Джиллиан - Маска Для Весов
- Уверена.
- Но ведь сумки!
- Ничего страшного...
- Я с тобой!
- Да ты ж на второй минуте в сугроб свалишься, рыдать будешь! - поддразнила я его, смеясь над его вмиг по-детски обиженной мордахой.
- Да мне всё равно делать нечего! - заявил Роман.
И тут до меня дошло. Я прикинула, сколько сейчас времени - двенадцати точно нет, и с любопытством спросила - нет, а ведь правда интересно:
- И? Выгнали? Или сам сбежал?
- Выгнали, - с мученическим выражением лица объявил Роман. - И главное - за что? Ни за что! Я всего лишь нарисовал портрет - клянусь, больше ничего.
У Романа талант - он художник-карикатурист. Причём абсолютно непрофессиональный. То есть - в художественную школу не ходил и не ходит, анатомии не знает - для него это лес дремучий, но рисует шаржи - проникновенно и замечательно. Лариса, моя подруга, успела поругаться с Романом - и не раз, пытаясь пропихнуть его на подготовительные курсы для поступающих в худучилище или на худграф. Ему, видите ли, лень готовиться куда-то поступать. Больше всего ему нравится рисовать шаржи на учителей или на одноклассников. Из одноклассниц он творит вначале нечто высокохудожественное, отчего они часто раньше впадали в восторг. Пока не усвоили, что надо успеть вытянуть портрет из-под его пальцев чуть незаконченным: после того как Роман нарисует льстящий им образ, он же почти секунду спустя одним-двумя мановениями карандаша или ручки превращает божественный портрет в нечто издевательски саркастичное.
- И кого на этот раз? - поинтересовалась я, продвигаясь с толпой к выходу из крытого рынка. Продвигаясь легко - сумки-то пока у "братца", да и идёт он самоотверженно впереди.
- У нас русский был, - замогильным голосом объявил Роман и повесил бедовую голову. Всё ясно. Про учителей Романа я знаю всё. Уроки русского у них ведёт завуч - дама весьма яркая по причине лошадиного лица и сложно выполненного из своих и накладных волос стога на голове. То есть ведёт уроки сплошная провокация для человека, который обожает рисовать карикатуры. Причём провокация ещё и в том, что дама халтурит, судя по всему: даёт задание и исчезает из кабинета на весь урок, мотивируя, что у неё свои, завуческие дела есть.
- Понятно, - пожала я плечами. А что ещё сказать?
У самого выхода я ещё раз повела лопатками от пристального взгляда в спину, резко обернулась, но поймать глядящего не успела. Несмотря на утренний час, в огромном зале крытого рынка народу полно. Пойди отследи по направлению чужого взгляда наблюдателя, если он то и дело скрывается за суетливо снующими спинами.
И, пока проталкивалась за Романом дальше, пыталась определиться: взгляд был враждебный? Или нет? Так и не поняла. Единственное, что могла сказать: кто-то упорно смотрел мне в спину. Но кто? И почему не подошёл? Иной раз я такие взгляды ощущаю, когда человек может спутать меня с кем-то...
- Всё! Я решил идти с тобой! - объявил Роман. - На физру я всё равно опоздал, так что сорок минут - вместо урока.
Я снисходительно разрешила идти рядом, хотя в душе крикнула пару раз "ура!". Сумки-то теперь не на мне!.. И мы пошли.
Поскольку на улице я чужих настойчивых взглядов в спину не ощущала, то шли мы с Ромкой, почти пританцовывая. А тут ещё снег пошёл - густой, мягкий. Роман бросил мои сумки (сам с каким-то малюсеньким пакетиком - кажется, с единственной купленной тетрадкой, и это-то в школу!), мазнул ладонью по вершине сугроба на обочине, спрессованного утром снегоуборочными машинами, смял кусок набранного снега в снежок и запульнул в меня. Опоздал: я уже успела приготовить два снежка - у меня-то сумок нет, третий только-только начинала уплотнять. Радостный визг - мой, и раздосадованное оханье - его!.. Нахохотались! А снег пошёл такой густой, такой мохнатый, что мы едва дорогу уже различали! Каких-то минут десять вьюги - и уже ноги с трудом вытаскиваешь из наваленных снежищ!
Потом мы пытались добежать по дорожке до следующей остановки, чтобы всё-таки сесть на транспорт, хоть какой-то. А добежав - переглянулись, снова засмеялись и, не сказав ни слова друг другу, поспешили было дальше - снова пешим ходом!.. Правда, сначала передохнуть решили - в надежде, что слишком густой снег будет идти недолго. Ну, а заодно присмотрелись к остановке. Есть у нас на двоих одна игрушка.
Троллейбусы останавливаются позади, маршрутки - чуть впереди. Вот здесь мы и причалили, благо пустая скамейка оказалась никому не нужна запорошенной. А мы - чего? Взяли - снег сбросили и сумки поставили. Роману тоже отдохнуть надо. Не от тяжести, а от груза... Своих маршруток ждала небольшая компания. Среди них несколько парочек. Ромка прищурился на дорогу.
- Идёт.
- Эти двое.
Я сказала вполголоса, глазами указывая на парочку: он в чёрной трикотажной шапочке, в куртке, джинсах, в меховых ботинках, и она в куртке же и в джинсах, только в высоких сапогах, и вязаная шапочка более пышная.
Парочка придвинулась к дороге, недвусмысленно показывая, что они дожидаются именно этой маршрутки. Мы напряглись.
- Охотник, - сказал Ромка.
- Лакей, - покачала головой я.
Маршрутка остановилась, парень подскочил к водительскому месту, открыл дверцу и быстро влез, после чего рядом, у окна, устроилась девушка. Машина отъехала.
- Выиграла!
- А как догадалась?
- Смотрел только вперёд. Не оглядывался на девчонку.
- Смотри, ещё одна. Попробуем?
- Давай. Охотник.
- Ммм... Я тоже так думаю.
Притормозила маршрутка. Возле водителя, как и в предыдущей, два места тоже оказались свободными. Подбежала пара. Он быстро открыл дверцу, заглянул в кабину - Ромка протестующе застонал. Но парень шагнул назад и буквально впихнул свою девушку к водителю, после чего сел рядом. Роман выдохнул с облегчением.
- Но ведь он тоже не смотрел на неё.
- Зато держал за руку, - возразила я. - И ещё он быстро огляделся. И посмотрел не только на девчонку, но и вокруг. Короткие взгляды. Плюс полез к водителю - не просто посмотреть, свободно ли, но ещё и на самого водителя. Собственник, в общем.
- Я не охотник?
Он впервые задал такой вопрос. Я усмехнулась.
- Вот когда я тебя увижу с девушкой, тогда скажу. Но в любом случае - ты собственник. Сумки у меня забрал, даже не спросив, нужна ли помощь. Я твоя соседка и сестра - ты меня присвоил.
Ромка недоверчиво хмыкнул. Но когда отворачивался, стало заметно, как он самодовольно улыбнулся. Быть лакеем ему не нравится. Как и всем мальчишкам.
Игра грубовата, конечно - на вкус любого психолога. Мы сами придумали её - с моей небольшой подсказки. Но в дело воспитания этого лодыря я, во всяком случае, вложила крупицу чего-то хорошего.
И пошли дальше. Две остановки осталось. В одном месте, неподалёку от того перекрёстка, где вчера Лёшка со мной за спиной разомчался с Андрюхой в стороны, повалялись хорошенько: сначала Роман поставил мои сумки и спиной упал в свежий сугроб, раскинув руки в стороны. Я - подальше, но почти рядом. На недавно выпавшем снегу мягко, хоть и было поначалу страшно падать. Он встал сам. Меня поднял за руки. И мы критически стали рассматривать получившиеся отпечатки.
- У тебя лучше, но это потому, что я тебя поднял, - заявил Ромка.
- Нет, у меня лучше, потому что я худенькая, а ты вон какой широкий!
- Так нечестно! - обиделся мальчишка, а я отвернулась и захихикала. Он заглянул мне в лицо и уже самодовольно сказал: - Ну вот, я же говорил!
Что именно он говорил, ни он, ни я уточнять не стали, чтобы не поссориться насмерть. Было у нас однажды такое из-за ерунды. В общем, Роман обошёл меня и принялся стряхивать со спины снег, а потом я с него. Не удержалась, конечно, врезала хорошенько кулачком по плечу. Он только охнул, но воспринял нормально. Физически от меня получить - это не то что морально. Морально я могу так сказануть, что насмерть поссоримся. И вообще... Есть такое, что мне Романа постоянно лупить хочется. Может, инстинктивно чую, что в детстве он недолупленный, слишком балованный родителями. Главное, что он против такого моего воспитания не возражает.
Итак, повстряхивали друг с друга снег и мирно пошли дальше. И я только в последний момент, когда напоследок стукнула его по спине, снова уловила, что кто-то смотрит в мою спину. Резко оглянулась. Справа, со стороны домов, - никого. Слева - дорога, поток машин.
Ничего не понимаю.
Уже без особенных выкрутасов добрались до дому. Ромка галантно пропустил меня в подъезд, после чего уже у почтовых ящиков спросил:
- Ну, что? Начнём сегодня?
- Во сколько ты хочешь?
- Ну, часиков в четыре.
Скептически оглядев его, я вздохнула.
- Хочешь сказать - начнём, как проспишься?
- Ага! - радостно подтвердил этот паршивец.
"Баиньки" для Ромки всегда будет оставаться наиглавнейшим занятием всей его жизни. Он спит так, что его ничем не пробудить. Единственное, что ещё не опробовали его родители, - это купить настоящую пушку и грохнуть из неё под ухом любимого дитяти. Хотя, честно сказать, насчёт пушки я тоже сомневаюсь. Прошлым летом у нас меняли водопроводные трубы. Убирали старые - в доме ревело и грохотало так, что здание тряслось. А мать Ромки печально сказала, что сынуля школу снова проспал и сладко дрых под этот оглушительный ужас.
