Странница - Шаблинский Илья
— Ты же мне рассказывал, у тебя в Чернигове бабушка была верующая. Неужели не покрестила?
— Ну, не смогла. У отца тогда проблемы были бы. Забыла, какое время было?
— А я вот, если хочешь знать, сейчас даже больше верю, чем раньше, — Лидия улыбнулась, — вот правда.
Корней мягко покивал. Потом вздохнул и взглянул на часы. Лидия еще решилась аккуратно уточнить:
— Вы вроде собирались куда-то в Египет в сентябре?
— В октябре, — поправил Корней, — на Кипр. Я еще не покупал путевок. Куплю через неделю.
Встреча с бывшей женой оказалась скорее приятна, но она не убедила его в собственной дальновидности. Более того, возникло ощущение, что четыре с лишним года назад, расставаясь с ней, он находился в каком-то тягостном тумане. Не было вполне ясно, рассеялся ли он теперь. Было, впрочем, ясно, что Корней хотел бы от него избавиться.
Схватка
20
День спустя он выбрался в книжный, на Лубянку, в «Библиоглобус», но, оказавшись в отделе «Искусство», растерялся. На стеллаже красовалось по меньшей мере полтора десятка альбомов. Эпоху он наметил заранее и потому начал с Ван Дейка. Отлистав толстенный альбом, перешел к Франсуа Буше. Тут ему показалось, что он близок к цели, Буше был куда эротичнее голландца, каждая новая страница несла обещание, но вожделенная женская спина не показывалась. Он листал все более раздраженно и торопливо.
Листание привлекло внимание продавщицы, подплывшей исподтишка.
— Вы что-то ищете? Может быть, подсказать?
В первую минуту он и впрямь, поддавшись импульсу, хотел сформулировать пожелание, но вовремя вспомнил: объект поиска был неудобоназываем. «Обнаженная женщина с зеркалом, лежащая спиной к зрителю», — такой ориентир был бы, наверное, приемлем для искушенного искусствоведа, коих в поле зрения Велеса в настоящий момент не находилось. Обозначать такую цель продавщице было бы странно.
Можно было бы еще посмотреть испанцев, но продавщица вспугнула Корнея, и он отправился на Большую Полянку в «Молодую гвардию». Там бесплодно пролистал альбом Тициана и выдохся. Вернулось, между прочим, знакомое ощущение: собственное поведение показалось нелепым до безумия. Образ с антресолей потускнел. Смысл исследований прежней жизни Инги вдруг показался весьма туманным.
На следующее утро, в солнечную пятницу, Велес выловил Эмму на работе, во владениях компьютерных затейников — Вадика Байкера и молодого сотрудника Тимофея. В комнатушке без окон таинственно мерцали экраны, витала пыль, а мастер и подмастерье хранили на физиономиях усталое достоинство. У Эммы, однако, к компьютерщикам были претензии:
— Вадим! Вы почему нам отключили Интернет? Моим девчонкам здоровенный обзор готовить, времени — до конца дня. Они прямо стонут!
— Стонут? Это отрадно, — заметил Байкер меланхолически, не отрываясь от экрана.
Молодой Тимофей стрельнул быстрой улыбочкой.
Корней увел Эмму в угол, к окну. По соседству помигивал, сообщая о неполадках, ксероксный аппарат — серая глыба. Корней проникновенно сказал:
— Слушай, Эм, у меня есть к тебе небольшое дельце.
Эмма Липина придала лицу ласково-озабоченное выражение. По ее выпуклым губам скользнула усмешка.
— Помнишь, полгода назад наш отдел помогал клиенту из Питера вывезти во Францию свою коллекцию картин? Ну, или часть коллекции… У клиента там вроде дом был…
— Тебе нужны его координаты? — строго спросила Эмма.
— Его как раз не нужны. Бог с ним. Вы там привлекали одного эксперта, он как-то к нам заходил. Невзрачный такой старичок… Специалист по европейской живописи…
— Какое-то спецзадание для шефа? — свела брови Эмма. — Пойдем, у меня в компьютере.
Дома он оказался не поздно. В квартире пахло очень по-домашнему: рассольником. Инга вышла из кухни, вытирая фартуком маленькие смуглые ладони, сказала: «Привет!» — и подставилась для поцелуя. Майя продублировала приветствие матери из своей комнаты, но не показалась — сидела за уроками. Минутой позже осведомилась, купил ли ей Корней последний номер «Космополитена».
— Я разве обещал? — изумился Велес и тут же вспомнил, что обещал — днем по телефону.
— Ща загрызу, — сурово посулила Майя из-за двери.
— Я готов, — обреченно хмыкнул Корней, за глядывая к ней в комнату. — Дай отсрочку до завтра?
Около девяти позвонила теща. Ближе всех к телефону оказался Корней и, прежде чем вызвать из кухни Ингу, отвел пару минут на светское общение — маленькая вечерняя щедрость. Обсудили насущную тему липосакций и подтяжек: накануне Ираида Авенировна наблюдала на экране одну тускнеющую звезду телесериалов, побаловавшую себя то ли одной из названных операций, то ли обеими.
— Вы бы там смотрелись гораздо эффектней, чем она, — мягко убеждал Корней, — вам самой хоть сейчас в сериал!
Теща смеялась с оттенком благодарности. Корней легко представлял себе в этот момент ее округлое лицо, крупную грудь, вздрагивающую при смехе, и в очередной раз подумал, что столь малая разница в возрасте придает их отношениям, как ни крути, оттенок пикантности.
Вечер стелился бархатисто и нежно, как тонкое байковое покрывало. В полдвенадцатого, когда Корней собрался уже выключать телевизор и готовиться к ночной стадии жизни (Инга поглядывала плотоядно), пришел звонок на его мобильный. Увидев на экранчике уведомление «Блокировка номера», вышел в холл и сказал глухое «Алло» входной двери. После короткой паузы и треска в трубке возник незнакомый резковатый девичий голос:
— Здравствуйте. Вы — отец Майи?.. Я могла бы вам кое-что рассказать. Ну то, что вас интересует… Но не сейчас. При встрече.
— Минуту, — сказал Велес, нащупывая в кармане плаща блокнот.
— Вы заплатите? — поинтересовался голос с неприятной интонацией, характерной для торопливых, недорогих и грязноватых профессионалок.
— Да, — согласился Корней глухо.
— Записывайте. Платформа Дегунино, это от Савеловского, сто метров вправо, там проход, у забора с колючкой. В девять вечера. Все.
Корней не успел вставить и слова — уточнить, спросить, перенести. Когда незнакомка прервала связь, он скрипнул зубами.
21
Днем на работе он еще никак не мог решить, нужно ли ему непременно ехать к девяти в Дегунино — встречаться с незнакомой девицей с противным голосом.
Около половины седьмого остановил машину у Пресненского сквера, круто спускающегося к близкой набережной, и задумался. Решил все же ехать, он должен был как-то скоротать еще час. Можно было бы заглянуть в кафе в старом темно-зеленом особняке напротив.
Он собрался уже вылезти из машины, когда ожил его мобильный телефон.
— Корней Евгеньевич? — мягко осведомился детектив Антон. — Могли бы мы сегодня, ближе к девяти, встретиться?
— Давай на завтра, — предложил Корней, — мне тут сегодня на девять одну встречу уже назначили…
Минуту назад ему казалось, что он еще не принял решения. Теперь же, поясняя детективу планы на вечер, вроде бы обрел решимость.
— Дегунино? У платформы? — переспросил детектив. — Это там проход к Алтуфьевскому шоссе?
— Не знаю, — признался Корней, — на месте там сориентируюсь… Думаю, это какая-то одноклассница, которая знает и Майю, и Вику Кочнову. Помните, я рассказывал? Вот эта Вика ей, наверное, и дала мой телефон.
— Да узнать номер — не проблема. При желании… — констатировал детектив раздумчиво. — Ну ладно. Тогда завтра я вам позвоню, хорошо?
Без четверти девять Корней вырулил на Дубнинскую улицу и едва не прозевал поворот направо, в Дегунинский проезд — унылый, дурно освещенный отросток. Он привел к небольшой площади перед железнодорожной платформой. Корней оставил машину у торгового центра, который, похоже, вяло функционировал, переливаясь огнями, перешел пути и остановился у края противоположной платформы. Ее скупо освещала вереница фонарей. В их свете у стенда с расписанием мялись две человеческие фигуры. Корней вгляделся, усмотрел рядом с одной из фигур клетчатый баул на колесиках, потоптался и сделал несколько шагов к выступавшему из полумрака бетонному забору. На этой стороне, за железной дорогой, не было жилых кварталов. Судя по карте, тут начиналась северная глухая мусорная окраина. Царство пустырей, трубопроводов и заброшенных складов.
