Дэни Аткинс - Виновата любовь?
– Ну, мне, наверное, пора.
– Пока отец не выскочил на крыльцо с ружьем?
Я хихикнула, представив себе картинку.
– Да уж. И Мэтт должен скоро позвонить из Германии, так что…
Я запнулась. Хуже я ничего сказать не могла. Тепло между нами мгновенно сменилось холодом, Джимми на секунду буквально ощетинился.
– Да, конечно. – Эти два слова убили то чувство, что только начало зарождаться между нами.
Я предложила Джимми поужинать с нами, но он вполне ожидаемо отказался, хотя все-таки проводил меня до двери – подмораживало и дорожка уже обледенела. Однако меня поддерживала рука старого верного друга – ничего больше. Трудно было поверить, что его отношение могло так резко измениться, и я уже спрашивала себя – не пригрезилось ли мне? Действительно ли между нами проскользнуло что-то новое?
Взяв ключ из моих рук, Джимми вставил его в скважину, но не успел повернуть – я мягко коснулась его плеча.
– Насчет завтра – все в силе? А то я и одна могу съездить, ничего страшного.
– Конечно, в силе, – ничем себя не выдав, ответил он. – Разве что-то изменилось?
Только то, что я разрушила волшебство момента, воздвигнув между нами препятствие, всегда разделявшее нас. Препятствие, с которым я была теперь обручена.
– Да нет, просто… Не лучший способ провести выходной – сопровождать недавно свихнувшуюся подругу в Лондон.
Он притянул меня к себе и крепко обнял – жест дружеской поддержки, ничего больше.
– Никакую не недавно свихнувшуюся, – возразил он серьезно, но тут же не удержался: – Сколько я тебя помню, ты всегда была чокнутой.
Повернув ключ в замке, он слегка подтолкнул меня в теплый холл.
– Идея, по-моему, отличная, должно сработать. Так что иди отдыхай, а завтра я за тобой заеду.
* * *
Придуманные мной аргументы, чтобы папа отпустил меня завтра в Лондон, оказались не нужны, едва он узнал, что я еду с Джимми. Интересно, согласился бы он так же легко, если бы я выбрала кого-нибудь другого? Тем не менее на следующее утро, пока я ждала своего спутника, папа не переставал кудахтать вокруг меня, как курица-наседка:
– Ты взяла лекарство?
Я похлопала по сумочке от Гуччи, перекинутой через плечо.
– И обязательно позвони, если тебе вдруг станет плохо или… что-то еще. Телефон ты не забыла? А деньги? А…
– Пап, успокойся, я еду всего на одну ночь. Завтра вернусь – надеюсь, наконец с ответами.
Он все еще смотрел нерешительно, и я, подавшись вперед, обняла его.
– Не волнуйся ты обо мне так. – Запах лосьона после бритья напомнил мне кое о чем, и я добавила: – И хватит по ночам проверять, как я. Ты же почти не спишь – я счет потеряла, сколько раз ты заходил.
Услышав, как у дома остановилась машина, я нагнулась за сумкой. Когда я выпрямилась, на лице папы было сконфуженное выражение.
– Рейчел, вообще-то я не заходил к тебе ночью, ни разу. Тебе, наверное, приснилось.
* * *
Дорога до Лондона показала, что Джимми, как и я, все обдумал и пришел к тому же решению. Передо мной снова был внимательный, беззлобно-шутливый, не претендующий ни на что друг, которого я знала всю жизнь, точнее всю жизнь до восемнадцати лет. Мужчина, державший вчера меня за руку, пока я путано рассказывала, во что моя жизнь превратилась после, исчез.
Но как ни была я разочарована тем, что нечаянно упустила этого нового Джимми, по крайней мере ко мне вернулся старый друг. По сравнению с прошлой неделей – значительное улучшение.
– Так что, куда едем? Ты придумала?
Я достала из сумочки сложенную бумажку и развернула. Листок слегка задрожал на сквозняке из приоткрытого окна.
– Наверное, лучше начать вот отсюда – все остальное на другом конце города. Папа написал адрес, но где это, я понятия не имею.
Джимми, на секунду оторвавшись от дороги, бросил взгляд на линованный клочок.
– И что за место?
Я глубоко вздохнула и уставилась на буквы и цифры, которые ничего мне не говорили.
– Там я живу. Якобы, – таким тоном, словно находилась в суде, добавила я.
Хоть я пыталась выглядеть естественно, каждая миля, съедаемая машиной, заставляла меня нервничать все сильнее. Поездка в Лондон, где я жила и работала, была моей последней надеждой обрести свою настоящую жизнь. Только сейчас у меня выдалась минутка остановиться и подумать – а что я, собственно, найду? В сумке у меня лежали ключи, которых я раньше никогда не держала в руках. Скорее всего они откроют дверь квартиры по адресу, который дал папа. А как же другая – та, над прачечной? Она тоже моя, со всей обстановкой и атрибутами другой жизни? Интересно, что тогда все заговорят. Но как вообще такое может быть? Что это может значить?
Голос у меня в голове шепнул одно только слово, куда страшнее и непонятнее ненавистной амнезии: «шизофрения». Раздвоение личности… Я как раз недавно читала статью, где описывалось что-то похожее. Может, я и правда чокнутая? Может, мне пора в психушку?
Пытаясь заглушить тревогу, я ухватилась за первый попавшийся повод для разговора, лишь бы заполнить чем-то тишину.
– Джимми, я, кстати, не спросила – ты женат?
Машина слегка вильнула по трассе. Сзади гневно просигналил грузовик.
– Женат? Э-э, нет. С чего ты вдруг? Ты бы уж была в курсе, наверное, как думаешь?
Я пожала плечами:
– Не обязательно. Я не была в курсе, что сама помолвлена.
– Один-ноль в твою пользу.
Счетчик намотал еще милю, прежде чем я повторила попытку.
– Но у тебя кто-то есть?
Джимми усмехнулся, что только подстегнуло мое любопытство.
– Подруга? Девушка? Может быть, друг?
– Нет. Нет. И нет уж, спасибо.
– Почему же нет?
– Ты спрашиваешь, почему я не гей?
Я шутливо ткнула его в плечо.
– Ты прекрасно понял, о чем я. Почему у тебя никого нет? Ты отличный парень, мог бы составить кому-нибудь чудную пару. Почему ты один?
Кажется, вопрос поставил его в затруднительное положение. Я поняла, что зашла слишком далеко. Но ведь когда-то для нас не было запретных тем. Видимо, теперь все изменилось.
– Во-Во-первыхконечно, работа: долгие дежурства и неудобный график не слишком способствуют романтическим отношениям. А может, меня просто так больше устраивает.
В его словах чувствовалась недосказанность, однако сейчас был не лучший момент для дальнейших расспросов, и я, к видимому облегчению Джимми, не стала продолжать.
К тому времени мы уже кружили по второстепенным улицам Лондона. Найти нужный адрес удалось далеко не сразу. Наконец, несколько раз свернув не туда, мы подъехали к перестроенному викторианскому особняку с изысканным портиком.
– Прибыли, – объявил Джимми, ставя машину на свободное место перед входом. – Дом, милый дом.
– Только не мой, – уныло пробормотала я, но все же открыла дверцу и вылезла наружу.
Задержавшись на холодном утреннем воздухе, я окинула взглядом совершенно незнакомое мне здание. Ничего даже отдаленно узнаваемого в нем не было.
– Идем, надо посмотреть квартиру.
Джимми протянул руку, и я нехотя последовала за ним к поднимающейся ко входу каменной лестнице.
Первое же препятствие выглядело непреодолимым – дверь была с кодовым замком. Я остановилась за три ступеньки до нее и, не скрывая облегчения, проговорила:
– Ну все, приехали.
– Не так быстро, – возразил Джимми, подталкивая меня вперед.
Как раз в этот момент по ту сторону стеклянной двери показалась медсестра в синем халате, стремительно направлявшаяся нам навстречу. Дверь открылась, и Джимми, преодолев последние ступеньки, успел придержать ее. Женщина подозрительно скосила глаза, но, увидев меня, передумала что-либо говорить.
– Спасибо, – проговорил Джимми, проходя мимо.
– Да, спасибо, – машинально повторила я ей в спину.
Уже со ступенек та с готовностью откликнулась, обернувшись через плечо:
– Не за что, Рейчел.
* * *
В лифте мы ехали молча. Напряжение нарастало с каждым этажом. На пятом двери открылись – в обе стороны уходил длинный коридор.
