Кристофер Мур - На подсосе
— Ей не девять. Ей шестнадцать.
— Без разницы, Томми. Ты доверил наш секрет шестнадцатилетней девчонке?
— Она и так уже знала.
— Да, потому что ты выставил напоказ свои клыки, как лучший обормот сегодняшней ночи. Мог бы это как-то и объяснить, а еще лучше — вообще больше с ней не встречаться.
— Послушай, она сообразительная и будет нам верна. Честное слово.
— Проще было бы нас взять и прикончить.
— Ну а ты бы что сделала? А? Надо же кому-то доверять.
— Но шестнадцатилетней детке?
— Мне всего девятнадцать, а из меня получился отличный клеврет. Кроме того, она считает меня своим темным владыкой.
— А про меня ты ей вообще сказал?
— Конечно, она все про тебя знает. Что ты мой родитель — так называют вампира, который тебя сделал. Я даже сказал, что ты старше, и у тебя обширный опыт.
— Обширный? Обширный опыт значит, что я развратная старая разведенка. Сколько, по ее мнению, мне лет?
— Пятьсот.
— Что?!
— Но для пятисот ты отлично сохранилась. В смысле, смотри — я ж на тебя внимание обратил. Потри животик.
— Сам себе три животик. — Джоди швырнула в него флаконом, и Томми перехватил его в воздухе.
— Люблю тебя, — сказал он, намазывая себе лицо и грудь автозагарной жижей.
— Я запру дверь спальни, — сказала Джоди, когда у них на часах запищало: десять минут до восхода. На всякий случай она купила часы с будильниками обоим. — Ты же ключи ей не давал, я надеюсь?
— От спальни — нет.
— Здорово. А если она найдет на лестнице Уильяма и вгонит в него кол? Ты же мог дать ключи какой-нибудь поклоннице Баффи…[10]
— Эта пакость должна подействовать только через восемь часов, поэтому к закату я стану сексуально бронзов.
— У нас в гостиной уже есть один бронзовый вампир. Сходи поинтересуйся, как ему это помогло.
— Он обезличенно бронзовый, а не сексуально, как я буду.
— Ложись в постель. И надень майку. Я не хочу сексуально бронзовых пятен на простынях, хоть те и рваные.
Томми проверил на нюх полдесятка футболок, наконец выбрал одну и лег. Он целовал Джоди и желал ей доброго утра, когда рассвет вырубил обоих.
11
А поутру они проснулись
— Господи, да от этой пакости я весь оранжевый.
— Не весь.
— Я похож на Великую Тыкву.
— Наказание ты мое, Томми, вовсе нет.
12
Кровь, кофе, секс, магия — не обязательно в таком порядке
Сразу после заката.
Они смотрели, как через фильтр сочится кофе, с таким вниманием, будто дистиллировали нитроглицерин и от малейшей невнимательности все могло бы разнести к чертовой матери.
— Очень хорошо пахнет, — сказала Джоди.
— Я как бы раньше и не замечал, — подтвердил Томми.
— Я бы решила, что от запаха будет тошнить, раз он неперевариваем, — сказала Джоди. Когда она пробовала кофе в последний раз, организм отверг его так неистово, что она долго блевала всухую на полу. Внутри у нее будто вилами ворочали.
— Может, и получится, — сказала Томми. — Готова?
— Готова.
Он налил столовую ложку кофе в стеклянную чашку. Затем снял колпачок со шприца, в который набрал у Уильяма крови, и брызнул в кофе несколько капель.
— Ты первая, — сказал он и поболтал напитком в чашке у нее перед носом.
— Нет, ты, — ответила Джоди. Кофе пах прекрасно, но ее сдерживали воспоминания.
Томми пожал плечами и одним махом влил в себя кофе с кровью, как порцию текилы. Поставил чашку на стойку.
Джоди отошла на шаг и сдернула с ручки холодильника кухонное полотенце, готовясь к возвращению кофе. Томми закатил глаза, содрогнулся, потом схватился за горло и рухнул на пол, давясь и дергаясь.
— Уми… раю, — прохрипел он. — Страдаю и умираю.
Джоди была босиком, а с носка бить не хотелось, можно большой палец ушибить. Поэтому она нацелилась ему пяткой по ребрам.
— Такие шутки сосут, сам знаешь.
Томми перекатился по полу, хихикая, и обернулся вокруг ее ноги.
— Получилось! Получилось! Получилось! — Он попробовал трахнуть ее в ногу по-собачьи в ритме высказывания, и подергал за полу халата. — Тебе больше никогда не придется дуться.
Джоди ухмыльнулась пошире.
— Наливай, щегол. Полные чашки!
Томми встал с пола.
— Мы же еще не выяснили пропорцию кофе к крови.
— Лей! — Джоди в тот же миг оказалась в холодильнике — вытаскивала следующий шприц. — Пробуем на глаз.
И тут услышала, как внизу открылась пожарная дверь, и выпрямилась.
— Уильям?
Томми прислушался к шагам по лестнице и покачал головой.
— He-а, слишком легкие.
В замок вставили ключ.
— Ты же говорил, что не давал ей ключа, — сказала Джоди.
— Я сказал, что не давал ей ключ от спальни.
— Владыка Хлад, у вас на площадке вонючий дохлый мужик с огромным котом, — сообщила Эбби Нормал, заходя в студию.
Хроники Эбби Нормал — преданного слуги Вурдалака Хлада
Я побывала в логове у Вурдалака Хлада. Я теперь вхожа на их шабаш! Ну как бы. Ладно, перемотаем. В общем, я типа проспала до одиннадцати, потому что у нас рождественские каникулы, только они теперь называются зимними, потому что Христос — СВОЛОЧЬ И ЗОМБИ-УГНЕТАТЕЛЬ, И МЫ НЕ ОБЯЗАНЫ ПОКЛОНЯТЬСЯ ЕГО ДНЮ РОЖДЕНИЯ! По крайней мере — в старшей средней школе имени Аллена Гинзберга не обязаны. (Вперед, «Боевые Битники»!) Но это нормально, потому что надо будет привыкать вставать позже, раз я собираюсь стать исчадием ночи.
Ну, в общем, первым делом я зарядила себе тост, и он сгорел — стал весь черный, как моя душа, а я так обломалась, что мои слезы отчаянья закапали хладными хрусталиками, кои расколются о неумолимые скалы этой жалкой жизни. Но потом заметила, что мама оставила на стойке двадцатку с запиской:
Эллисон (это мое имя дневной рабыни — мама назвала меня в честь какой-то песни какого-то Элвиса,[11] поэтому я тотально отказываюсь его принимать), вот тебе деньги на обед, и, пожалуйста, зайди в «Уолгринз» купи шампуня «Вошки-Вон» для Ронни. (Вероника — моя сестра, ей двенадцать, и она тотальная опухоль на жопе моего бытия.)
Поэтому типа — клево! «Старбакс»!
Выбирала, что надеть, я целую вечность — и не только потому, что раньше никогда не снимала квартиру. У меня в чулане перегорела лампочка, а запасных у нас не было, поэтому пришлось выносить все в гостиную смотреть при свете. Как в песне поется, я ношу черное снаружи, чтоб показать, как у меня черно внутри,[12] но ОБМ, одно от другого невозможно отличить в темном чулане. Поскольку меня ждали дела, а не просто так, я выбрала полосатые лосины и красную виниловую мини, толстовку с капюшоном, черепом и костями и лаймовые «всезведные „конверсы“». Ограничилась простым штифтом в носу, гантелькой в брови и обычным серебряным кольцом в губе — скромно и элегантно. И взяла ярко-розовую почтарскую сумку с биологической опасностью.
Ронни вся такая: «Я хочу с тобой, я хочу с тобой», — но я указала ей, что она бич человечества и, если она потащится за мной, мне придется рассказать всем в автобусе, что у нее вши, поэтому она предпочла остаться дома и смотреть мультики. Вот только после этого я и осмелилась ступить на неизведанную территорию и позвонила по тому номеру, что мне дал Вурдалак Хлад.
И баба там оказалась тотальная сука.
Она такая: «Алло? Управление недвижимостью фигли-мигли».
А я такая: «Мне нужно снять квартиру».
А она такая: «Сколько спален и какой район вы имели в виду?»
А я такая: «Чёта много вопросов, бля. Вы полиция мысли или чё?»
А она такая: «Я лишь стараюсь вам помочь».
«Ага, помочь. Как туберкулез».
Она поэтому такая: «Прошу прощения», — типа королева сраной Франции или типа того.
И тут я вспомнила, что мне надо попросить к телефону конкретную тетку, поэтому я такая: «А, мне надо поговорить с Алишей Деврис, она есть?»
И сука меня соединила.
И выясняется, что эта Алиша Деврис — такая стремная хипушка, старая, как моя бабушка, но хочет быть вся такая Матерью Земли и все дела, в смысле я-то не против, потому что у старых сипарей лучшая трава, и они ее тебе за просто так дают, если не обращаешь внимания, какие они стремные и старые. В общем, Алиша эта подбирает меня на своем стремном «гражданском джипе» в радугах с миром-да-любовью, а я ей передаю требования Вурдалака Хлада — чтоб спальня без окон, стиралка, сушилка, отдельный вход с блокировкой и по крайней мере выше цоколя — чтоб окна на улицу.
А она такая: «Нам нужен номер соцстраха и водительские права для оформления документов — вам должно исполниться восемнадцать».
И тут я: «Мой клиент предоставит всю нужную информацию, только он очень занят и не имеет возможности днем заниматься всякой фиготенью». И помахала наличкой, которую мне дал Хлад, а она вся аж обалдела, как перемедитировала, «намастэ» мне такая, типа не в деньгах дело, хотя на самом деле дело только в деньгах. И отвезла меня в эту студию, до которой оказалось всего полквартала от того места, где Хлад мне велел с ним встретиться сразу после заката. Клево!
