Габриэль Зевин - Другая Сторона (ЛП)
— Контакт? — произносит Эстер. — Зачем вообще тебе это знать? Контакты для чертовых дураков. Из разговора с живыми не выйдет ничего хорошего. Ничего, только боль и разочарование. Видит Бог, мы и так уже достаточно настрадались.
Лиз вздыхает. Судя по ответу Эстер, нельзя расспрашивать о контакте кого попало. Не Бетти, которая и так уже достаточно беспокоится за Лиз. Не Тэнди, которая, вероятно, злится на нее за то, что она ей не перезванивает. Не Олдоса Гента, который и за миллион лет никогда не поможет Лиз с контактом.
Только один человек мог бы ей помочь, и это Кертис Джест. К сожалению, Лиз не видела его со дня их похорон на борту «Нила». Поначалу по Другой стороне гуляли новости о смерти Кертиса. Так как Кертис был рок-звездой и знаменитостью, люди интересовались его прибытием. Самое забавное, что большинство людей на Другой стороне никогда даже не слышали его музыку. Кертис был популярен среди поколения Лиз, а на Другой стороне было сравнительно немного таких людей. Поэтому интерес быстро упал. Ко дню рождения Лиз Кертис Джест стал бледной тенью в неизвестности.
Лиз решает набраться смелости и позвонить Тэнди, которая сейчас работает диктором на телевизионной станции. Она зачитывает имена прибывающих на Другую сторону, чтобы люди знали, что пора идти на пирс Другой стороны поприветствовать их. Лиз считает, что у Тэнди могут быть новости о местонахождении Кертиса Джеста.
— Почему ты хочешь поговорить с ним? — спрашивает Тэнди. Ее голос звучит недружелюбно.
— Он, оказывается, очень интересный человек, — говорит Лиз.
— Говорят, он стал рыбаком, — произносит Тэнди. — Ты, вероятно, сможешь найти его в доках.
«Рыбак?» — думает Лиз. Рыбалка кажется такой заурядной. В этом нет никакого смысла.
— Почему Кертис Джест стал рыбаком? — спрашивает Лиз.
— Понятия не имею! Может, ему нравится рыбачить? — предполагает Тэнди.
— Но ведь на Другой стороне есть музыканты. Почему Кертис не хочет быть музыкантом?
Тэнди вздыхает:
— Он уже занимался этим, Лиз. И очевидно, что это не сделало его счастливым.
Лиз вспоминает длинные линии и синяки на его руках. Она не уверена, что когда-нибудь сможет их забыть. И все-таки любое занятие, кроме музыки, кажется абсолютно неподходящим для Кертиса Джеста. Может быть, она спросит его об этом, когда увидит.
— Спасибо за информацию, — говорит Лиз.
— Не за что, — отвечает Тэнди. — Но знаешь, Лиз, это неправильно, что ты не перезваниваешь человеку в течение долгих месяцев, а когда наконец-то звонишь, то только ради того, чтобы спросить о ком-то еще. Никаких извинений. Даже единственного «Как дела, Тэнди?».
— Извини, Тэнди. Как ты? — спрашивает Лиз. Несмотря на приличия, Лиз не чувствует себя виноватой в том, что игнорировала Тэнди.
— Прекрасно, — отвечает Тэнди.
— У меня было непростое время, — извиняется Лиз.
— Думаешь, мне легко? Думаешь, хоть для кого-нибудь это легко?
Тэнди вешает трубку.
Лиз садится на автобус, идущий к докам Другой стороны. Конечно, она сразу же обнаруживает Кертиса, с удочкой в одной руке и чашкой кофе в другой. Он одет в вылинявшую красную клетчатую рубашку, и его ранее бледная кожа имеет золотистый оттенок. Его голубые волосы почти отросли, но синие глаза остаются таким же яркими. Лиз не знает, вспомнит ли ее Кертис. К счастью, он улыбается, как только замечает ее.
— Привет, Лиззи, — говорит Кертис. — Как тебе загробная жизнь?
Он наливает Лиз чашку кофе из красного термоса и показывает, чтобы она села рядом с ним на пирсе.
— Я хотела задать тебе вопрос, — говорит Лиз.
— Звучит серьезно, — выпрямляется Кертис. — Я постараюсь ответить на твой вопрос, Лиззи.
— Ты были честен со мною прежде, на корабле, — произносит Лиз.
— Говорят, что мужчина всегда должен быть честным, насколько возможно.
Лиз понижает голос:
— Мне нужно вступить связаться кое с кем. Ты можешь мне помочь?
— Ты уверена, что понимаешь, что делаешь?
Лиз готова к этому вопросу и вооружена несколькими лживыми ответами.
— Я не одержима или что-то в этом духе. Мне здесь нравится, Кертис. У меня есть только одно дело на Земле, которое нуждается в завершении.
— И что это? — спрашивает Кертис.
— Это касается моей смерти.
Лиз медлит, прежде чем поведать всю историю о сбежавшем водителе такси.
После того как она заканчивает, Кертис мгновение молчит, а затем произносит:
— Не знаю, почему ты подумала, что мне что-то известно об этом.
— Ты кажешься человеком, который много знает, — говорит Лиз. — Кроме того, мне больше некого спросить.
Кертис улыбается:
— Я слышал, есть два способа общения с живыми. Во-первых, ты можешь попытаться найти корабль обратно на Землю, хотя я сомневаюсь, что это будет практичными решением для тебя. Потребуется много времени, чтобы добраться туда, и как я слышал, искажается процесс обратного взросления. Плюс, теперь ты точно не захочешь быть призраком, не так ли?
Лиз качает головой, вспоминая, как раздумывала именно об этом в тот день, когда прибыла на Другую сторону.
— Какой второй способ?
— Я слышал о месте, примерно в миле от берега и несколько миль в глубину. Видимо, это самое глубокое место в океане. Люди называют его Колодец.
Лиз вспоминает, что Олдос Гент упоминал Колодец в ее первый день на Другой стороне. Она также помнит, как он сказал, что вход туда запрещен.
— Кажется, я слышала об этом, — говорит она.
— Предположительно, если ты сможешь достигнуть дна в этом месте, а это действительно трудная задача, ты найдешь окно, через которое проникнешь на Землю.
— Чем это отличается от СП? — спрашивает Лиз.
— Бинокли действуют только в одну сторону. В то время как через Колодец, как говорят, живые могут чувствовать тебя, видеть и слышать.
— Тогда я смогу поговорить с ними?
— Да, так я слышал, — произносит Кертис, — но им будет сложно понять тебя. Твой голос скрыт под водой. Тебе нужно хорошее оборудование, чтобы совершить погружение, и даже тогда тебе нужно быть хорошим пловцом.
Лиз глотает свой кофе, обдумывая то, что ей сказал Кертис. Она сильный пловец. Прошлым летом они с мамой даже получили сертификаты на погружение с аквалангом на Кейп-Коде. «Неужели это было всего лишь год назад?» — поражается Лиз.
— Я не уверен, что поступил правильно, рассказав тебе эту информацию, но ты, вероятно, узнала бы ее от кого-нибудь другого, так или иначе. Боюсь, я никогда не был особо хорош в правильных поступках.
— Спасибо, — говорит Лиз.
— Будь осторожна, — говорит Кертис. Он удивляет Лиз, обняв ее. — Я должен спросить, уверена ли ты, что должна сделать это? Может, будет лучше оставить все в покое.
— Я должна это сделать Кертис. У меня нет выбора.
— Лиззи, любовь моя, выбор есть всегда.
Лиз не хочет спорить с Кертисом, особенно после того, как он был с ней так мил, но не может удержаться.
— Я не выбирала умирать, — говорит она, — так что в данном случае выбора не было.
— Нет, конечно, ты не выбирала, — говорит Кертис. — Полагаю, я имел в виду, что выбор есть всегда в ситуациях, в которых выбор возможен, если ты понимаешь, о чем я.
— Не совсем, — говорит Лиз.
— Что ж, мне следует поработать над своей философией и вернуться к тебе, Лиззи. Я обнаружил, что появляется много времени для философствования, когда зарабатываешь на жизнь рыбалкой.
Лиз кивает. Как только она отходит от причала, то вспоминает, что забыла спросить Кертиса, почему он вообще стал рыбаком.
Глава 11
Большое погружение
Лиз поглощена приготовлениями к большому погружению. Хотя в то время она этого не замечала, но ее дневной распорядок на смотровой площадке приносил все меньше и меньше удовлетворения: каждый день сливается с предыдущим, неясные образы становятся все туманнее и туманнее, глаза напряжены, спина устала. Теперь же она чувствует прилив обновленной энергии человека, имеющего цель. Лиз ходит быстрее. Ее сердце сильнее перекачивает кровь. Аппетит увеличивается. Она рано встает и поздно ложится. Впервые с момента прибытия на Другую сторону Лиз чувствует себя почти живой. Кертис сказал, что Колодец в миле от берега, но не сказал точно, где именно. После двух дней подслушивания на СП и косвенного опроса Эстер, Лиз узнает, что Колодец как-то связан с маяками и смотровыми площадками и, чтобы попасть туда, ей нужно плыть в направлении луча одного из маяков.
Чтобы купить снаряжение для дайвинга, Лиз занимает у Бетти еще семьсот пятьдесят Вечных.
— Для чего они тебе? — спрашивает Бетти.
— На одежду, — лжет Лиз, думая, что ее слова отчасти правдивы. Гидрокостюм — это одежда, не так ли? — Если я собираюсь искать призвание, мне нужно что-то носить.
