Ева Никольская - Наследница Черного озера (СИ)
— И? — его тихий голос, раздавшийся возле самого уха, вызвал легкую дрожь, прокатившуюся по всему телу от моей опаленной дыханием мочки до кончиков пальцев. Это опьянило еще сильнее и, не успев остановить сорвавшееся с языка признание, я сказала:
— Последний раз, когда попыталась послать подальше пьяного мужчину, получила на память вот это, — перекинула распущенные волосы на другое плечо, стерла рукой полоску тональника с кожи, после чего чуть склонила набок голову, открывая взгляду соседа тонкую линию розового шрама, который должна была, как побелеет, удалить в клинике по настоянию Эрика. Но… не успела.
Дэв ничего не ответил, и это начало меня нервировать. Снова заерзала у него на коленях, желая не столько встать, сколько повернуться, но мужчина крепко прижал меня к себе, фиксируя положение наших тел, а, как только я успокоилась, ослабил хватку и, чуть наклонившись, коснулся губами мерзкой отметины на моей бледной коже. Врачи, которые месяц назад останавливали кровотечение, сказали, что повезло, так как не задета артерия. Рик же после их отъезда предупредил, что в следующий раз повезти может и меньше.
Я застыла, боясь пошевелиться. Жадно вслушивалась в собственные ощущения и, мысленно требуя сказать Индэвору "нет", продолжала наслаждаться его легкими поцелуями, покрывающими изгиб моей шеи. Наверное, я пожалею… да точно пожалею и скоро! Но заставить себя уклониться от ласки вот прямо сейчас — сил у меня не было.
— Расскажи, Блэр, — попросил мужчина, чуть сдвигая тонкую лямку вечернего платья, мешавшую ему целовать мое плечо.
И я снова не остановила его, не возмутилась тому, что он делает, и даже не попыталась привычно увильнуть от объяснений, бросив безликое "не будем о личном". Вместо этого сильнее откинула голову, открываясь для его ласк, и, опустив ресницы, начала говорить про "жениха".
— Мы познакомились с Эриком чуть больше года назад на вечеринке у одной моей знакомой. Хотя это скорее был званный ужин в лучших традициях светского веч… ум-м-м… чера, — рука сама зарылась в его волосы, пальцы впились в корни, сжимая и мягко оттягивая голову мужчины в сторону. — Дэв, я так не могу! — сказала, нервно облизав губы. Сидеть спиной к мужчине было даже удобно, потому что не требовалось смотреть ему в глаза, а, значит, можно было не краснеть от смущения за собственную смелость. — Ты определись сначала, чего тебе больше хочется: свести меня с ума или познакомиться с моими "тараканами"? — и опять ответа не последовало, только руки, обнимавшие меня, стиснули сильнее, а ноги, на которых я удобно расположилась, напряглись. Хм… а может, и плохо, что не видно лица. — Индэвор? — позвала осторожно, все еще не выпуская из пальцев прядь его волос. Хотела обернуться, но мне опять не дали.
Мужчина тяжело вздохнул, потом поцеловал меня в висок и повторил:
— Рассказывай, чудо.
— Значит, сведение с ума отменяется? — к собственному стыду, я испытала разочарование.
— Откладывается до знакомства с твоими "тараканами" — его тихий смешок заставил улыбнуться, а губы, вновь прижавшиеся к виску, снова закрыть глаза.
— Я тоже напилась… — призналась на всякий случай. — Если б не коньяк…
— Предлагаешь чаще тебя спаивать? — мне не требовалось видеть его, чтобы знать — он улыбается. Тонкие губы, чуть обветренные, упругие и в то же время нежные… Я не смогла отказать себе в удовольствии найти их на ощупь и провести подушечкой пальца по тонкой коже. — Блэр? — шепнул мужчина, целуя мою ладонь, и мягко напомнил: — "тараканы".
Вздохнула, собираясь с мыслями, и, опустив руку, принялась теребить пальцами собственные волосы. Слышала мнение, что такая форма рта — признак злого нрава… чушь! У Рика губы были полные, и по началу я считала их чувственными и красивыми, пока не привыкла видеть, как они кривятся в неприятной ухмылке, превращающей идеальное лицо мужчины в нечто хищное и отталкивающее.
— Моя история проста, как мир, — продолжила свой рассказ я. — Встретила прекрасного принца, который оказался последней сволочью. Ну, или я оказалась недостаточно хорошей принцессой для него, — и замолчала, раздумывая над тем, а не хватит ли об этом?
— Подробности, Блэр. Я жду, — Индэвор больше не удерживал меня на своих коленях, вместо этого он осторожно поглаживал мои плечи, очерчивая кончиками пальцев ключицы и контур висящей на шее кулона. Его движения успокаивали и расслабляли, снимая заряд пришедшей с воспоминаниями нервозности.
— Да какие тут могут быть подробности? — доверчиво откинувшись ему на грудь, вздохнула я. — Сначала все было, как в сказке. Цветы, подарки, походы в рестораны и прочие атрибуты конфетно-букетного периода. Потом мы стали парой и, незаметно для себя, я начала превращаться в живую куклу, которую Рик пытался из меня вылепить. Он никогда не жалел денег на создание идеала, в который медленно, но верно превращал меня… Дэв, я идеальна? — неожиданно для самой себя, спросила мужчину. И, запрокинув назад голову, посмотрела на него.
Наверное, это было не очень-то умно с моей стороны, потому что вместо ответа мужчина медленно наклонился и…
Я отстранилась, едва его губы коснулись моих. Струсила! Испугалась, как неопытная школьница на первом свидании. Чего? Сама не знаю. А так как из-за собственной реакции осталась без "сладкого" еще и настроение испортилось.
— Что не так? — сухо поинтересовался Индэвор.
— Ничего, — буркнула, глядя в сторону. — Просто… ты мог бы спросить хотя бы, прежде чем… — замолчала, понимая, что несу ерунду.
— Это и был вопрос, Блэр. Просто без слов, — ответил он, отпуская мои плечи. Я ждала, что он сгонит меня с колен, и даже подумывала встать сама, чтобы не было потом неловко и обидно, но вместо этого сосед принялся рисовать невидимые узоры на моих руках, постепенно спускаясь от поникших плеч к кистям. — Что случилось потом, чудо? Этот Рик тебя обидел? Шрам на шее… — голос мужчины изменился, и мне показалось, что ему трудно говорить на такую тему спокойно, — его работа?
— Его, — не стала скрывать я, с замирающим сердцем наблюдая за тем, как контрастируют его смуглые руки с моей бледной кожей. У соседа были большие ладони с узловатыми, длинными пальцами, покрытыми паутиной едва заметных царапин. Будто он постоянно обо что-то резался, или его кто-то кусал, или… не знаю даже. Захотелось спросить об этих странных шрамах снова, и больше не соглашаться на ответ про перекормленных крольчатиной куниц, но Дэв задал вопрос первым:
— И часто он тебя бил? — спросил ровным… слишком ровным тоном, чтобы я поверила в его спокойствие. И все равно не стала лгать или приукрашивать правду. Мне самой хотелось выговориться, а этот мужчина, даже получив отказ, по-прежнему был готов слушать. Рик бы залепил мне пощечину, если б я уклонилась от поцелуя, а потом заставил бы вымаливать прощение, ползая перед ним на коленях в эротическом белье. Впрочем… к этому мы пришли не сразу.
— Нет, не часто, — сказала я, продолжая следить за движением его пальцев, поглаживающих костяшки моих. — Сначала он просто слишком сильно обо мне заботился, не давая проходу и объясняя это беспокойством о моей неприспособленной к жизни персоне. Потом начал выбирать, с кем мне водить дружбу, а с кем нет, что носить, в какой цвет красить волосы, потому что рыжий считал вульгарным. И очень радовался отсутствию веснушек, которые тоже пришлось бы выводить, не обдели меня ими природа. Сам купил мне несколько сеансов эпиляции, гарантирующей долгосрочный эффект, и сам же смазывал потом раны после долгих часов пыток на столе косметолога. Он даже говорил, какой лак я должна наносить на ногти в тот или иной день. И все это исключительно для моего блага! Потому что у меня плохой вкус, но хорошая подоснова, из которой Эрик, как больной на всю голову художник, долгие месяцы ваял свой проклятый щедевр-р-р, — на последнем слове не смогла сдержать рычания. Злость и досада накатили одновременно, и если б не ласковые поглаживания мужских рук, я бы, наверное, вскочила и принялась ходить взад-вперед по кухне, мечтая что-нибудь расколотить.
— Тише, чудо, — шепнул мне сосед, прижимаясь губами к виску. — Это ничтожество больше тебя не тронет.
— Не тронет?! Ха! — я нервно усмехнулась. — Он уже пообещал, что найдет. А Рик слов на ветер не бросает. Да и выследить меня через сеть с помощью знающих людей не так и сложно, — добавила обреченно.
— Сложно, поверь, — Дэв оставил в покое мои руки и переключился на колени. На них тоже были ссадины, замазанные тональным кремом, и потому я невольно дернулась и накрыла его ладони своими, возражая против таких действий.
Идеальность… я так привыкла, что мужчине требуется именно она, что боялась показаться в своем натуральном виде, однако Индэвор мягко отвел в сторону мои кисти, и принялся расписывать невидимым орнаментом бедра. От коленных чашечек на инстинктивно сжатых ногах до края возмутительно короткого платья, очерчивая границу ткани, но не заходя за нее. Это завораживало, возбуждало и… напрочь лишало способности мыслить трезво. Впрочем, трезво я мыслить перестала еще с той рюмки, что выпила за столом. Трезвая я никогда не полезла бы к нему с разборками и уж точно не сидела бы на коленях, позволяя себя гладить. Потому что трезвой мне было бы страшно.
