Софья Ролдугина - Искусство и Кофе
— Ладно, Илоро. Будет тебе скупщик. Но и ты слово дай — ни единая живая душа не узнает о том, что Зельда тебе подсказала, кому свистеть, в какую дверь стучаться.
— Обещаю, — Эллис сразу повеселел. — Вот так бы сразу.
Некоторое время после этого атмосфера оставалась напряженной. Я услышала то, что для моих ушей явно не предназначалось, и неловко было всем — и мне, и Зельде, и даже беспардонному Лайзо. Один Эллис все так же заливался соловьем, нахваливая Зельдины пироги и рассуждая о противных бромлинских туманах — как будто ничего не случилось.
Впрочем, к неприятной теме все же пришлось вернуться — после чаепития. Гадалка отошла вместе с Эллисом в сторону и несколько минут подробно объясняла ему что-то, а под конец и вовсе зачем-то сняла у себя с шеи какую-то монетку на шнурке и отдала ее детективу. Тот, довольный, забрал подношение и от избытка чувств даже обнял Зельду. Она же, хоть и ворчала опять, но уже не сердилась.
Потом Лайзо вспомнил о том, что мне обещали подобрать укрепляющий травяной чай. Зельда подошла к этому процессу неожиданно ответственно — увела меня в другую комнату, к свету, посмотрела зрачки, посчитала пульс, как настоящий доктор, расспросила о том, как я себя чувствую… И только затем она принялась копаться в своих шуршащих ароматных мешочках.
Я решила, что момент подходящий, достала маленькую коробочку с лавандовым бальзамом, отданную мне Лайзо, и показала ее Зельде.
— Ай, красота! — обрадовалась гадалка. — Вижу, вижу сразу, чья работа! Ты, птичка моя, это зелье береги. От него вреда никакого, а для тебя — самое то будет. Как почуешь, что ночью уснуть никак не можешь, и сердечко стучит — вот тут помажь и тут, — она поочередно коснулась сухими пальцами моих висков. — Или если просто по пустякам разволнуешься, тоже можно. Только тогда поменьше бери, а то тебя, бедняжечку, сном сморит.
— Спасибо за помощь, — искренне улыбнулась я. — Признаться, меня терзали смутные сомнения насчет этого бальзама. Наверное, вам неприятно это слышать, потому что мистер Маноле… — я подумала, что называть его так при его же матери — глупо, и поправилась: — …потому что Лайзо — ваш сын. Однако у меня были серьезные основания не доверять ему.
— А, — нахмурилась сразу гадалка. — Потому что гипси, что ль? Знаю я вас, благородных…
— Нет, — я поколебалась, но все же уточнила: — Не только поэтому. Не буду отрицать, его прошлое и приверженность преступной стезе влияли на первоначальное отношение к нему. Но я полагалась на ручательство Эллиса и старалась не выделять Лайзо среди прочей прислуги. К сожалению, затем произошел один неприятный случай, который в корне изменил мое мнение — не в лучшую сторону, увы.
И, поддавшись внезапному порыву, я коротко пересказала Зельде историю с приворотом, едва не стоившую Лайзо места водителя.
Гадалку аж перекосило. Губы у нее плотно сжались и даже побелели. Я немного испугалась и поспешила заверить:
— Не волнуйтесь, я не верю в привороты и прочее мракобесие. Однако, согласитесь, после такого случая трудно доверять человеку в лекарском деле. Мало ли, что он подсыплет в бальзам или в чай. Я говорю это не потому, что хочу оскорбить вас, нет, напротив, я…
— Ты, птичка, помолчи, а то расщебеталась тут, — угрюмо перебила меня Зельда и принялась сворачивать в жгут тяжелое полотенце. — Приворот тот — тьфу, а не приворот, одно название. Коли чувства были бы — так они б разгорелись жарче. А коли и искры нет, дуй не дуй — костра не раздуешь… Да что он удумал, дурень, дурень, хуже Бесника! — повысила Зельда голос и развернулась к выходу из комнаты, на ходу засучивая рукава. Жгут из полотенца она, впрочем, так и не отложила. — А я хороша! Я-то думала, он не всерьез это, шутки шутит, а он что задумал! Я ему покажу графиню! Я ему покажу «невесту»! Он у меня запомнит, как выше головы прыгать, дурень, башка дубовая! Я ему уши-то надеру! Балбес, недоросток! Да он не головой, видать, думал, а…
Дальше пошла что-то совершенно непотребное. Зельда давно уже кричала на Лайзо в другой комнате, а я все стояла и краснела, и беспомощно моргала. Через полминуты дверь распахнул Эллис, уже полностью одетый для улицы. В руках у него был мой плащ и перчатки.
— Пойдемте отсюда, Виржиния, — прошептал он, затравленно озираясь. — Все, что нужно, я уже выяснил, не будем же, э-э, злоупотреблять гостеприимством прекрасной хозяйки. Если Зельда сейчас про нас вспомнит — и нам перепадет, а я не хочу потом объяснять маркизу Рокпорту, почему какая-то гипси расцарапала его невесте лицо. Зря вы про этот приворот рассказали. Зельда, э-э, давно Лайзо женить хочет, а он… Давайте, давайте, одевайтесь уже. Перчатки на улице застегнете! Выйдем — и бегом за угол, я знаю, как дворами пройти туда, где можно поймать кэб кэб…
То ли в горячке бега, то ли от избытка впечатлений, Смоки Халлоу уже не казался мне таким зловещим кварталом. Дважды навстречу нам попадались какие-то сомнительные личности, но обошлось. Один, правда, обругал нас «сумасшедшими», но на том дело и кончилось.
Уже позже, пытаясь отдышаться в кэбе, я подумала, что, пожалуй, завтра надо дать Лайзо выходной. По состоянию здоровья.
В конце концов, мы же живем в гуманной, просвещенной стране.
Некоторые черты характера у Эллиса не менялись. Например, для детектива, как и полгода тому назад, было совершенно нормально усадить леди в кэб и отправить ее домой, а самому тут же умчаться куда-то по своим таинственным делам — ничего не объясняя и не обещая. Впрочем, я уже давно привыкла к подобному раскладу вещей, перестав не только сердиться, но даже и удивляться.
Дома взволнованная Магда, после болезни Стефана взвалившая на себя большую часть его прежних обязанностей, сообщила, что вновь приходил посыльный от Рокпорта — с коробкой и письмом. У меня вырвался вздох сожаления. Откровенно говоря, я не собиралась столько времени дуться на маркиза и открыто игнорировать само его существование. Во-первых, это было глупо; во-вторых, он не сказал ничего такого, о чем мне не приходилось бы думать раньше. А что же касается формы, в которую маркиз облек заботу о моем благополучии… Что ж, с тактичностью у него всегда были некоторые трудности.
Еще отец говорил: «Рэйвена испортила служба». Какая именно, он не уточнял, хотя я догадывалась о роде занятий маркиза уже тогда. Но, переняв от отца полезную привычку не лезть слишком глубоко в чужие тайны, никогда не позволяла додумывать эти догадки до какой-то определенной мысли.
Так спокойнее жить.
— Непременно помирюсь с Рокпортом. В самом скорейшем времени, — пообещала я вслух, глядя в глаза своему отражению. Отражение скептически поджало губы и выгнуло бровь, намекая на то, что обманывать себя нехорошо. — Ладно, может быть, не скоро. Но как только разберусь с самыми важными делами — непременно нанесу ему визит или даже приглашу к себе.
От сердца немного отлегло, хотя дурные предчувствия продолжали витать вокруг невидимым душным облаком.
Пообедав и переодевшись в более подобающее графине, нарядное платье я отправилась в кофейню — пешком. Погода не располагала к долгим прогулкам, но Лайзо, увы, еще не вернулся от матери. И у меня были подозрения, что до вечера его ждать не стоит, а то и до утра: мужчины, вопреки расхожей пословице, в действительности вовсе не считают, что их украшают шрамы — и уж тем более какие-то там приземленно-неромантические синяки. А Лайзо, насколько я уже успела изучить его повадки, вообще не любил появляться на публике в непрезентабельном виде.
Впрочем, уж его-то внешность мало что могло по-настоящему испортить. По моему скромному мнению, даже отметины на лице, наподобие тех, что были у Бесника, только придали бы Лайзо шарма.
— Леди Виржиния, в зал только что вошла леди Клэймор, — ненавязчиво выдернул меня из тягучих размышлений Георг. Седые усы у него укоризненно топорщились, как будто он догадывался, о чем я думаю. Лайзо Георгу нравился ровно до тех пор, пока не появлялся в одной комнате со мной. А после этого следовало чудесное превращение из «юноши не без способностей и неглупого» в «этого гипси, мистера Маноле». — Пожелаете выйти к ней?
— Да, да, конечно! — я тряхнула головой, прогоняя сонливость. — Спасибо, Георг! И пусть Мэдди подойдет к нашему столику, как только поднимется из погреба, хорошо?
Зал был сегодня умеренно полон — два-три пустых столика, примерно пять или шесть одиночных посетителей, компания завсегдатаев — миссис Скаровски с мужем, Луи ла Рон, Эрвин Калле с очередной «дамой сердца», полковник Петер Арч и его младший сын Гарольд… С ними я уже перемолвилась словечком, а потому могла сразу направиться к подруге.
— Виржиния, ужасно рада вас видеть! — сходу сообщила Глэдис. — Я сегодня без предупреждения…
— Какие предупреждения! Вас, Глэдис, я рада видеть в любое время.
Начали мы с обсуждения насущных и острых тем, вроде моей обновленной стрижки и свежекупленного аквамаринового гарнитура леди Клэймор, который она собиралась надеть на бал в ночь Сошествия, последнюю и самую таинственную в году.
