Еремей Парнов - Собрание сочинений: В 10 т. Т. 5: Секта
Она так и не свыклась с той, совершенно не похожей на прежнюю, новой жизнью, которая радужным каскадом обрушилась на нее после замужества. Все казалось немного нереальным, как в затянувшемся на года сериале, куда ее затянуло совершенно непостижимым образом. Она долго не соглашалась выйти за Кидина, потом пыталась уйти, однажды даже собрала вещи, оставив записку, что на сей раз все кончено, но он проявил такое трогательное и вместе с тем жалкое терпение, что недостало воли сопротивляться. Слезы, мольбы, дорогие подарки, ворохи цветов. Растаяла, пообвыкла, сжилась с декорумом образцовой жены. Внешне все было даже очень пристойно. Она держала дом, заботилась о гардеробе мужа, привечала его гостей, скрывая отвращение за радушной улыбкой. Зато при каждом удобном случае пускалась во все тяжкие. Одни связи обрывались, едва начавшись, но бывало, что затягивалось надолго. Она сама звонила и назначала свидания, не позволяя себе идти дальше простой физической близости.
И надо же разом разметать все! Сломать отлаженную систему, молчаливо устраивавшую каждого, кто так или иначе был в нее вовлечен. Какие сцены пришлось пережить, но выдержала, не дав слабину, перешагнула.
«Идиотка! — укоряла себя, замирая от тревоги и счастья. — С жиру бесишься… Влюбилась, как кошка… И в кого, кого? В мальчишку, в сумасшедшего!»
Заранее выспросив у своего «мальчика», когда будет очередная передача, она не пропускала ни одного его выступления. Ей доставляло тайное и порочное в его темной глубине наслаждение смотреть, сидя рядом с мужем, телевизор, не спуская глаз с любимого до сладостной боли лица.
На экране Саня выглядел резким, злым и незащищенным. «Великолепно! — восклицала она в ответ на его всегда неожиданную бескомпромиссную реплику. — Класс!»
Кидин, безболезненно распростившись с иллюзиями насчет «социалистического выбора», не одобрял нападок на власть. Существующее положение его вполне устраивало, и он стоял за стабильность, что не мешало, на всякий пожарный случай, подкармливать не только бывших товарищей, но и откровенных фашистов вроде Баржина. Перечить жене он, однако, не решался, отделываясь неопределенными междометиями. Зная, как безотказно клюет его Лора на рекламное вранье, загораясь жаждой немедленно приобрести очередную новинку, он не сомневался, что и ее новому телекумиру тоже уготована короткая жизнь.
Как он ошибался! Словно читая его мысли, Лариса с болезненным наслаждением повторяла дорогое имя.
«Класс, Санечка, так их, сволочей! Давай, любимый, давай!.. Нет, ты только послушай, Вано! — обращалась она к мужу, чьи далекие грузинские корни подсказали ласкательное прозвище. — Как он великолепен, мой Санечка! Бьет наотмашь!»
В ее возгласе опасно проскользнула страстная нота, но вряд ли он обратил внимание. И вообще — наплевать!
Во вчерашнем диалоге с бородатым помощником президента последнему действительно досталась роль мальчика для битья.
«Неужели все у нас продается? — беспощадно хлестал Саня. — Хотелось бы знать, кто из ближайшего окружения продал журналу «Бунте» тот самый снимок с ядерной кнопкой? И за сколько? — и в ответ на жалкие возражения врезал: — Как вы думаете, возможно нечто подобное в Соединенных Штатах?»
«На все вопросы есть один ответ, — ехидно усмехнулся Кидин. — Нет человека — нет проблемы. Сейчас с этим просто»…
Вот когда она по-настоящему испугалась! До головокружения, до потери дыхания. Он и сейчас обмиранием сердца давал знать о себе, тот испуг, загнанный вглубь предвкушением встречи.
Занятая своими переживаниями, Лариса опомнилась уже возле дома, когда дежурный охранник отворил ворота и машина въехала в просторный гараж. Напрасно она соврала Грише, что ее прихватят друзья. Незаметно миновать охранника едва ли удастся. Впрочем, ерунда. Если не пристанут с вопросами, он не станет трепаться, а за неделю все забудется. Кидин знает, что она собиралась уехать на дачу. Сегодня, завтра — какая разница? На Николиной Горе, правда, тоже своя охрана, но можно сказать, что застряла у Гориных или Силницких. Не забыть бы Любку предупредить!
Пока Гриша возился в гараже, она заказала такси и побросала в дорожную сумку заранее приготовленные вещи: смену постельного белья, переложенного саше с ароматными травами, белую плиссированную юбку, открытое платье на выход, пеньюар с валансьенскими кружевами, косметичку. Пожалуй, одной сумки не хватит.
Лариса зашла за стойку бара, отделанного шкурой зебры, и сняла с полок бутылку «Чивайс Регал» двенадцатилетней выдержки и гордоновский джин со всеми онерами: «Мартини» и ангостурой. В холодильнике должен быть грейпфрутовый сок, зеленые оливки и тоник. Она покажет своему мальчику, как делается настоящий коктейль!
Изысканный интерьер трехномерного «Сименса» в тропическом исполнении обогатил ее новой идеей. Все-таки праздник! Целых семь долгих ночей. Такое у них впервые. Как оно все сложится…
Оставив дверцы в распахнутом положении, Лариса полезла на антресоли за большим баулом из толстой кожи, в котором хранились горнолыжные ботинки. Вытряхнув их вместе с другим барахлом, швырнула баул на пол, а вслед за ним и сумку для тенниса: она же едет на дачу! Стало смешно, страхи куда-то ушли, и сразу повысилось настроение.
Услышав шум мотора и лязг открываемых ворот — Гришка, наконец-то, убрался! — она с удвоенной быстротой принялась опорожнять холодильник: шампанское с зеленой лентой, баночное пиво, замороженные креветки, филе индейки, икра, лососина, анчоусы — кажется, все. Нет, еще ананас, консервированная спаржа — он обожает! — маринованные корнишончики, торт из мороженого. Вот теперь, действительно, все.
Довольная собой, Лора принялась за укладку. В последний момент спохватилась, что забыла про подарки: бритву и английский одеколон. Заодно решила взять и табакерку. Вдруг придется по сердцу? Она с радостью отдаст.
Переодеваться не стала, только приняла душ, прихватив из ванной деодорант, натуральную губку и махровую простыню — пригодится.
Просушив волосы под феном, его тоже пришлось засунуть, она позвонила охраннику.
— Скоро должно подъехать такси — пропустите, пожалуйста, и поднимитесь потом за вещами.
Распахнутый холодильник сиял в вечернем сумраке, как витрина гастронома. Там оставалась еще масса вкусных вещей. Хотелось унести все целиком. Лора ограничилась бутылкой «Смирновской» для сторожа.
Саня дожидался любимой женщины с растущей тревогой и нетерпением. Стоя, прижавшись лбом к оконной раме и не зажигая света, провожал взглядом подъезжающие машины. Всякий раз, когда звякали дверцы лифта, обмирало в груди. Отсветы фар пробегали по нижним стеклам соседнего дома, жгучие огоньки стоп-сигналов вспыхивали и гасли в сумеречном мороке. Разросшиеся деревья во дворе непроглядной завесой накрыли подходы к парадному.
Клекот дверного звонка заставил Саню невольно вздрогнуть, словно и по нему прошел ток, когда Лора, надавив на кнопку, замкнула цепь.
— Открыто! — выкрикнул Саня, выскочив в коридор.
Она явила себя в освещенном проеме со всеми своими сумками, уверенная в себе и безмятежная.
— Внесите багаж, — надменно повела бровью, переступая через порог.
Саня нагнулся за баулом, похватал все разом и, опустившись на колени, облобызал ее открытые туфельки.
— Ты с ума сошел!
— Сошел, сошел, — задыхаясь, он покрывал ее полные ножки торопливыми поцелуями, пока не замер у самого лона, проникаясь животворным биением горячей податливой плоти.
Лора откликнулась коротким грудным смехом и, приподняв края юбки, в неуловимо балетном повороте грациозно выскользнула из его рук.
— Воистину рехнулся! Ты, часом, не пьян?
— В дрезину! — он распрямился, как отпущенная пружина, попытался подхватить Лору на руки — она оказалась довольно тяжеловатой — и, прижав к себе, жадно приник к губам. Не успела она опомниться, как от косметики не осталось и следа. Не только помаду, но и краску с ресниц, и тон, оттенявший скулы, все съели поцелуи.
Она вся напряглась, нервно передернув лопатками, его пылающая рука соскользнула, слегка задев застежку под блузкой, и медленно поползла вниз, следуя плавным, немыслимого совершенства линиям.
— Я нашел нужное слово, — Саня внезапно ослабил объятия.
— Слово? — весело изумилась она. — По-моему, ты искал все, что угодно, но только не слово.
— Что я искал?.. Это? — его чуткие руки снова пришли в движение. — Или, может, это?.. Нет! Наверное, тут?
— Дурашка! — Долгим зажигательным поцелуем Лора заставила его умолкнуть. — Не все сразу… Включи свет, — она высвободилась и, наклонившись над сумкой с бельем, принялась искать косметичку. — Это можешь занести в спальню.
— В так называемую спальню!
— В единственную на свете!
— В единственную и неповторимую, — радостно подхватил Саня.
