми глянул на часы.
— Когда погрузишься, не задерживай дыхание. Будет трудно, но набери в легкие воды. Я оставлю тебя там на четыре минуты, потом вытащу.
Джоди глубоко подышала и посмотрела на него, в глазах мелькнула паника. Томми нагнулся и поцеловал ее.
— Я тебя люблю, — сказал он.
— Правда?
— Конечно. — И он погрузил ее голову под воду.
Джоди вынырнула снова.
— Я тоже, — сказала она. И вновь занырнула. Попыталась набрать в легкие воды, но те не дали, и она задержала дыхание. Четыре минуты спустя Томми подхватил ее под мышки и вытянул из воды.
— Я не утонула, — сказала она.
— Господи, Джоди, я не могу топить тебя все время.
— Я задержала дыхание.
— На четыре минуты?
— Мне кажется, и на несколько часов бы получилось.
— Попробуй еще. Вдохни воды, иначе не умрешь.
— Спасибо, тренер.
— Прошу тебя.
Она опять скользнула под воду и всосала в себя воды, не успев ничего сообразить. Послушала, как на поверхности постукивают кубики льда, посмотрела, как в воде преломляется свет ванной, который изредка перекрывался лицом Томми — тот проверял, как там она. Джоди не паниковала и не захлебывалась — она не чувствовала и ожидаемой клаустрофобии. Вообще-то ей было даже как-то приятно.
Томми вытянул ее, и она откашлялась фонтаном воды, после чего задышала нормально.
— Ты как?
— Прекрасно.
— Ты действительно утонула.
— Не так уж и плохо.
— Попробуй еще.
На сей раз Томми продержал ее под водой десять минут и только потом вытащил.
Прокашлявшись, Джоди сказала:
— Наверное, всё.
— Ты видела длинный тоннель со светом в конце? Где ждут все твои покойные родственники? Или пламенные врата ада?
— Не-а — только кубики льда.
Томми развернулся и плюхнулся на коврик, а спиной привалился к ванне.
— Будто сам утопился.
— Мне здорово.
— Тогда, знаешь, и впрямь всё. Ты бессмертна.
— Видимо, да. Насколько мы можем проверить. Мне теперь можно из ванны вылезти?
— Конечно. — Через плечо он подал ей полотенце. — Джоди, ты меня бросишь, когда я состарюсь?
— Тебе девятнадцать лет.
— Да, но на следующий год мне станет двадцать, потом двадцать один; оглянуться не успею, как буду чавкать фасолевым пюре и пускать на себя слюни, а каждые пять секунд переспрашивать, как тебя зовут. Тебе останется двадцать шесть, и ты будешь меня презирать всякий раз, когда придется менять мне подгузники.
— Оптимистично мыслишь.
— Но тебе же будет противно, правда?
— А ты не очень вперед забегаешь? Ты прекрасно контролируешь мочевой пузырь — я видела, как ты шесть банок пива выпил и ни разу не попросился в туалет.
— Ну да, это теперь, но…
— Послушай, Томми, ты не мог бы взглянуть на все это с моей точки зрения? Я тоже об этом впервые задумываюсь. Ты отдаешь тебе отчет, что у меня никогда не будет голубых волос и я не буду ходить крохотными шажочками? Никогда не буду очень медленно водить машину и часами жаловаться на недомогания? Никогда не буду ходить в кофейни к «Денни», красть там лишние пакетики с желе и прятать их в огромный ридикюль?
