Алексей Шаманов - Заарин
Вот только не подпустит Зуев врачей ближе чем на расстояние выстрела, а значит, попробовать надо ей, Джине, семнадцатилетней девчонке, только что закончившей десятый класс.
— К окнам не подходи, — предупредил Зуев, — сядь у стены на паркет, он вроде чистый.
Джина села.
— А ты почему в одних носках?
Зуев пожал плечами.
— Тапки прохудились.
— И у меня…
Боец, чудом избежавший пули ниже каски, говорил по рации с майором, глядя в бинокль:
— Я их вижу… две женщины с двумя детьми… бегут… скрылись в кустах у забора…
— Девушки с ними нет?
— Нет.
— Ясно.
— Их снова видно — подбегают к калитке…
— Теперь я и сам вижу, отбой.
Майор, поменяв настройку, закричал в рацию:
— Петренко, Борисов, пошли, парни!
— Так точно, — ответил один из них.
Да они уже и находились возле ворот, и когда беженцы миновали калитку, Борисов махнул им рукой вправо. Они побежали к перекрестку, где их уже ждала машина, а бойцы, пятясь и держа на прицеле автоматов фасадное окно особняка, сопровождали их.
Эвакуация прошла успешно. Зуев в оконном проеме так и не появился.
Две задачи, одна важнее другой, стояли перед Джиной: отвлечь Зуева и убедить его сдаться. Судя по прошедшему уже времени, с первой девушка справилась и дети в безопасности, а вот вторая… Выполнение второй оставалось под вопросом.
— Да пойми ты, Коля, это не твой дом! — в который уже раз повторяла Джина.
— Мой!
Он не понимал, не желал понять очевидного.
— У тебя никогда не было и не будет денег, чтобы построить или купить подобный особняк. Водителю самосвала и за тысячу лет столько не заработать!
— Не заработать, — соглашался Николай, — потому что хитрые говнюки всех обманули и заставляют вкалывать на них за гроши.
— Значит, это не твой дом.
— Мой!
— Сам сказал, тебе его не купить!
— Мне его подарили.
— Кто?
Джина рассмеялась. Что-то не слышала она о таких вот добрячках-миллиардерах. Привезти грошовые тряпки и раздать их перед телекамерами — это сколько угодно, а чтобы по-настоящему помочь… Бред!
— Мне подарил его Тот, кто восстал из земли, — сказал Зуев.
— Это еще что за зверь?
— Тебе не понять…
«Сумасшедший, — думала Джина, — он сумасшедший!»
Зуев больше не видел и не слышал ее, он вещал с остекленевшими глазами, будто внутри его кто-то включил воспроизводящее устройство:
— Тот, кто восстал из земли, пришел в Срединный мир, дабы свершить праведную месть! Он сказал мне: Николай Зуев, возьми любой дом в поселке, который тебе понравится, и живи в нем. Это мой подарок тебе в честь… — Зуев запнулся, вероятно, мистический текст, который он воспроизводил, на этом обрывался. Дело обычное, дефект записи.
— Ну-ну, — подбодрила его Джина. — В честь чего?
— Наверно, в честь того, что Он восстал… не знаю.
— Ты хоть сам понимаешь, какую чушь несешь?
Похоже, он понимал. Выглядел растерянным. Опустив глаза, смолк, но, как в спасательный круг, еще крепче вцепился в свой карабин.
— Коля, я сейчас позвоню майору, — Джина достала из кармана сотовый, — и скажу ему, что ты сдаешься. Ты ведь пока никого не убил, и все будет в порядке.
— Убил, — не поднимая головы, сказал Зуев, — того, который с биноклем…
— Нет, майор сказал, что все живы, а значит, ничего для тебя не потеряно. — Джина тронула его за плечо. — Коля, ну, так я звоню майору?
— Звони…
Жену Зуева била мелкая дрожь, она не могла вымолвить ни слова. Ее увели в одну из трех дежуривших с самого начала инцидента машин «скорой помощи», и теперь врачи занимались женщиной, находившейся на грани нервного срыва.
Не желающих никуда ехать дико вопящих детей все-таки, вызвав воспитателя, отправили в детский сад, а бабка, бодрая и деятельная (вот кому все как с гуся вода!), уже беззвучно шевелила губами на втором этаже недостроенного коттеджа, разучивая речь, написанную для нее на бумажке.
— Командир, — обратилась она к майору, — больно умно написано, я такое и не выговорю, язык сломаю… Можа я своими словами обойдусь с непутевым сынком-то?
Майор пожал плечами:
— Как хотите.
Предварительно включив, громкоговоритель передали бабке.
— Подождать бы надо, майор, — вмешался капитан юстиции, — девушка еще там.
— Да, пожалуй, — согласился майор.
— А чо с ней будет-то? Не тронет ее Коля…
Бабка самовольно поднесла, как учили, громкоговоритель ко рту и завопили истошно:
— Коленька! Сыночка!
Набрать номер майора Джина не успела.
Услыхав материн крик, Зуев вздрогнул.
— Откуда это она? — Осторожно выглянул в окно. — Ни хрена себе…
Джина вжалась в стену. Бежать не пыталась, да и не успела бы она, пуля летит быстрее.
— Как она туда попала? — спросил Николай, уже повернувшись.
Впервые с тех пор, как она вошла в захваченный дом, Джина испугалась по-настоящему. Глаза Николая снова остекленели и потеряли осмысленность, а ствол карабина начал медленно подниматься вверх.
— А жена с пацанами где?
— Там же, в безопасности.
Ствол уперся девушке в грудь.
— Значит, это ты?
— Я.
— Коля, выходи с поднятыми руками! — надрывалась за окном мать. — И тебе ничо не будет, покамест ты никого не прихлопнул!
Указательный палец лег на спусковой крючок.
— Ах ты, маленькая говнючка…
— Да заберите же у нее «матюгальник»! — кричал капитан, и майор наконец вырвал из бабкиных рук громкоговоритель.
— Подождите, мамаша, не надо пока…
— Он ее застрелит теперь…
— Надеюсь, что нет.
Майор достал рацию и сказал в нее:
— Всем внимание! Если услышим в доме выстрел, начинаем штурм. Как поняли? Прием…
Ствол уперся ровно между грудей девушки. Больно не было, но холодило, будто…
«Дуло из дула… — промелькнула дурацкая мысль, — сейчас он меня застрелит, и все… Что, интересно, там? Я всегда хотела узнать… Всегда, но не сейчас…»
Не двигаясь с места, Джина закрыла глаза.
Ствол был как живой. Он щекотал ее грудь, охальник…
Ничего не произошло и спустя минуту.
Джина чуть приподняла веки, и в щель меж ними ровно напротив увидела перекошенное лицо Зуева. Руки его тряслись, а указательный палец нервно поглаживал спусковой крючок. Поглаживал, но не нажимал…
Нахлынула вдруг такая усталость и такая тоска, захотелось, чтобы все скорее закончилось. Как угодно, лишь бы закончилось…
— Не тяни, Коля, стреляй… — прошептала она, — надоело ждать…
Зуев вдруг одним резким движением отбросил карабин в угол комнаты, сам отвернулся к стене.
— Уходи, — прошептал.
— Что? — не расслышала Джина.
Зуев повернулся. Все мышцы его лица одновременно подергивались, глаза вообще непонятно как не вываливались из орбит.
— Иди отсюда! — заорал он. — Беги, пока я не передумал!
Джина развернулась и побежала.
Оставшись один, Зуев потряс головой, потер пальцами виски, только после этого поднял с пола карабин и осмотрел. Прицел, кажется, не сбит, слава богу…
Никаких сомнений и сантиментов в его голове более не осталось.
— Ну, говнюки, держитесь!
Он поймал в перекрестье прицела того придурка с чердака, что наблюдал за ним из бинокля. Руки больше не дрожали. Зуев плавно нажал на спусковой крючок, и боец ткнулся лицом в профнастил крыши, а его бинокль скатился по нему вниз. Пуля попала в лоб ниже каски, парень даже и понять ничего не успел.
Джина услышала выстрел, когда выбегала из дома. Привязанный к дверной ручке Шарик, поскуливая, провожал ее грустным взглядом. Джина вернулась и отвязала его.
— Беги! — и сама побежала к калитке.
— Штурм! — объявил майор, но, увидев бегущую от дома Джину, добавил: — Девушку не заденьте!
Он дал ей время выбежать за ворота и скрыться за углом и только после этого закричал в рацию:
— Гранатометчики, огонь!
Боец с ручным противотанковым гранатометом РПГ-29 «Вампир» прицелился из соседнего окна. Метров триста — триста пятьдесят до цели, для прицельного выстрела — в самый раз.
Бухнуло…
Там, где был оконный проем, теперь зияла дыра, кирпичная крошка осыпалась на стриженый газон.
Джина забилась в угол заднего сиденья джипа Артема, припаркованного за недостроенным коттеджем. Не переставая плакать, от каждого выстрела она вздрагивала и прятала лицо в ладонях.
— Ну что ты, Джиночка, успокойся, это не по нам стреляют, — уговаривал Стас.
— Это по Кольке, — отвечала девушка сквозь слезы. — Я ведь его почти уговорила сдаться… почти… Убьют его скоро, если уже не убили…
Парням нечего было возразить. Остаться в живых у Зуева не было ни малейшего шанса.
