Юрий Волузнев - Черное зеркало
Сквозь завораживающее мерцание плавающих бликов он равнодушно фиксировал взглядом, как издалека показалась прущая навстречу громада «Урала» с двумя необозримыми контейнерами на прицепной платформе…
— Притормози! — неожиданно совсем рядом раздался женский голос.
Игорь повиновался. Почти автоматически. Подрулил к обочине. Остановился. Краем глаза он смутно различал женскую фигуру на правом сиденье. И отливающие старинной бронзой пряди волос. И ровный голос — не то Ларисы, не то Илоны…
— Сейчас все кончится, — продолжал голос. — Открой дверь. Достань пистолет.
Без каких бы то ни было эмоций, словно послушная механическая кукла, Игорь вынул из внутреннего кармана куртки неизвестно как оказавшийся там парабеллум. Снял с предохранителя. Взвел затвор… Открыл дверцу.
Сзади, из-за поворота, вывернул черный автомобиль и понесся прямо на него.
— Стреляй!
Пелена спала. Игорь вскочил. И не целясь выстрелил несколько раз. Было видно, как на лобовом стекле «джипа» один за другим вдруг раскалывались черные слепые глаза.
«Джип» пошел юзом. Его развернуло и бросило под колеса мчавшейся махины. «Урал» резко дернулся вправо, отчего платформу выворотило навстречу «джипу», и тот тупой металлической мордой ткнулся в раскрывшуюся щель между тягачом и платформой прицепа. Стальные тросы оглушительно лопнули, как гигантские перетянутые струны. Высокие контейнеры качнулись и, не удержавшись на покосившейся платформе, медленно повалились вниз, тяжелым прессом оседая на крышу салона. Словно консервную банку, сплющивая в гармошку кузов легкового автомобиля и его содержимое. Послышался нечеловеческий вопль, заглушаемый скрежетом упрямо ползущего в кювет «Урала» и наседающей на него своей массой искореженной платформы прицепа.
Затем грянул взрыв, и все закружилось в огненном вихре и черном смерче густого ядовитого дыма.
— Недурно, Игорек, не правда ли?.. — приглушенно, словно издалека, засмеялась Лариса-Илона. — Теперь не задерживайся. Тут больше нечего делать…
Игорь обернулся. В салоне никого не было…
Глава 6
Нина Леонидовна и Сергей Сергеевич выразили непременное желание проститься с «Лорочкой» у гроба. И поэтому Игорь со всеми предосторожностями и оглядками вывел свою «восьмерку» из гаража и поставил ее в самый дальний угол двора, подальше от посторонних глаз. Правый стоп-сигнал был в спешном порядке отремонтирован Сенькой, знакомым механиком со стоянки. Он воззрился на зияющие дыры в бампере и багажнике, но предусмотрительно обошелся без ненужных расспросов. Лишь только пробурчал себе под нос:
— Дожили…
И аккуратно подрихтовал и замазал их краской.
Народу собралось неожиданно много. Даже больше, чем в свое время на свадьбе.
Некоторые своим ходом добрались до морга и оттуда на организованном Барином «Икарусе» подъехали к крематорию. Иные прибыли непосредственно на место. Пришло и несколько подружек — то ли по университету, то ли по эзотерическим делам.
Со стороны Игоря присутствовали Петька, Эдичка и Серега, который был к тому же и давнишним его приятелем. А также сестренка Иришка, в черной, едва доходящей до пояса кожаной куртке, унизанной блестящими заклепками и увешанной какими-то побрякушками. Мать Игоря осталась дома, готовя поминальный стол.
На белом «мерсе» подкатил Барин с Мариной, громадной охапкой свежих цветов и Юриком, своим неизменным шофером и телохранителем.
В ожидании церемонии прощания собравшиеся группками толпились в холле, изредка выходя на воздух, перекурить. Глядя на них, создавалось впечатление, будто приехали они сюда лишь затем, чтобы убедиться в том, что их не разыграли, и, пользуясь случаем, повидаться друг с другом. Каждый на свой лад выражал Игорю свои соболезнования. Но, заметив знакомые лица, тут же перемешивался с толпой провожающих.
В первые минуты Игорь пытался выделить что-нибудь подозрительное в их словах или поведении, но затем бросил это безнадежное дело.
Затем распорядительница церемонией попросила кого-нибудь из родственников разложить привезенные цветы, чтобы украсить ими Ларисин гроб. Две-три женщины из числа собравшихся выразили желание помочь Игорю в этом деле.
После чего всех попросили в зал.
Надо отдать должное устроителям ритуала и местным гримерам. Лариса лежала среди моря цветов, похожая на мертвую царевну из сказки. Раскрашенная, как фарфоровая куколка, и трогательно красивая.
Тщательно уложенные черные волосы красиво обрамляли ее бледное, с тонкими, заострившимися чертами лицо. Она казалась умиротворенной и всепрощающей, словно познавшей некую великую, но непостижимую для живущих истину.
Церемония, вопреки принятым традициям, не была душераздирающей. Лишь жалостливая Нина Леонидовна дрожащими руками то и дело подносила кружевной платочек к своим постоянно влажнеющим глазам, и сентиментальный Барин, кажется, пустил слезу…
В нарочито торжественной тишине все прослушали фальшиво-проникновенную речь какого-то сомнительной свежести субъекта в черном смокинге и с оплывшей от длительного перепоя физиономией. Под сопровождение траурного марша понурым хороводом прошлись вокруг гроба. И, дождавшись, когда тот скроется под полом и задвинутся тяжелые створки, с облегчением потянулись наружу. Барин подошел к стоящему с отстраненно-просящим взглядом оратору и сунул ему несколько зеленых…
Нина Леонидовна, Сергей Сергеевич и Иришка расположились в Игоревой «восьмерке», редакция погрузилась в барский «мерседес». Остальная же публика уселась в дожидавшийся ее автобус и, подъехав к ближайшей станции метро, в большинстве своем вышла, растворившись в людском водовороте до встречи на следующих похоронах.
В итоге в квартире оказалось не так уж много народу. Не считая соседей, родственников Игоря и дружного коллектива редакции, на поминки остались всего несколько человек.
Галина Николаевна, худощавая невысокая дама лет пятидесяти, в золотых очках на строгом лице, изящные черты которого до сих пор не утратили прежней красоты. Она держала под руку высокого седого старика, Романа Владимировича, своего неизменного и немногословного спутника. Галина Николаевна и Роман Владимирович были давнишними друзьями Ларисиных родителей и часто бывали у них в доме.
За этой четой следовали подруги Ларисы, с тремя из которых Игорю еще предстояло познакомиться. Что же касается четвертой, Тани, сокурсницы его бывшей жены по университету, то Игорь уже был однажды представлен ей. Но, с первого взгляда отметив непривлекательность Таниной фигуры, больше никогда ею не интересовался.
Явился и Гоша. Вальяжный и томный, он бродил по квартире и хозяйским взглядом обшаривал стены.
Из многочисленной плеяды дальних родственников остался лишь какой-то неказистый мужичонка, назвавшийся Виктором Максимовичем. Игорь осведомился о нем у Гоши. Но на вопрос, какую ветвь их обширного и раскидистого родословного древа он представляет, Гоша только недоуменно пожал плечами. Виктор Максимович поначалу смирно сидел в уголке и восхищенно озирался по сторонам. Но мало-помалу освоился и приналег на водочку. А в скором времени и лыка не вязал…
Всех удивила серенькая, похожая на мышку, Аля, одна из Ларисиных знакомых по каким-то потусторонним делам.
Когда, перетасовавшись кому куда и гремя стульями, собравшиеся уже расселись за столом и начали наполнять рюмки, Аля, не дожидаясь начала поминальных словоизлияний, встала и, запинаясь, смущенно, но настойчиво произнесла:
— Простите меня… Я, конечно, не близкая родственница… Но сразу хочу сказать, что, перед тем как начать поминальную трапезу… всем нам надо встать и прочесть молитву за упокой души умершей…
— А как? — вытянул физиономию Петька. — Я, например, не умею…
— А и не надо ничего уметь… — улыбнулась Аля. — Как можете… Своими словами. То, что на душе… Ничего особенного не нужно. Просто обратитесь к Господу, чтобы он помог ей… И не обязательно вслух. Закройте глаза и молитесь про себя.
Все присутствующие послушно поднялись. В квартире воцарилось молчание, изредка нарушаемое чьим-нибудь тихим бормотанием…
Прикрыв глаза, Игорь пытался настроиться на благочестивый лад. Но перед мысленным взором проплывали картины, совершенно не подходящие этому моменту. Блестящие милицейские кожанки. Хохочущий из овального зеркала призрак Илоны. Сумасшедшая чехарда событий последней недели. Столб черного дыма над раздавленным в гармошку «джипом»… И весь этот авангардистский вернисаж назойливо сопровождался залихватской песенкой группы «Мо-До» — «Айн, цвай, полицай!..»
— Ну вот и все… — облегченно улыбаясь, сказала Аля через некоторое время. — Видите, не так уж это и сложно. А Господь услышал вашу молитву и теперь поможет Ларисе на небесах… Тем более что она так странно ушла…
