Лорел Гамильтон - Список на ликвидацию
— Это они? — спросил Ньюмэн.
Я кивнула, глядя на этих двоих, будто боясь отвернуться, будто страшась того, что случится, если я отведу от них взгляд. Глупо, суеверно даже, но я смотрела, как они там стоят, пока еще что-то видела в сгущающейся темноте.
— Почему они за нами не гнались? — спросил он.
— Не знаю.
— Да какая разница, — ответил Тилфорд и обернулся к нам. — Не гнались — и хорошо.
— Им не надо было гнаться, — сказал Эдуард. — Они снова заблокировали дорогу.
Мы все посмотрели и на этот раз препятствие выглядело так, будто на дорогу вытащили с полдюжины древесных стволов и выложили стеной.
— Тут нужно было время, — сказал Тилфорд, — и больше рабочих рук, чем у них есть, по нашей оценке.
Эдуард сбавил ход.
— Тилфорд, возьми руль.
— Что? — не понял Тилфорд.
— Анита, прикрой меня. Ньюмэн, поможешь ей.
Он уже вылезал из-за руля. Тилфорд, выругавшись себе под нос, постарался сесть за руль до того, как Эдуард его бросит. Машина завиляла, но мы остались на дороге.
А Эдуард полез куда-то глубоко назад.
— Что собираешься делать? — спросила я.
— Стреляй в них, если подойдут близко. И во все, что движется возле этого барьера.
Он рылся за задним сиденьем в груде оружия, слишком большого или слишком громоздкого, чтобы его легко было носить. Меня всегда пугало, когда Эдуард начинал перебирать свои железки. В прошлый раз это был огнемет, и тогда Эдуард чуть не сжег какой-то дом и нас заодно. Но я сделала, как он сказал: опустила окно и разделила внимание между дорогой, по которой мы приехали, и барьером впереди.
Тилфорд остановил машину:
— Мне что делать?
— Медленно подавай вперед, — сказал ему Эдуард, больше чем наполовину залезший за задние сиденья.
Я старалась не обращать внимания на его действия и выполнять свою часть плана. У Эдуарда есть план, значит, он командует, пока этот план еще есть и не оказался слишком безумным. Впрочем, в данную секунду мне трудно было представить такую степень безумия, которая заставит меня отказаться.
— Господи Боже! — ахнул Ньюмэн.
Тут я покосилась на Эдуарда. На миг мне показалось, что это просто большое ружье, а потом я забыла, что нужно всматриваться в темноту и выискивать вампиров. На несколько секунд я уставилась на эту штуку у него в руках.
— Это…
— Легкий противотанковый снаряд, — сказал он.
— Противотанковая ракета!
— Да, — ответил он и вылез из-за спинки сидений, оказавшись между мной и Ньюмэном. — Открой люк, — попросил он.
— Если у тебя есть такая штука, чего мы дерево руками двигали? — спросила я.
— Это последняя.
— Последняя? — переспросил Ньюмэн. — Сколько ж у тебя их было?
— Три.
— Хватит болтать, дверцу открой, — сказала я ему. — Следи за краем дороги и за небом, и будь готов прыгнуть обратно, когда Тилфорд даст газ.
— Почему не целиться через окна?
— Потому что оттуда обзор неба хуже.
— Но…
— Делай, как сказали, — прервал его Эдуард.
Ньюмэн глянул на меня, на него, потом открыл дверь. Я сделала то же самое. Стоя одной ногой на земле, другой на подножке, держа приклад у плеча, я сказала:
— Эдуард?
— Да?
— Давай.
Он полез через люк. Я поняла, что он высунулся по пояс.
— Мне подать потихоньку к барьеру? — спросил Тилфорд.
— Нет, — ответил Эдуард. — Мы не знаем, что они в эту кучу сунули. Лучше не соваться близко, пока она не взорвется.
Я смотрела в лес при лунном свете.
— А что они могли туда подсунуть такого опасного? — спросила я.
— Спроси меня потом, — ответил Эдуард.
Я услышала, как он снова шевельнулся. Даже не смогла удержаться, оглянулась. Он стоял на двух подголовниках, будто высота играла роль.
Я увидела, что Ньюмэн тоже уставился на него, и показала на свои глаза, потом на него, потом на лес. Вид у Ньюмэна стал несколько виноватый, будто я только что не сделала той же ошибки. Я стала снова смотреть в звездное небо, потом на деревья. Ничего не шевелилось, только веял ветерок. От него трепетали листья и рождался звук, который всегда заставлял меня вспомнить Хеллоуин, будто листья шуршат по земле как мышки. Обычно мне этот звук приятен, но сейчас он отвлекал, а шевеление листьев нервировало.
Ньюмэн выстрелил в темноту, я вздрогнула.
— Виноват! — крикнул Ньюмэн.
— Там ничего не было, — сказал Эдуард.
— Я же говорю — виноват.
— Соберись, чайник, — бросила я.
— Блейк, все мы стреляли по теням, когда были новичками, — сказал Тилфорд из-за руля.
Он был прав, но извиняться перед Ньюмэном я буду потом, если будет возможность. Я снова стала смотреть на свой сектор волнующегося под ветром леса, на темное небо, на дорогу.
Они появились сзади, двое, в тех же длинных черных плащах и белых масках. Безымянные, не отличимые, и я не знала, те же это арлекины или новые. Единственное, что я знала — это не те, которых мы с Эдуардом ранили в лесу. Эти двигались спортивно и плавно, будто плыли, и это точно были не вампиры, а оборотни. Вампиры движутся как люди, только изящнее.
— Ньюмэн, смотри вперед! За нами оборотни, — сказала я.
Раздался громкий ухающий шелест, будто над головой запустили самую большую в мире дымовуху. В спину толкнуло жаром, я вздрогнула и припала на колено, поворачиваясь, чтобы навести ствол на арлекина у меня за спиной. От взрыва позади я снова вздрогнула и ощутила порыв туда повернуться, но мне приходилось положиться на Ньюмэна, что то направление он прикроет. Что за нами два арлекина, я знала, и что у меня хватит быстроты их подстрелить, знала тоже. Я не знала этого про Ньюмэна.
Но передо мной на дороге была только одна фигура. Она горела, ослепительное пламя разгоняло тени от пожара, и она припала к дороге, собравшись для нападения.
— Господи Иисусе! — сказал у меня за спиной Ньюмэн.
Я обернулась посмотреть на завал, которого уже не было. Дорога была свободна.
— Садись, Блейк! — крикнул Тилфорд.
Я вскочила на ноги, не отводя ствола от фигуры на дороге. Я поняла теперь, что оборотень не припал к земле: он пытался перекинуться. Я встала на подножку, одна рука на рукояти на крыше, другая наводит винтовку на горящую массу на дороге. Он думал, что смена формы поможет ему залечить повреждения или сбить пламя? Или просто ничего другого не мог придумать.
И тут он завопил. Это было низкое рычание и вопль сразу, будто в унисон орали человеческое горло и огромный рычащий зверь. Такой звук способен наполнять кошмары — или порождать их. Я видала, как «заживо» горят вампиры, но не оборотни. Вампиры сгорают быстрее и полнее, а оборотни — это просто люди, которые излечиваются от любых ран, или почти любых. Кроме нанесенных огнем.
Машина рванула вперед. Я схватилась изнутри за край крыши, одна нога на подножке, другая упирается в край дверного проема. Свободной рукой я целилась из «МП-5» в проносящиеся мимо деревья. Открытая дверца хлестнула по веткам, ее отбросило на меня. Я уперлась коленом, чтобы меня не пристукнуло. Эдуард еще торчал в люке, где был Ньюмэн — внутри или снаружи — я не очень понимала. Тилфорд вел машину — это я знала.
Машина набрала скорость, резко запрыгала, я почти взлетала в воздух. Так оставаться было нельзя. Я ввалилась внутрь, захлопнула дверцу и нажала кнопку подъема стекла. Краем глаза заметила, что Ньюмэн тоже уже внутри машины, Эдуард вылез из люка и нажал кнопку закрытия. И вдруг заорал:
— Анита!
Я прицелилась в окно, еще не видя, во что стрелять. Сверкнуло серебро, но не в моем закрывающемся окне, а в открытом окне Тилфорда. Я выстрелила мимо его головы во что-то темное на том конце этой сияющей шпаги — потому что это именно шпага, черт бы ее побрал, и была.
Выстрел в машине прозвучал оглушительно — слишком тесно, чтобы стрелять без защиты для ушей, я оглохла на миг, но темная фигура отвалилась назад и больше не возникла. Клинок восклицательным знаком остался торчать в плече у Тилфорда и в сиденье машины. Тилфорда пригвоздили.
Эдуард переполз на переднее сиденье и взял руль.
— Продолжай давить на газ, Тилфорд.
Тот воспринял как приказ, потому что машина прыгнула вперед — Тилфорд утопил педаль в пол. Эдуард одной рукой рулил, другой держал оружие, хотя ему надо было следить за дорогой — а потому нам с Ньюмэном за всем остальным. Блин.
С крыши раздался тихий звук. Я даже не была уверена, что услышала его — шумел мотор, еще звенело в ушах. Как будто я прислушивалась к этому намеку на шелест.
— Они на крыше, — сказала я.
Ньюмэн не среагировал, и я сказала ему:
— Ньюмэн, на крыше один из них.
Он посмотрел на меня широко раскрытыми встревоженными глазами. Трудно было в темноте сказать точно, но мне показалось, что он бледен. Пульс у него на горле неистово колотился. Он был перепуган, и я его понимаю. Будь у меня время, я бы тоже успела испугаться.
