Софья Ролдугина - Пикантный кофе с имбирём
Три года назад мне точно было не до политики и даже не до взрывов, но я сочла за лучшее просто кивнуть. Эллис этим вполне удовлетворился:
— Так вот, я тогда пересажал половину их развеселой компании, но некоторым удалось отвертеться от сроков. Богатые покровители, единомышленники среди аристократии, — он брезгливо поморщился. — Вот поэтому я и не люблю политику. Самым отъявленным мерзавцам любое преступление может сойти с рук, если это будет выгодно кому-то из сильных мира сего. Но, так или иначе, за время следствия я перезнакомился с кучей народу из этих самых «деток». А память на лица у меня отменная, — Эллис выразительно постучал себе по виску. — Что же касается сложившейся сейчас ситуации… Маркиз изучил захваченные документы и некоторые свидетельства и пришел к выводу, что на дипломатическую миссию из Марсовии готовится покушение. Причем устранить дипломатов хотят прилюдно, громко, с помпой, бросив тень на Его величество и добрые намерения Аксонии по отношению к военному союзу стран Материка.
Я отставила чашку в сторону. Крепкий, ароматный чай резко потерял всякую привлекательность.
— Дайте-ка я попробую продолжить за вас. Приглашение на бал для марсовийцев было выслано заранее, еще полмесяца назад. Отозвать его невозможно, как и отменить бал. Честно сообщить дипломатам о готовящемся покушении… — я задумалась. — Сообщить о нем нельзя по каким-нибудь политическим причинам. Например, это покажет несостоятельность нашей Особой службы. Или, может, возбудит подозрения в том, что Аксония на самом деле не рада военному союзу. Или даст понять, что в стране есть и внутренние противоречия, и не все политические группировки приветствуют союз, а монарх не может их усмирить. Так?
— Примерно, — уклончиво ответил Эллис и уставился в темноту за окнами. — За подробностями обращайтесь к маркизу, в политике я, как выяснилось, не силен. От себя добавлю только, что для нас выгодно не только сорвать покушение и обеспечить безопасность дипломатов, всех одиннадцати, включая обоих секретарей, но и разом накрыть остатки группы «Детей Красной Земли». И по ниточке добраться до их покровителей, — он устало выдохнул и потер брови, словно изгоняя застарелую головную боль. — Я в этом деле, к сожалению, играю роль ценного ресурса, не более. Следствием в большей степени занимается маркиз и его люди. А я полезен лишь тем, что многих «деток» знаю в лицо. Они будут на маскараде, Виржиния, — Эллис скосил на меня взгляд. Глаза у него были черные, как будто впитали выстывшую темноту за окном. — В женских нарядах, потому что уж кого-кого, а женщин на маскараде не досматривают — это нарушение всех мыслимых норм приличия, но между тем под юбкой можно пронести хоть нож, хоть бомбу, хоть целый арсенал. Парик, маска, закрытое платье — и вот злоумышленник превращается в милую и загадочную леди, а значит — получает прекрасную возможность опоить отравленным вином ничего не подозревающего дипломата или выстрелить в него из револьвера в упор. А наивный бедолага и рад будет вниманию аксонской красавицы… до поры.
Последние слова прозвучали зловеще, как в какой-нибудь трагической пьесе.
— Что ж, Эллис, я поняла, зачем вам непременно нужно попасть на этот бал. Но почему именно со мной?
— О, это, можно сказать, главная изюминка, — Эллис фыркнул. — Ваш маркиз подозревает, что среди его доблестных «ос» завелась муха, которая что-то жужжит на сторону. Поэтому мое присутствие на балу — тайна для всех, кроме нескольких человек, включая самого маркиза. В такой ситуации достать приглашение для постороннего человека — все равно что крикнуть на весь Бромли: «Я хочу позвать специалиста, но не буду раскрывать его инкогнито!». Любой, кто причастен к расследованию, тут же сообразит, кто этот специалист. А у вас, Виржиния, как раз есть лишнее приглашение. Ведь каждому благородному семейству высылают их по два, а вы — последняя из Эверсанов и Валтеров.
Последняя…
Реплика Эллиса горечью осела у меня на языке. Однако я нашла в себе силы невозмутимо кивнуть:
— Хорошо. В таком случае я как добрая подданная Его величества, блюдущая интересы Аксонии, разумеется, приглашу вас на бал. Завтра жду вас к девяти вечера в своем особняке. Идите с черного входа, я дам слугам указание.
— Зачем? — насторожился Эллис. — Бал только через десять дней.
Я скорбно покачала головой.
— Вот именно. Всего через десять дней. А мне еще нужно обучить вас подобающим манерам и хотя бы основам этикета. Мой спутник, пусть и фальшивый, на один вечер, должен соответствовать мне.
— Э… Понимаю.
Глядя на кислое выражение у Эллиса на лице, я почувствовала себя отмщенной за все издевательства детектива.
И чувство это было неприлично приятным.
С Эллисом я в тот вечер, конечно, распрощалась, но подумала, что на следующий день стоит ждать еще одного гостя — и оказалась права. Дядя Рэйвен заглянул ко мне с самого утра, причем не домой, а в «Старое гнездо», как обычный посетитель. Попросил черный кофе без сахара — и минуту внимания.
Я с удовольствием обеспечила и то, и другое.
— Виржиния, полагаю, вы понимаете, зачем я пришел, — начал он без долгих предисловий. — Разумеется, кроме того, чтобы иметь счастье вас увидеть.
— Вы хотите обсудить бал?
— Нечто вроде того, — согласился он. Быстрый, незаметный из-за синих стекол взгляд направо, затем налево… Убедившись, что поблизости нет никого, кроме пожилой, глуховатой леди Стормхорн, неторопливо наслаждавшейся любимым какао с воздушным зефиром, маркиз продолжил, понизив голос: — Виржиния, я искренне сожалею о том, что мне пришлось обратиться к вам за помощью. Не потому, что не доверяю, — предусмотрительно уточнил он, памятуя о непростом характере Валтеров. — Нет. Я боюсь, что на балу может случиться катастрофа.
— Вы — боитесь?
— Неудачный повод для шуток, Виржиния, — негромко заметил дядя Рэйвен, и я почувствовала себя нашалившей девочкой пред строгими очами благообразных монахинь из пансионата Святой Генриетты. — Это дело государственной важности. Мистер Норманн должен попасть во дворец втайне — в том числе и от моей собственной службы. В дворцовой охране работают люди опытные, наблюдательные, а прислуга будет без масок, с открытыми лицами — значит, обычные способы не подходят. Мистер Норманн не сможет ни, образно выражаясь, просочиться в зал окольными путями, ни притвориться кем-то из обслуги. Единственный выход — попасть на бал по официальному приглашению. Гостей, как вы понимаете, не досматривают. Я мог бы отдать мистеру Норманну второе приглашение Рокпортов, — дядя Рэйвен тонко улыбнулся. — Но, увы, оно выписано на леди.
Я не выдержала и рассмеялась, щурясь на необычайно яркое по зимнему времени солнце. Заговоры, тайные организации, покушения и убийства сейчас казались чуть ли не выдумкой.
Опасное заблуждение, если задуматься…
— Понимаю. Вы могли бы и не объяснять ничего — в таких делах чем меньше знаешь, тем меньше и опасность, — произнесла я, едва удерживаясь от улыбки. — Хотя, не спорю, Эллис в платье — это серьезный аргумент.
— Вижу, чувство юмора вы унаследовали от леди Милдред, — сдержанно ответил маркиз, но я видела, что на самом деле ему тоже смешно. — Мне больше нравились шутки Идена, но характер не выбирают… Впрочем, неважно. Виржиния, я хотел попросить вас кое о чем как человек, которому вы очень и очень дороги, — голос дяди Рэйвена изменился, и я подобралась, мгновенно изгоняя неуместную веселость. — Пожалуйста, уходите сразу после полуночи — как только приличия позволят. И старайтесь не пить ничего на балу. Я не знаю, как будут действовать злоумышленники — взрывчатка, яд… Возможно всё. Но не прощу себе, если с вами что-нибудь случится.
— Приму совет к сведению, — склонила я голову. — С вином и прочими горячительными напитками мне действительно стоит быть осторожнее, и не только из-за отравителей. А что касается времени, когда я уйду домой… Посмотрим по обстоятельствам.
— В таком случае держитесь подальше от марсовийских дипломатов. А еще лучше — вообще сторонитесь компаний. Бомбы чаще всего оставляют там, где взрыв поразит наибольшее число людей, — быстро сориентировался маркиз.
— Хорошо, дядя Рэйвен, — совет показался мне разумным. — Что-то еще?
— Да, — маркиз выдержал недолгую паузу, будто колеблясь — говорить дальше или нет. — Виржиния, я приставлю к вам своего человека. Она не станет вмешиваться без крайней на то необходимости, но если все же обратится к вам — слушайтесь ее беспрекословно. Возможно, от этого будет зависеть ваша жизнь.
Мгновение во мне боролись два чувства — заочная неприязнь к навязанному «соглядатаю» и врожденная осторожность.
— Разумная мера, — сказала я наконец. — Значит, «она». Женщина. Я ее знаю?
— О, да, — странным голосом произнес дядя Рэйвен. — Это моя экономка. Она… куда более интересный человек, чем кажется на первый взгляд, — добавил он.
